И почему она хочет бросить меня на него, как ненужную вещь? А Мэри? Я поняла, почему её не было в шкафу рядом со мной, но наша мать не говорила о том, чтобы Мэри уехала с ним. Она меня настолько ненавидела?

Я нашла отверстие в потолке. Даже есть я залезу на раковину, я не смогу до него достать, оно слишком высоко. Мне нужна была лестница.

Что я сделаю, если я достану его? Я не могла оставаться здесь и делать знаки камере. Если Мэри будет притворяться, а парни поверят, они долго не будут проверять меня. Возможно, до завтра. Будет слишком поздно.

Я закусила губу.

— Сэнг! — позвала меня мама.

Я вышла.

Мне пришла на ум идея. Я не должна состоять перед камерой, чтобы подать им сигнал, что что-то не так. Только я знала, что камеры есть. Так что, если я что-нибудь оставлю, они узнают, что это я, они увидят это и узнают, что я оставила им сообщение. Что я могла им оставить, чтобы они поняли?

Сейчас трудно было выяснить, куда направлена камера, но казалось что на душ. Я задернула шторку. Я открыла шкаф под раковиной в поиске, чем можно сделать отметку. Я нашла бутылку старого шампуня, жидкость была темно-зеленого цвета. Они увидят это напротив тазика?

Я наклонилась к краю ванны. Она не принимала душ. Она не делала этого. Я оценила место с угла камеры. Они увидят сообщение, но если она зайдёт в туалет, возможно, не заметит. Это был мой единственный шанс.

Я открыла бутылку, вылила содержимое на середину ванны. Пальцами я размазала слизь, пока она не превратилась в зелёное сердце. Спрятанное сердце. Они должны понять, что это я. Они увидят это? Они поймут? Я здесь. Найдите меня.

— Сэнг!

Голос моей матери прохрипел рядом с дверью.

Я оставила душевую занавеску открытой, ушла и смыла унитаз для прикрытия. Я швырнула бутылку под раковину и помыла руки. Я сглотнула, натянув пальто снова и открыла дверь, лучше не смотреть на ванну, не подать вид, чтобы кто-нибудь заметил.

Моя мама стояла в дверном проёме, дикими глазами смотря на меня. Она была ниже, чем я, но с вызовом и злостью в её глазах, она казалась в тысячу раз больше меня. Она бодрствовала и была зла, покинутая своим мужем. По какой-то причине я была центром её ненависти к нему.

— Прости, — пробормотала я. — Я правда очень хотела.

— Залезай в шкаф, — сказала она, каждое слово было произнесено с ненавистью.

Я направилась в сторону шкафа снова. «Повинуйся, пока это не опасно» — говорили они. Я верила в их совет. Прятаться в шкафу не было опасно. Может быть, не нормально, но я не умру здесь.

— Подожди, — приказала она.

Я остановилась, сердце застряло в горле. Она заметила сердце? Она нашла камеру?

Она указала на пальто.

— Отдай мне это.

Я взглянула в сторону спальни. Мэри ушла. Я сняла пальто, позволив ему соскользнуть с плеч, а потом на пол.

— Заходи.

Я проскользнула в шкаф, голая и одинокая.

Спустя несколько часов я стояла на коленях на ковре, попой на пятках. Я наклонилась вперёд, скрестив руки на полу и положив голову на тыльную сторону ладони.

Я вдыхала запах пола, прислушиваясь к звукам дома. Каждый скрип, каждый шорох, я надеялась, что это парни пришли за мной, и, в то же время, я надеялась, что это не они. Может быть, я совершила ошибку. Если они сейчас придут за мной, она вызовет полицию. Время шло. Если мой папа не придёт домой, она позвонит в полицию и выгонит меня из дома. В любом случае, это закончится плохо. Что полиция сделает? Тот факт, что я не знала, что произойдёт, заставлял меня нервничать сильнее. Я подумала, что если это случится, вероятно, я больше не увижу парней никогда.

Ожидание было мучительным. Так много вопросов остались без ответа. Всё, что я могла делать в это время, — это думать. Мой отец ушёл. Но она притворилась, что он бросил нас. Его шкаф был пустым, но что это в действительности значило? Он ушёл, не сказав ничего? Это означает, что он ушёл на совсем?

Я понимала почему. Было тяжело представить, но после стольких лет болезни, возможно, умирающая жена, которая ничего не делала, а только была злой, издевалась и страдала, возможно, он устал и исчез. Я почти ничего не знала о нём. Я не могла его винить. Может, поэтому я сблизилась с парнями, потому что они хорошо относятся ко мне? Разве Мэри не убегала к Дэниэле каждую неделю, чтобы не находиться в пустом доме? Я знала, что так происходит и в других семьях. Я слышала это от других учеников. Папа уехал прошлой ночью. Спустя недели они бы заметили его в бакалейной, покупающим замороженные ужины и выпивку, а иногда упаковку презервативов.

Какая разница, ушёл ли он навсегда, если его всё равно никогда не было здесь? В чём дело? Почему я не чувствую себя несчастной из-за того, что моего отца нет здесь? Возможно, это была самая худшая вещь. Кота сказал, что я отношусь пренебрежительно к таким вещам. Мне было даже наплевать на то, что я нахожусь в этом шкафу так долго. Я была больше напряжена из-за того, что парни рискуют, и что для моего отца вызовут полицию по непонятным мне причинам.

И всё это — моя вина. Если бы я не захотела пойти к Натану, или если бы я осталась в постели и спала дома, как и должно было быть, этого бы не произошло. У меня всё ещё был мой секретный телефон. Мне нужно попасть в школу. Если мой отец ушёл, я не хочу быть среди всего этого. Или хочу?

Я чувствовала свою вину. Я сделала слишком много ошибок. Может быть, Виктор был не прав. Может быть я должна была оградить их от всего этого. Я должна была остаться в одиночестве на ночь и всё. Тогда сейчас было бы не так плохо.

Прошло много времени. Моя мама звонила в банк, как она и собиралась. Она проговаривала номера счетов и спрашивала сумму денег. Она заставляла их повторять ей информацию. Когда она повесила трубку, она зарычала. Вот теперь всё. Не был открыт ни один счёт.

Немного позже она позвонила в офис моего отца, прося их оставить ему другое сообщение, и требуя, чтобы секретарь попыталась дозвониться до него. Семейная неотложка.

Моя мама не спала. Из-за этого у меня не было шанса сбежать. Есть мобильник или нет, я думала, что если получится добраться до спальни, я смогу, по крайней мере, оставить записку. Возможно, я могла бы послать дымовые сигналы. Она пока не дает мне шанса.

Прозвенел дверной звонок эхом через коридор в спальню моих родителей.

Он напугал меня, потому что я никогда его не слышала до этого. Через секунду я поняла, что это звонок с парадного входа.

Моя мать шаркающей походкой ходила туда-сюда, будто она ходила от двери спальни к кровати и обратно. Она намеревалась проигнорировать его?

Дверной звонок снова прозвенел. Моё сердце сильно забилось в груди. Несмотря на то, что я не могла ничего увидеть, я подползла на животе к свету, смотря на другой шкаф, надеясь, что это мне поможет лучше слышать.

Моя мама заковыляла в коридор. Звук открывающейся двери дошёл до моего слуха.

Голос. Я напрягла слух. Элегантный. Идеальный.

Мистер Блэкборн. Моё сердце гулко стучало в ушах, из-за этого я не могла сконцентрироваться. Я слушала, отчаянно пытаясь разобрать, что он говорит.

Моя мать ответила ему. Что-то негативное. Голос мистера Блэкборна стал тверже, но как бы я не пыталась, я не могла понять их разговора. Моя мама ответила, громко, злобно и хлопнула дверью.

Парни знали, что что-то не так. Они искали меня. Этого было достаточно, чтобы знать, что спустя несколько часов беспокойства, со мной случиться что-то и моя мать позвонит в полицию. Парни из Академии знали.

Моя мать пересекла спальню по направлению к шкафу, открыла дверь и взглянула на меня, удивившись, что я ещё здесь.

Я наклонилась к полу, я стояла обнаженной спиной к ней, пытаясь прикрыть всё остальное. Я повернула голову к ней, ожидая.

Она нахмурилась.

— Почему твой учитель из школы ищет тебя?

Я не знала, что мистер Блэкборн сказал ей.

— Потому что я не там? — сказала я попросту, не заботясь о том, что она ждёт такого ответа.