Невозможно было не испытывать облегчения от его смерти и невозможно простить, даже после смерти: ей не хватало на это сил, добросердечности, да она и не собиралась лицемерить и обманывать себя. Гордон Мрадов был жесток и до того, как стал рабом своего проклятья - ведь он изнасиловал ее мать и лишил сына женского тепла еще в младенчестве.

Наверное, поэтому Рей рос таким угрюмым, раздражительным и нетерпеливым ко всему мальчишкой. Еще будучи маленькой девочкой, Валерия убеждала себя, что он такой злой и обиженный, потому что всегда один, а на нее срывался, потому что завидовал - ведь принцесса всегда была горячо любимой дочерью. Смерть Гордона принесла ей только облегчение, хотя Рей теперь стал еще более несчастным и одиноким, но она ведь постарается заглушить эти страдания в его сердце: со временем, если ей достанет сил это сделать.

«Завтра коронация», - так быстро! И он не хочет меня на ней видеть: о да, он прав - сплетен и усмешек в мой адрес будет много! Достаточно, чтобы я их всех возненавидела и начала убивать особо рьяных или нет? Может, все-таки стоит пойти? Сомнительно, что он осмелится выставить меня при всех со двора!? Но для чего мне это? Чтобы просто увидеть? Выкрасть один только взгляд, а возможно, и прикосновение? Когда моя зависимость стала невыносимой болезнью? А если мне так плохо, значит, страдает и он, но почему же в таком случае продолжает отталкивать!?»

Она опустилась на мягкую подушку и расслабила мышцы, утопая в приятном пушистом пледе.

«Три дня без тебя кажутся вечностью...» - с досадой подумала девушка.

Она не знала, как пишут любовные послания: «Наверное, в них бывает много романтической чепухи? А в конце что-то наподобие: «люблю», «целую», «скучаю»?» - в этом письме таких слов не было, но от него все равно веяло теплом, а это казалось девушке большим, чем безудержная и слепая страсть...

Валерия запретила себе хандрить и печалиться, запретила себе быть слабой и думать о нем: завтра она встретится с Шай, выслушает ее, поделится своими тревогами, а потом они вместе спасут ее сестренку и придумают, как обезопасить бедняжку и получше устроить, а потом...

Она подумала, что Зелиуса Рейтон обязательно пригласит на завтрашнюю церемонию, но сомнительно, что старик слишком там задержится: получается, у нее останется время найти мага и попросить проводить ее...

Стыд и досада заставили ее нервно прикусить губу. Она и впрямь стыдилась того, что не знала, где именно покоятся тела родителей, но хотела их навестить, с того момента, как окончательно осознала, кто она. С того момента, как пребывание здесь стало для нее тошнотворным - только воспоминания о семье, папе и маме, так гордящихся своей маленькой принцессой, заставляли принимать свое происхождение и положение в обществе.

Старик не сможет ей отказать, она знала это и потому была уверена, что уже завтра вечером окажется рядом с мамой и папой, сможет прикоснуться к надгробным плитам и почувствовать хоть и крохотную, но частичку их тепла.

«А коронация... что ж, на завтра у меня слишком много дел, чтобы думать о каких-то там условностях: подумаешь, официально наденут корону и назовут новым императором Миартании - мелочи!» - с легкой полуироничной улыбкой на губах Валерия снова задремала, сморенная действием выпитого недавно обезболивающего.

Утром Валерия решила не идти на занятия: какой смысл, если все уверены, что ты будешь на коронации - сегодня она вполне может оттянуть неприятный момент общения со своими злорадствующими одногруппниками.

Первым делом девушка собиралась навестить подругу и нетерпеливо барабанила в дверь комнаты Ропотова, ожидая пока целители соизволят открыть дверь.

Через пару минут в комнате кто-то ожил и, явно спотыкаясь после сна, пробирался к двери, чтобы впустить нагрянувшую в такую рань гостью.

Шайла выглядела сонной и сильно похудевшей, но уже не такой смертельно бледной, как пару дней назад, когда подруга с истошными воплями выпроваживала магичку из своей палаты.

Валерия заключила ее в свои объятия, не произнося ни слова, и едва удержала сентиментальные слезы, наворачивающиеся на глазах.

- Прости меня! - тихо пробормотала целительница.

- И ты меня за то, что оставила тебя там одну за то, что не смогла защитить за то, что была такой непроходимой дурой и...

- Мил, то есть... - она запнулась, вспомнив о настоящем имени подруги, - ты не виновата, если бы не ты, я уже была бы мертва, ты ведь нашла меня.

- Если бы не я, никто бы на тебя не напал, - с горечью в голосе произнесла Валерия.

- Не говори так, - оборвала ее Шайла.

Они, наконец, разомкнули объятия и посмотрели друг другу в глаза, уперевшись лбами и грустно улыбнувшись.

- Пойдем, я заварю тебе чай и мы поговорим, мне ужасно тебя не хватало! - призналась девушка.

- А мне тебя, - пробормотала в ответ магичка. - И твоего чудесного варева тоже, оказывается, еда из столовой в сто раз хуже твоей стряпни! - пожаловалась подруга.

- Ты не боишься ее есть? - с улыбкой спросила целительница.

- Думаешь, кому-то захочется связываться со мной? Зная, кто я и что могу с ними сделать? Местные повара теперь едва ли не с порога встречают меня и чуть ли не пускают скупую слезу, когда я возвращаю опустевшую посуду, - закатив глаза, сообщила Валерия.

Шайла рассмеялась, и подруга почувствовала, как где-то в груди отлегло от сердца, от этого знакомого и такого родного звука.

- Ну, вот хоть какой-то толк от тебя есть, принцесска! Мне лично ее развеселить вчера не удалось: достала меня своими угрызениями совести и напрасными стенаниями, - сонно проворчал только что проснувшийся Слава.

- Принцесска? Что за фамильярность от простого человечишки? - изображая негодование, произнесла девушка.

- Ранен и убит - одним словом! Как ты сказала - "человечишки"!? Как низко с вашей стороны и как обидно! - фыркнул парень.

Валерия добродушно усмехнулась и снова переключила внимание на свою подругу.

- Как думаешь, его можно будет спровадить куда-нибудь на пару часиков, пока мы тут пошушукаемся о своем, о женском?

- Слав, ты, кажется, говорил, что сегодня у нас зачет по «Особенностям северных целебных растений»? - как бы невзначай напомнила Шайла.

- Что вот так вот сразу - стоило ей прийти, я уже тебе не нужен? - притворно возмутился парень.

Девушка неожиданно спорхнула со своего стула и набросилась на парня, заключив его в свои объятия, а потом звонко чмокнула в щеку.

- Конечно, нужен! - с нежностью произнесла она.

Слава на какое-то мгновение застыл, удивленный столь горячему и неожиданному порыву и явно польщенный им.

- Это... обнадеживает! - ворчливо признал он и нехотя принялся собираться, что еще не свидетельствовало о том, что парень пойдет на зачет.

- Тебя уже выписали? - поинтересовалась Валерия.

- До конца недели, нет! - призналась целительница. - Но я планирую пойти на пары уже завтра, - вполголоса призналась она.

- Даже не думай, - отозвался, уходя, парень и закрыл за собой дверь.

- Он все прежний, - закатив глаза, проворчала девушка.

Шайла приготовила травяной чай, и они сели за стол. Магичка молчала, позволяя подруге собраться с духом и заговорить первой.

Целительница прочистила горло, глубоко вдохнула, обхватила ладонями горячую чашку и начала свой рассказ, ничего не скрывая от своей подруги. Она рассказала о том, как ревновала в тот вечер Славу и как стремительно убегала прочь, чтобы наивно скрыть от него это постыдное чувство. Она хотела найти Дика, а застала его дерущимся с каким-то парнем.

- Знаю, это самое глупое из того, что я когда-либо совершала, но я решила, что могу их разнять, - покраснев от смущения, произнесла она.

Валерия снова промолчала, подтверждая сказанное, но и воздерживаясь от колких комментариев.

- Я побежала за ними и вдруг оказалась на какой-то совершенно темной и неосвещенной улице. Кто-то из парней вскрикнул от боли, и я, уже ни о чем не думая, рванула вперед. А потом наткнулась на этого монстра: он собирался напасть на того парня, но увидев меня, застыл и стал внимательно разглядывать, водить носом по воздуху, словно принюхиваясь, а я онемела от ужаса.