– Что, с Сашечкой поругались? – Зятя своего она называет исключительно так. – Ты что, пила всю ночь? – Смотрит она на опухшее и заспанное лицо дочери.

– Мам, я ушла, – сразу заявляет Катя, демонстрируя той кольцо. Мама поднимает идеально прокрашенные брови, впечатленная размером камушка. – Он ирландец, миллиардер, вроде, я не уверена, сорок лет. – Выдает она справочную информацию.

– Ох, – вздыхает мама. – Дашь ты пожить когда-нибудь спокойно? Только наладилось все – опять твои выкрутасы!

– Мамочка, ну влюбилась! Понимаешь? Ты ж не видела его! – Катя протягивает ей телефон со сделанными час назад снимками – портрет, в полный рост, и их совместное селфи. – Скажи, на папочку немного похож?

Мама поднимает на нее глаза, осматривая так, словно первый раз в жизни видит. Кате кажется, что мамино лицо преисполняется уважением к ее выбору и пониманием.

– А что с ним не так? – Тут же спрашивает мама.

– Маааам! – Капризно гнусавит Катя, уже понимая, к чему та ведет.

– То есть, ты хочешь сказать, что вот этот шикарный мужчина, очень богатый, якобы, до сорока лет не женился и тебя ждал, – слово «тебя» она произносит с таким хмыканьем, что Катя себя чувствует ничтожеством.

– Может, он был женат, я же не знаю, – бормочет она, соображая, что она, действительно, ничего о нем не знает.

– Что ты вообще о нем знаешь? – Тут же транслирует вслух ее мысли мама. – Вы давно знакомы? – Катя молчит, не решаясь признаться, что видела его три раза в жизни. – Нет, что у тебя ветер в голове – это понятно, – мама машет на нее рукой, как на пропащую, – но он-то, по идее, серьезный человек должен быть! Или проходимец какой-нибудь, пыль умеет в глаза пускать, мозги тебе запудрил, а ты и рада! Уедешь сейчас куда-нибудь неизвестно куда, где я тебя потом искать буду?

– Не куда-нибудь, а в Дублин, – пытается возражать Катя, не уверенная, что он живет в Дублине.

– В Дублин куда? Ты адрес знаешь? Была у него? Поняяяяятно, – мама тяжело садится, словно, ноги ее не держат.

– Меня с ним Антон Кравченко познакомил. Знаешь такого? – Катя находит аргумент, который должен вызвать доверие. – В Межеве! У него охрана, майбахи. – Видя, что мамино лицо остается непроницаемым, Катя опять сдувается. – Я хотела попросить тебя помочь развод побыстрее оформить. – Мямлит она, зная, что у мамы масса знакомых на высоких должностях в органах государственной власти. – Невозможно три месяца ждать.

– Даже не подумаю! – Отрезает мама. – Пока сама лично с ним не познакомлюсь и всю подноготную не выясню. – Она оглядывается по сторонам, замечает остатки обильнейшего завтрака, который Катя никогда бы не заказала, и в полнейшем волнении прижимает руки в груди.

– Он что, сейчас здесь? – Испуганно спрашивает она, глядя на дверь в спальню.

– Был. – Катя уже понимает, что это за испуг на мамином лице, и это не испуг увидеть ее нового мужчину. Да, она сама все это знает, но выслушать придется.

– Ты себя в зеркало видела? – Восклицает мама. – Это же ужас просто! Опухшая, как не знаю кто!

– Плакала. – Уныло произносит Катя. – Я вообще-то с мужем рассталась, думаешь, легко это? Не хочешь вообще спросить, как твой Сашечка любимый это воспринял?

Очевидно, что душевные страдания зятя сейчас волнуют маму в последнюю очередь.

– Плакала она! – Упрекает ее мать. – Синяки размером с Тихий океан! Разве можно мужчине показываться в таком виде? Так, дай сюда кольцо. – Мама рассматривает камень на свет, пытаясь определить, не подделка ли. Насколько она может судить, если и подделка, то очень качественная. – Сейчас в «Меркьюри» с тобой пойдем, – деловито сообщает она, – пусть посмотрят. И пришли мне все, что знаешь – имя, фотографии, я попрошу справки навести.

Свидетельство о разводе Катя получает на руки спустя десять дней. Знакомство Коннора с мамой было уже формальностью, а не смотринами, та чуть из кожи вон не вылезла, пытаясь продемонстрировать ему, что они и сами не лыком шиты, и он не какую-то простолюдинку берет в жены, а девушку из обеспеченной, благородной семьи, с прекрасным образованием – лучший диплом на курсе, подчеркивает она несколько раз. «Тициан! – Гордо демонстрирует она набросок на стене в гостиной, куда они переходят из столовой после изысканного ужина пить кофе. – Катюше достанется после меня, у нее вообще наследство богатое, и не только в материальном смысле! – Коннор уважительно кивает. Он свою роль на сегодняшний вечер уяснил четко – выслушивать, как ему повезло с «Катюшей» и кивать. – Подарок покойного супруга на годовщину свадьбы – двадцать пять лет. Всю жизнь вместе прожили! Семейные ценности у Катюши в крови! Прекрасная генетика: и умница, и красавица. Сколько за ней модельных агентств ходило! – Снова принимается хвастаться мама. – Идеальные модельные параметры! Но Катя – девочка очень нравственная, ей эта сомнительная профессия ни к чему. Мы, может, люди старой закалки и воспитание строгое дали – без вот этой европейской вседозволенности! У нас в семье мужчина всегда был прав! А уж Катя отца боготворила! – Коннор только успевает вставить, что наслышан. – Я Вам покажу нашу библиотеку, – ведет его дальше по квартире будущая теща, – Катюша все-все перечитала! Оскар Уайльд весь в оригинале, Свифт, Беккет, Джеймс Джойс! Она Дублин, наверное, лучше некоторых дублинцев знает. – Улыбается мама, с радостью видя, как Коннор снова уважительно кивает, берет издание с полки, листает, убеждаясь, что книга явно читана не один раз, что доказывают многочисленные пометки на полях. – Согласитесь, что описание Дублина одну из главенствующих ролей играет в «Уиллисе». – Умничает мама, а Катя только поражается, слыша столько комплиментов в свой адрес. Она и не знала, что в глазах мамы она такая расчудесная. Слушать это смешно, но она не может отказать той в сообразительности, как так она всех ирландских авторов специально собрала на одной полке, будто они Катины любимые. Кате бы такое и в голову не пришло. Мама вечно ей пеняет, что Кате не хватает житейской мудрости – промолчать, где надо, согласиться, даже если считаешь по-другому, предусмотреть все заранее, угодить. Вот поэтому-то Катин папа всю жизнь с ней и прожил, никто увести не смог, хотя желающих было не счесть. «Не вздумай меня позорить, – шипит ей мама на ухо, провожая в прихожей. – На тебе не только честь семьи, но и всех русских женщин. Только попробуй какой-нибудь фортель выкинуть!» «Да я паинька! С меня еще иконы будут писать! Готовься вешать в красном углу», – шипит Катя ей в ответ. Коннор наблюдает, как они долго обнимаются, как ему кажется, не в силах распрощаться.

Свадьбу назначают буквально через пару месяцев, Коннор не хочет ждать, да и с документами Кате надо разобраться. Катя, которая в церковь до этого заходила раз в год на Пасху и иногда, по случаю, свечки поставить, экстренно зубрит катехизис и заявляет, что она, хоть и русская, крещена в католическую веру, потому что у нее предки из Польши, что полное вранье. Просто она погуглила, что иначе ей год перед венчанием нужно было бы ходить и заниматься в церковной школе, чтобы перейти в католичество – ирландцы так серьезно к этим вопросам относятся, а Кате как-то все равно, она совершенно точно знает, что никакого бога нет. Католические же церкви всегда казались ей более человеколюбивыми и стильными, если можно так выразиться. Больше всего боясь перекреститься неправильно, она с Коннором приходит на обязательное собеседование со святым отцом, и не успевает тот спросить «Знаешь ли ты, дочь моя, Никейский символ веры?», как она выпаливает его, как отличница-зубрилка у доски, не забыв перекреститься, как положено. Коннор аж открывает рот от удивления, сам помнящий его с детской воскресной школы весьма примерно. «Повторила, на всякий случай», – скромно поясняет Катя, надеясь, что они ничего не заподозрят, но тут же бросаясь разъяснять, как она понимает. Она готова расшифровать каждое слово, подчитала, да и все-таки философский факультет МГУ – в вопросах религиоведения она еще этому священнику фору даст. Тот смотрит с огромным уважением, значительно кивая Коннору, полностью одобряя такой выбор невесты, хотя и разведенной. «Я не венчаная, – тут же отвечает Катя на незаданный вопрос, зная, что у ирландцев венчают только один раз, – гражданский был брак». Далее следует проповедь, обращенная, в основном, к Кате, насколько здесь серьезно относятся к институту брака. Женятся все один раз на всю жизнь. Самый низкий процент разводов в Европе! Их только разрешили пятнадцать лет как, конечно, продавили либералы, но у большинства населения это считается страшным грехом. Катя согласно кивает. «И девочку вашу приводите к нам в школу!» – Очарованный Катей священник провожает их до дверей. «Обязательно! – искренне обещает Катя. – Она еще по-английски не говорит и не до конца освоилась, а потом обязательно!» Коннор, совсем не знавший, чего ждать от этой встречи, благодарно сжимает Катину руку.