По небольшой галерее девушки попали во внешний двор. Здесь располагался небольшой сад, стояли машины и мотоциклы. Ворота выходили на дорогу, за которой виднелось поле с торчащими на фоне тёмного неба башнями знаменитых Храмов Камасутры.

Одна из комнат оказалась душевой. Туда Софи наконец отправилась после экскурсии. Самая необычная и неорганизованная ванная комната, которую девушка видела в своей жизни, но чем-то ей понравившаяся! Мыться предполагалось сидя на маленькой табуреточке десяти сантиметров в высоту и поливаясь с помощью большой пластмассовой кружки водой из ведра. При этом никаких перегородок внутри помещения не было и абсолютно весь пол заливался водой. Особого умения требовало натянуть одежду на моментально начинающее потеть в такую жару тело, прыгая в луже на одной ноге. Мужчины могли себе позволить выйти в полотенце и одеться в комнате, но Софи и без инструкций поняла, что с ней такой номер не пройдёт. Придётся тащить кремы и одежду с собой.

Когда потянуло запахом свежих жареных чапати, за Софи зашла Майя, и они вместе отправились на ужин. Акас куда-то ушёл и через несколько минут притащил упирающегося Раджу. Девятилетний худой большеглазый мальчишка с кудрявыми вихрами, как у Акаса, только растрёпанными, в чёрной футболке с Че Геварой и заляпанных соусом шортах опустил глаза в пол и переминался с ноги на ногу. Софи готова была поклясться, что смуглая кожа мальчишки отдаёт красным, – так явно чувствовалось его смущение.

«Чаалоо!» – подтолкнул Раджу Акас, и несчастный нарушитель вынужден был подойти к Софи с извинением по-индийски – взяться за уши и три раза присесть. Софи еле сдержалась, а Анжу и чачи так и прыснули со смеху.

– Он больше никогда не будет за тобой подсматривать и вообще как-либо тебе докучать, – спокойно произнёс Акас.

– Где ты был? – воскликнула вышедшая из кухни Амрита. – Совсем не жалеешь маму! Ты же знаешь, что творится! В январе на Макар-санкранти – праздник солнца – пропал маленький Кишори из Бамноры. Две недели назад исчезла Самита из Старой деревни. А ты всё бегаешь по улицам, как бездомный осёл-гадха! Чтобы больше после темноты из дому ни ногой!

– Ничего себе, какие у вас тут ужасы творятся… Ты мне ничего не рассказывала, – укоризненно посмотрела на Майю Софи.

– А что там рассказывать. Никто ничего толком не знает. Пропали дети, полиция обыскала всё, но нигде нет ни следа, – недовольно ответила явно не настроенная вдаваться в детали зевающая Майя.

– Может быть, не там ищут, не тех спрашивают? – задумчиво посмотрел на Майю чача. – Как насчёт твоего друга Джиту, может быть, с ним стоило бы поговорить? – Во внутреннем дворике повисла тишина. У мамы, стучавшей до этого ножом, нарезая салат, замерла в воздухе рука: обычно спокойный и интеллигентный индиец не высказывался и предпочитал общению шахматы и газеты, но когда он что-то говорил – то всегда не просто так. Однако никому не было понятно, зачем он вступил в разговор сейчас и что хочет сказать.

– Давайте не будем сейчас вести неприятные разговоры. У нас гостья, ужин готов, пора приступать! – воскликнула Анжу.

«Что за пропажи девочек? Это, конечно, ужасно! Жалко детей… И что за Джиту? Почему чача так посмотрел на Майю? Прямо напряжение повисло на весь внутренний двор… Майя-то тут при чём?» – Софи решила, что обязательно выяснит всё позже.

Анжу расстелила циновки и расставила всем большие металлические тарелки – тали. На тали красовались красивые маленькие мисочки катори с алу-палаком – карри из шпината и картофеля, острые жареные баклажаны бхарта, традиционные лепёшки – чапати, политые топлёным коровьим маслом гхи, и нарезанные кружками огурцы. Еда была пряной, непривычной, но невероятно вкусной.

Все, кроме чачи, отлично говорили по-английски и весь вечер вспоминали, какие бывали у них в гостях иностранцы и какие смешные случаи происходили. Радовались тому, что у них живёт такая солнечная девушка, как Майя, и теперь вот приехала Софи. Расспрашивали Софи о снеге в России, о русской кухне и одежде. Звонили Рахулу в Бангалор и весело показывали ему по видео новую гостью. Только Акас ушёл в себя и сидел молча. Софи несколько раз пыталась заговорить с ним, но он отвечал односложно и не показывал интереса к продолжению беседы. «Как резко у него меняется настроение!» – подумала девушка и с лёгкой обидой отвернулась к Анжу.

Усталая, но довольная началом своего знакомства с Индией, сразу после ужина, забыв все правила здорового питания, Софи упала на кровать и моментально заснула. Ей снилось, что она ещё в поезде, едет в Кхаджурахо и дремлет. И тут над ней склоняется индийский старец с пучком длинных дредов, укутанный в оранжевую ткань – дхоти. На лбу у старца пеплом нарисован огромный трезубец – символ бога Шивы. Софи в таком шоке, что не может пошевелиться. А старец склоняется всё ниже, к самому её уху, и шепчет: «Не верь тому, что видишь, опасайся!» Девушка подскочила вся покрытая потом. Старца не было. Колёса поезда продолжали мерно стучать, пока Софи не поняла, что это крутятся лопасти потолочного вентилятора. Она попила воды и, чтобы окончательно успокоиться, подошла к окну вдохнуть свежего воздуха. Со стороны галереи раздался шорох. Кто-то приближался, и это уже был не сон. Тёмный силуэт быстро пробежал мимо окна к внешнему двору и на несколько секунд высветился лучами лунного света. Майя! Девушка тихо открыла маленькую калитку в воротах, вышла на дорогу и исчезла в темноте. Часы показывали 00:30.

Софи мечтала, как хорошенько выспится после перелёта, поезда, новых знакомств и эмоций вчерашнего дня. Но в традиционном индийском доме этот наивный план провалился. Большинство индийцев встаёт рано. И такого понятия, как соблюдать тишину по утрам, в их привычках нет. Грохот дверей, громкие разговоры по телефону в 05:30, болливудские песни из телевизора, разносящиеся эхом по всему внутреннем двору. Те, кто хочет, конечно, могут отдыхать подольше – сами индийцы не замечают какофонии звуков и могут спать в любых условиях. В этот момент Софи жалела, что в детстве, когда она спала, мама выгоняла всех из комнаты и заставляла ходить на цыпочках. Сейчас индийская закалка была бы очень кстати!

Проворочавшись до семи часов утра, Софи наконец вскочила под хохот чачи, разговаривавшей с молочником прямо под её окном. Наскоро умывшись и надев простую объёмную белую футболку и серые легинсы, девушка решительно отправилась в комнату Майи, чтобы подробно расспросить о событиях в Кхаджурахо, её новых знакомых и ночных занятиях. Улыбаясь от предвкушения встречи с подругой, Софи протянула руку, но тут её взгляд упёрся в маленький навесной замок. Майи не было дома.

– Анти, вы не знаете, где Майя? – обратилась Софи к кипятившей на кухне молоко маме.

– О, она уже упорхнула! Стала совсем ранней птичкой! Это хорошо, конечно, – Богиня-Матерь любит рано встающих и трудолюбивых женщин. Только вот не высыпается наша Майя. Раньше постоянно была весёлой, звонкой. Щёки розовые, глаза горят! А последнюю неделю её почти не видно – уходит рано, дома бывает редко – и всё закрывается у себя в комнате и что-то пишет. Выглядит усталой и погружённой в себя. Брат мужа говорит – слишком она увлеклась учениями йоги. Я, конечно, думаю, что йога или любой другой путь к богу – это хорошо, но он должен быть светлым и приносящим покой и радость. Но учить кого-то тоже не берусь – все идут своей дорогой и отрабатывают свою карму…

«Ну хотя бы она ночевала дома, – с облегчением вздохнула Софи. – Видимо, семья не знает о ночной прогулке (или прогулках??) Майи!»

– Дочка, ты выпей пока масала-чаю!

Софи с удовольствием приняла из рук мамы маленькую глиняную чашку с дымящимся молочным чаем, щедро сдобренным имбирём, кардамоном и чёрным перцем.

– Мы всегда утро начинаем с такого чая. Голова от него светлая, тело энергией наполнено! И никакие ваши эспрессо не нужны, – мама Апарна расплылась в счастливой улыбке. – Знаешь, дочка, как увидела тебя, сразу подумала – есть в тебе нашей крови! Вроде бы и мадам – белая, изящная, а мельком глянешь – индианка индианкой!