Меня слегка толкнули, и я погрузилась сначала в пучину яркого, давящего света, желудок предательски сжался, и меня накрыло спасительное забытье.

Веки будто налиты свинцом, голова разрывается от гомона окружающего мира. Пыталась поднять руку, чтобы прикрыть лицо, но каждое движение отдавалось болью в каждой клеточке моего тела.

– Мм – простонала я, на большее просто оказалась не способна. Вместо слов, пересохшая глотка издавала лишь сипящие, булькающие хрипы.

– Эй! Тут чье- то тело! – где-то справа послышались крики и непонятная суета. Какое ещё тело?

– Да это ребенок! Мальчишка вроде! Зови лекаря, Пирс – шаги приближались, а глаза предательски оставались закрытыми и разглядеть людей я не могла, да и ответить им не представлялось возможным. Сильные руки подхватили меня и понесли только в им известном направлении.

Спустя какое-то время, судя по звукам, меня внесли в помещение. Мужчины, женщин по дороге я не слышала, обронили всего пару фраз. Веки постепенно поддавались моим уговорам и грудь своего носильщика я смогла разглядеть. Широченную такую грудь, заросшую густыми, кудрявыми волосами, которые то и дело выбивались из-под слегка расстегнутого ворота рубахи. Меня уложили на что-то мягкое.

– Малыш, ты слышишь меня? – скрипучим голосом вопрошал ещё один человек.  Я пыталась ответить, но снова смогла лишь просипеть что-то вроде «да».

– Воды ребенку! – топот ног, минутное ожидание и, приподняв мою многострадальную голову, мне в глотку полилась спасительная влага. Так определенно лучше. Приоткрыв все еще тяжелые веки, я смогла оглядеться. Комната была в полутьме, либо был вечер, либо хорошо занавешены окна. Бревенчатые стены, много шкафчиков и полочек со склянками и баночками, тяжёлая, даже по виду, деревянная дверь, куча трав под потолком и свечные канделябры на стенах. У моего временного ложа так же стояла свеча на прикроватной тумбе. В комнате было всего два человека, оба мужчины. Один был, по всей видимости, тот самый, что принес меня сюда. Второй был совсем стареньким, сморщенным дедушкой. Скорее всего лекарь.

Прочистив горло и внимательно глядя на седого старичка, я наконец смогла выдавить из себя пару слов.

– Где я? – мужчина подошёл ко мне, присел на край кровати и положил на мой лоб свою костлявую, сморщенную ладонь.

– Дитя, ты в моем доме. Я лекарь. Меня зовут Эфраим. Скажи, ты помнишь, как тебя зовут, или как ты оказался под тем мостом? – он говорил медленно и тихо, продолжая осмотр. Я невольно поморщилась, когда тот надавливал на мой живот и ребра.

– Ничего не помню, – решила соврать я. Не хотелось бы сказать, чего лишнего малознакомым людям.

– Что ж, сломано пару ребер, заметное истощение, а так все в порядке. Я приготовлю настой, будешь принимать каждый день и кости срастутся, не успеешь и глазом моргнуть. А память, думаю ты ударился головой, немного отдохнёшь и память вернется. Нордок, помоги мне, нужно принести дров и можешь идти. – мужчины дружно встали и вышли за дверь. Почва для размышлений у меня есть. Определенно они меня не знают, плюс обращались как к мальчику. Либо я так плохо выгляжу, либо богиня что-то напутала, переселяя меня в умирающее тело. Осталось заставить себя вспомнить, отчего умер этот ребенок.

И тут понеслось. Стоило мне захотеть узнать о прошлом этого тела, как в мою голову ворвались миллионы картинок. Вот передо мной мужчина, с крупными рыжими кудрями и такой же рыжей бородой, что-то говорит, картинка сменяется и снова этот мужчина держит меня за руки, а ко мне тянет ладони хрупкая, маленькая женщина с парой крупных седых прядей, заправленных за ухо. Новая картинка заставила меня чувствовать поистине звериную тоску и горечь, та самая, что тянула руки, мама того ребенка, лежала на кровати, бледная, осунувшаяся, болезненная и вымученно улыбалась своему чаду сдерживая слезы. Малыш держал ее за руку и громко плакал, просил отца сделать что-нибудь и молил мать не уходить. Снова та женщина. Холодная. Рядом отец, что копает яму дабы придать ее тело земле и вернуть душу любимой на небеса. Там, где больше не будет боли и страха, что принесла в ее жизнь страшная болезнь. Одно слово, а сколько жизней оно погубило. Чума.

После смерти матери отец часто пропадал. Малыш был предоставлен самому себе. Голодал, попрошайничал, воровал. А как родитель начал избивать свое чадо, будучи в пьяном угаре, тот и вовсе выбрал смерть на улице, вместо истязаний от родного отца. В королевстве давно уже закончились лёгкие времена, дети обычно не бродяжничали, а потому ребенок остался совершенно один, гонимый всеми как вор и бездомный. И вот, прилично отощав, и умирая от голода, малышка кинулась на одного из лордов или просто богатого мужчину, надеясь выхватить хоть кроху ароматной выпечки и удрать, чтобы пусть не утолить, но притупить голод. Но она оказалась поймана. Ее держали будто грязную тряпку, за шкирку и презрительно оглядывали.

– Именно такие выродки как ты и губят нашу процветающую страну. Надеюсь, ты знаешь, что по закону, тебе, за воровство и нападение на высокопоставленного лорда, положена смертная казнь? Пожалуй, я облегчу палачу задачу – лорд криво усмехнулся и отбросил от себя этот грязный измученный комочек. Полет был долгим, последнее, что видела хозяйка моего тела, видимо, тот самый мост, под которым меня и нашли. Она благодарила богиню за прекращение ее мучений и просила спасти отца, наставить его на путь и помочь вновь обрести счастье.

Я ещё долго не могла прийти в себя. Захлебываясь слезами, я провалилась в сон. И не слышала, как вошел лекарь, как он, качая головой мазал чем-то мои раны и шепча неизвестные мне слова еле касался моих ног, грудной клетки, там, где были сломанные ребра. Осталось ждать, пока срастутся кости и мое тело достаточно окрепнет для того, чтобы я могла найти себе новый дом.

Вот уже месяц я живу у лекаря. Постепенно осваиваясь, вспоминая язык, правила, историю, что была доступна тому ребенку. На момент смерти, малышке было всего 12. Я до сих пор не могу поверить, что кто-то мог так жестоко поступить с ребенком.

Мои кости срослись, я передвигалась самостоятельно, а добрый Эфраим откармливал и отпаивал меня. Я не могла отплатить ему за его доброту, ведь у меня не было ничего, кроме меня самой и это угнетало меня. Старик говорил, что раз у меня нет дома, то меня примут во дворец в качестве прислуги. И это оказалось отличной перспективой.

Мальчишек пристраивали туда на конюшни и подворье, если у них не оставалось родных, что могли заняться их воспитанием, а в дальнейшем они могли получить профессию или пойти в армию. Такое начало меня устраивало. Признаваться в том, что я девчонка, я не спешила. Мое чутье прямо кричало, что не стоит знать другим людям эту маленькую подробность и я не ошиблась, ведь если мальчики могли получить профессию, стать воинами или служить короне, то все девочки, вне зависимости от материального положения. должны стать женами и матерями. Единственным исключением были женщины, одаренные сильным боевым даром. Наличие магии было для меня шоком, ведь я, что привыкла читать о магии лишь в книгах, и вообразить не могла, что это возможно.

Лекарь понял, что я мало знаю о нынешнем положении в королевстве и щедро одаривал меня информацией.

Сейчас я находилась в мире, что назывался Зосхеато'н. Планета Нимирра, одна из 12, самая крошечная в их подобии солнечной системы. Здесь было два солнца, а вот луна не отличалась от моей.

Да, я вспомнила очень многое из своей прошлой жизни, помню, что у меня была семья, но ни их лиц, ни момента своей смерти я не смогла вспомнить, как бы я не пыталась.

Страна, в которой мы находились, являлась одной из крупнейших стран южного континента – Витаг и называлась: Леами. Остальную площадь занимали страны поменьше. Суши было не много на планете, и она вся, кроме пары неизвестных островов была заселена различными народами и расами. Этот большой континент простирается через множество областей, от холодных на Севере, за экватором, вплоть до полярных на юге. Он расположен далеко от тектонических границ, а земля, как правило, очень плоская, без выраженных горных хребтов. Леами не имеет вулканов и никогда не испытывает землетрясений. Ветры в этом регионе часто бывают мягкими, с большими штормами.  Моря, омывающие эту страну, часто бывают дикими, а океаны, наоборот уже заселены подводными народами и изучены. Этой земле, как по мне, не хватает разнообразия в ее растениях и животных.