– Это хорошо… – задумчиво протянула Майя. Софи удивилась такой реакции и посмотрела на подругу. Но лицо Майи скрывал царивший в комнате сумрак, и не было понятно, что она имеет в виду.

– Майя, расскажи мне лучше о своей жизни здесь. Мне очень-очень интересно – чем ты занимаешься? – сменила тему Софи.

– Ну чем занимаюсь… Я тебе уже рассказывала. Начала я с того, что просто гуляла по храмам, рассматривала скульптуры и даже делала наброски. Фотографировала всё подряд. По утрам практиковала йогу на крыше. Постепенно познакомилась с местными йогами. Мне нравится встречаться с ними и слушать, задавать вопросы… Семья эта просто замечательная! И Акас мне не давал скучать, – девушка расхохоталась и на секунду стала прежней Майей, сбросив напряжение. – В общем, я наслаждаюсь здесь жизнью и учусь.

– И чему именно ты учишься?

– Я знаю, ты не относишься серьёзно к таким вещам. Зря, конечно, тебе бы точно не повредило! Я открываю для себя новое направление в йоге. Тантру! Конечно, это непростой путь… – в голосе Майи проскользнуло сомнение и лёгкое замешательство. – Я долго вела поиски нужных людей и знаний…

– Нашла? – Софи было любопытно. Она верила только в привычную реальность, но все эти постоянные разговоры вокруг энергий, силы, озарений, богов постепенно затягивали.

– Я думаю, да. Я чувствую внутри огромную силу. И хочу научиться управлять ей! Ты не представляешь, какими безграничными возможностями обладают наше тело и разум. Только беда в том, что мы не умеем их использовать!

– А что это за Джиту? – вспомнила про заинтересовавшего её йога Софи.

– А почему ты спрашиваешь? Кто говорил тебе про Джиту? – подозрительно посмотрела на девушку Майя.

«Ну вот, только расслабишься, и она опять начинает вести себя странно. Эти уроки тантры однозначно меняют её не в лучшую сторону!» – с горечью подумала Софи.

– Да никто ничего не говорил… просто его упоминали вчера на ужине, вот я и спросила. Майя, почему ты стала такой скрытной и подозрительной? И, вообще, странной! Вот скажи, ты почему улеглась спать в семь вечера? – Софи надеялась, что Майя сама расскажет о ночной вылазке.

– Да, ты права, извини… Я просто устала, сегодня жарко, вот и прилегла перед ужином. Всё у меня в порядке. Не бери в голову. Ты моя маленькая зануда! Давай я тебе лучше свои рисунки покажу. – Майя виновато засуетилась, включила свет – за окном окончательно стемнело – и начала собирать по полкам и сумкам листки. – Завтра мой день рождения. Я тебя с друзьями познакомлю. И с Джиту тоже, раз ты такая любопытная. Вообще, это должен быть особенный день рождения. Мне кажется, я ступила на важный путь. К тому же я буду отмечать мой личный праздник с человеком, который очень много для меня значит. Ты знаешь, я всегда была открыта любви! – лицо Майи стало непривычно серьёзным и умиротворённым. – Но сейчас всё по-другому. Когда ты встречаешь своего человека, ты всегда точно знаешь это. Может быть, не в первый день, но постепенно ты понимаешь, что он для тебя особенный…

Софи внутренне согласилась. Если подруга нашла свою половинку и счастлива, она за неё только рада. Когда-нибудь и в её день рождения рядом будет кто-то надёжный и любимый. Почему-то вспомнился Акас, и лицо само расплылось в улыбке.

– Сначала посмотрим твои рисунки, а потом ты мне всё-всё расскажешь! – заговорщицки подмигнула подруге Софи.

Любительские, но довольно неплохие и сделанные со старанием работы понравились Софи. Майя раньше не рисовала, но она была талантлива, уверена в себе и всегда легко осваивала что-то новое. Индийская женщина с кувшином на голове. Статуя апсары крупным планом. Храм-ракета, окружённый садом, а на переднем плане спиной к храму сидит в медитационной позе индиец с густой бородой до груди. Пики Гор-Зубов, местами поросшие кустарником. Горбатая корова – ещё не законченная. В правом углу листка взгляд Софи привлёк небрежно начерченный рукой узор – как будто художник задумался, а рука машинально что-то чертила. Цепочка из маленьких человечков. Народный индийский рисунок, применявшийся когда-то ещё племенами. Софи заинтересовалась:

– Представляешь, точно такой же человечек был вытатуирован у убитой девочки! Прямо на уровне сердца!

Рука Майи, переворачивающая страницы, замерла. Побледнев, она стёрла со лба выступившие капельки пота.

– Прости, сегодня мне нехорошо… Вроде бы привыкла к индийской кухне, но иногда организм бастует, – закрыв рот рукой, девушка быстро выбежала из комнаты и скрылась в душевой.

– Девочки, пора ужинать! – раздался крик мамы Апарны.

– Кушай, кушай, дочка. Я сделаю из тебя красивую невесту! – мама подкинула на тали Софи очередную горячую свежайшую лепёшку. Сегодня на ужин были пури – лепёшки маленького размера, пожаренные не на сухой сковородке, как чапати, а прямо в чане с горчичным маслом. Готовящая дома исключительно в мультиварке Софи сначала подозрительно смотрела на лепёшки, раздувающиеся прямо в бурлящем масле. Но они пахли так аппетитно, да и обидеть хозяек девушка не решалась. В итоге она просто отбросила в сторону мысли о полезном питании и принялась уплетать то, что дают. К пури полагалась картошка, обжаренная с зеленью с чечевичных кустов, и карри из тыквы. Чачи приготовила соус чатни из помидоров, лука, чеснока, имбиря, зелени кинзы и соли – просто не оторваться.

– Вижу, о чём ты думала. Сейчас половина туристов из Европы очень озабочена своим питанием. Кто-то ест только сырое, кто-то не пьёт чай, кто-то не ест чапати, кого-то не корми после 18ти, а кото-то – в течение двенадцати часов. И наши некоторые наслушались! – мама недовольно покосилась на Анжу. – А мы так считаем: что есть на столе, то и ешь. И любая пища, которую ты примешь с радостью и благодарностью, пойдёт только на пользу и никогда во вред! Главное, быть умеренным в порциях и не жадничать без меры!

– Мы пришли, готовьте тали! – раздался из галереи голос Акаса. – Проходите, гуру-джи!

Во внутренний дворик вошёл утренний садху. «Благослови вас Господь Рам!» – поздоровался святой человек и обвёл всех своим добрым, приветливым взглядом. Мама приглашала мудреца сесть, но тот замер в недоумении и дотронулся рукой до лица. Улыбка уступила место секундному напряжению. Софи проследила за взглядом садху и с удивлением поняла, что тот смотрит на понурую Майю, устроившуюся в стороне с маленькой пиалкой – катори, наполненной йогуртом дахи. Лицо садху стало печальнее, старые щёки будто сползли вниз. Майя тоже поймала взгляд старца, сначала покраснела в недоумении, потом тут же побледнела и опустила глаза.

– Жарко что-то сегодня, хозяйка, дай мне стакан воды, – вздохнул гуру и уселся на циновку, предложенную чачи.

Выпив воды, садху снова принял благодушное выражение лица и раскрыл свой тряпичный мешок. Достав из него старый деревянный гребень и резинку, он принялся водружать на голове пучок из своих непослушных длинных волос. Довольный результатом мудрец выудил из-под рубашки большой носовой платок, протёр лицо и руки, дотронулся до своего тали правой рукой и этой же рукой коснулся лба, прошептав благодарность богам за сегодняшнюю пищу, и, наконец, приготовился есть.

Софи с возрастающим изумлением наблюдала, как садху, обмакивая кусочек пури в чатни или карри и с удовольствием отправляя его в рот, продолжал временами посматривать на её подругу.

– Мы не встречались с тобой раньше, дочка? – обратился он наконец к Майе.

– Нет, гуру-джи, вряд ли, – ответила та и повернулась с каким-то вопросом к Анжу.

– Нет, лицо твоё мне не знакомо, а вот с энергией, которая вокруг тебя, встречался абсолютно точно, – размышлял мудрец.

– Не знаю, я просто занимаюсь йогой здесь, может быть, пропиталась энергией Кхаджурахо, – после небольшой паузы отозвалась Майя.

– Только вот энергия не кхаджурахская… Кто твой учитель, дочка?

– Все по чуть-чуть, так, хожу, общаюсь… – негромко произнесла Майя.

– Да, Джиту – её учитель, Джиту из Бомиты, – вмешался в разговор чача.