— Нет, — Кенджи мотнул головой. — Она уже ошибалась в этом на своём сыне Хамуре, поэтому усилила контроль. Нам помог дзидзи-сан.

— Что? — Шисуи посмотрел на мёртвое тело в своих руках.

— У отоо-сана… получилось? — выдохнул Кабуто, чуть растеряв свою маску спокойствия и собранности.

— Получилось, — ответил Шо, — сейчас он со мной и я знаю, что делать. Его знания, его мысли, его стремления во всех нас.

Кенджи подошёл к Кабуто и благоговейно коснулся заострившейся скулы мёртвого тела.

— Я запечатаю его.

— Я тоже хотел запечатать в медицинский свиток, но оно полностью мёртвое, — ответил Кабуто.

* * *

На ментальном уровне все потуги Кагуи были как на ладони. Из печати словно спрут клубилась чёрная «воля» богини. Дурак Катасукэ всё же не послушался и пожадничал, Кагуя и ему затуманила разум или помощник таким и был, кто сейчас разберёт. Своими кривыми ручками Катасукэ ослабил сдерживающие печати и чуть не подвёл всех. На Кагую её же измерения действовали совсем иначе, наполняя силой. Стоило ей вырваться, как началось бы настоящее побоище, так как это был её мир, с которым она слилась.

Если бы можно было убить Катасукэ ещё раз, Орочимару бы это сделал!

В книгах её библиотеки был описан способ более действенного запечатывания: «заморозка времени», обращающаяся к особому фуиндзюцу клана Ооцуцуки и обращающая в камень на десять тысяч лет. По цепочке объединения оказалось возможным частично поделиться чакрой, да и на Луне оставались неслабые шиноби, но… Орочимару испытал глубочайшее разочарование: у них ничего не вышло.

— Возможно, для такого запечатывания требуется чакра чистокровного Ооцуцуки, — сказал Тонери. — Библиотека была доступна и Хамуре с Хагоромо, но они не смогли использовать эту технику и запечатали мать иначе. Хотя у них имелось много чакры, они были полукровками.

— Возможно, я смогу помочь, — внезапно раздался голос, и, обернувшись, Шо увидел Наруто.

— Мы решили, что вам нужна помощь, и Итачи отправил меня и Дейдару, — объяснил своё присутствие на Луне Наруто. — Хината распорядилась, ну, насчёт печати, и нас закинуло…

— Так что там с чакрой Ооцуцуки? — спросил Шо, подталкиваемый Орочимару.

— Там дерьмод… в смысле, пришелец, его Момошики вроде звали, запечатал своего товарища в чеснок чакры, — Наруто похлопал себя по карманам и достал свиток. — Мы отобрали и взяли себе, вдруг пригодится. Ещё и этого Момошики запечатали в реликвии, но Итачи сказал, что его надо бы достать или перезапечатать. Короче, он тоже у нас с собой. А вы чего, как?

— Земля не слишком пострадала? — спросил Тонери. — Я восстановил Луну, но пара обломков всё же свалилась вниз.

— Да, меня этот вопрос тоже волнует, — поддакнул Шисуи.

— Не, все успели эвакуироваться, — ответил Наруто. — Один только кусок был покрупней, но его Какаши-сан смог переместить в другое измерение. А остальные в основном сгорали. А что с Орочимару-саном? Просто Ёши сказала… — Наруто запнулся и оглядел всех. — Неужели?..

— К сожалению… — Шисуи прикрыл глаза.

— Мы ещё не сдались, — перебил Кабуто. — Кенджи запечатал его тело. Дома мы ещё посмотрим, что можно сделать.

— А, — Наруто с облегчением выдохнул и оскалился в широкой улыбке, — а то я уже напугаться успел. Это же Орочимару-сан! Он ещё ого-го! Я так и сказал Ёши, что ей примерещилось что-то.

— Покажи, что там у тебя за «чеснок чакры», Наруто, — хмыкнул Шисуи, тоже улыбнувшись краешком губ. Хмурая складка на лбу отца — Орочимару так влился, что на какой-то момент испытал сыновьи чувства по отношению к Шисуи — разгладилась.

Далее вполне буднично произошло повторное запечатывание Кагуи и пленённого Момошики. Тонери оказался прав. А «чакрочеснок» подошёл для активации техники Ооцуцуки. Орочимару, чувствуя, что спокойно умереть ему вряд ли дадут, «отпустил» Шо и переместился по другим связям, решив, что стоит проведать все свои части, чтобы собрать информацию и поделиться опытом.

— Кано уже такой взрослый… — вздохнула Мэй-сан.

Хаку согласно угукнул. Они вдвоём с бывшей Мидзукаге скрыто наблюдали за тренировкой Нобу, Хироки и Сэнго, которые пытались забрать у Кано два колокольчика. Классическая проверка сил, придуманная в Стране Огня. Трое родных-приёмных детей, отпрысков Забузы-сана и Мэй-сан, в свои десять показывали потрясающие результаты. Когда им исполнилось по шесть, Мэй-сан отошла от дел, передала титул Мидзукаге Чоуджуро и поселилась в Оде, чтобы тренировать Нобу, Хироки и Сэнго самой, как личный инструктор. Дети самого Хаку учились в Академии шиноби в Киригакуре, старшие должны были её закончить этой осенью. Впрочем, скоро неделя сезонных каникул и Хаку уже предвидел полный разгром семейного полигона в попытках узнать кто круче. Радовало лишь то, что это была обычная конкуренция за внимание и похвалу, а не бойня до смерти. Кано, которому в конце четвёртого месяца исполнилось шестнадцать, всегда присматривал за всеми младшими братьями-сёстрами и не допускал серьёзных травм, даже если дети заигрывались со стихиями и своими способностями в их применении.

— Через пару недель в Конохе экзамены на чуунина. Полагаю, Кано имеет все шансы если не выиграть, то выйти в финал и показать силу нашей деревни, — кивнула Мэй-сан и внезапно усмехнулась. — Угроза вторжения и конца света миновала, и теперь неизвестно, что будет с мирным договором… Всё возвращается на круги своя.

— Разве на саммите Каге не будут это решать? — удивился Хаку. — Эти годы… Несмотря на тягостное ожидание беды. Они были…

— Да, — кивнула Мэй-сан, — они показали, что все мы можем действовать сообща… и вполне уживаемся друг с другом, когда есть угроза извне. Но теперь её нет и впереди неизвестность…

— Возможно, что так, — кивнул Хаку. — Но всё же я надеюсь, что годы мира и объединения что-то изменили… во всех нас.

* * *

Жизнь в Оде, да и в остальной Стране Воды стремительно менялась. Отмывшись от эпохи кровавого террора во время правления Четвёртого Мидзукаге, Киригакуре сменила курс своей политики, пытаясь выбраться из затяжной нищеты и беспросветности. Наладились торговые пути, пришли крестьяне, шиноби нашли свою нишу не только в смертельных боях, но и в торговле, строительстве, морском деле.

Мэй-сан передала Чоуджуро крепко стоящую на ногах страну. Рождались дети, строились деревни и города, возрождались кланы. Пятой Мидзукаге в приказном порядке удалось женить многих из «последних представителей древней крови», так что и на острове Самешидзима вновь зазвучали детские голоса, а в новом наборе учеников в этом году, вместе с самой младшей дочкой Хаку пришёл мальчик — вылитый Кисаме-сенпай.

Клан Юки, хотя и официально ещё не объявил о своём возрождении, уже имел девятерых носителей ледяного генома. При этом так причудливо сложилось, что одним из таких «носителей» стал Нобу, который был для Хаку лишь условно родным сыном. Впрочем, кроме ледяного генома, Нобу обладал и стихией пара, совмещая огонь и воду. И Мэй-сан выбрала Нобу для будущего сосуда трёххвостого, и по правде говоря, Хаку волновался за ещё не знавшего своей участи ребёнка. Не столько за то, что в их семье будет жить джинчуурики, сколько за то, что у Нобу будет проблема Четвёртого Мидзукаге, остановившемся в возрасте двенадцатилетки из-за запечатывания.

Чоуджуро вызвал в Скрытый Туман, чтобы сообщить, что Хаку отправляется в Коноху с ним в качестве одного из телохранителей Каге. Кано с командой и Суйгецу, который, как и обещал когда-то, стал наставником для младшего братишки, должны были отправиться в Лист раньше на четыре недели, чтобы пройти отборы. Всё это вызывало определённого рода ностальгию.

— Возможно… Стоит нанять медиков из Конохи для Нобу? — после обсуждения текущих вопросов, спросил Хаку Чоуджуро, который был в курсе предстоящего обретения джинчуурики трёххвостого. — Хотя бы для того, чтобы проследили правильность всех действий…

— Четвёртый… — поморщился Чоуджуро. — Ходило много неприятных баек об этом.