Шестипалый многозначительно пожал ушами.

– Тогда в империю пешком пойдем! Месяца за два доберемся! – он оглядел своих подчиненных. – Ну… может за три.

– Почтенные господа – а вам товарищ в дорогу не нужен? – раздался флегматичный голос из-за камня и Нур влез к ним на вершину. Шерсть его была взъерошена и перепачкана. – А то домстился мой капитан! – закончил он в сердцах и добавил. – Гребень у кого-нибудь есть тут?

Сеньор Стефано тяжело раздумывал, сидя в своих запертых покоях, среди картин и чудесных ювелирных украшений – коллекции, которую всерьез начал собирать его отец. Они жили в удивительные времена. Тысячу лет старинное, непревзойденное своим изяществом искусство древних мафуров считалось образцом высокого вкуса, который людям никогда не повторить. Но в этот век люди Элинии смогли создать нечто подобное и даже, как говорили многие – и как считал сам Стефано – превзойти старые шедевры. Во всяком случае, люди создавали вещи и картины более глубокие и грациозные, чем современные мафуры – те тысячелетиями усердно копировали десяток «великих шедевров» Пятой династии Мафрры и с презрением смотрели на все остальное. Сеньор Стефано сердито мотнул головой. Опять он уходит в искусство от проблем!

За окнами стояла ночь. Керосиновые лампы на столе бросали отсвет на стены. В бликах пламени то выплывали, то исчезали детали картин – таких ясных и проникнутых покоем днем, а теперь, во тьме, словно живущих собственной жизнью.

Сеньор Стефано мучился в ночи. Он с горечью сознавал, что не ровня своему великому отцу. Риккардо Великолепный предотвратил две больших войны, хитростью и золотом разрушил коалицию трех могущественных владык, которая могла стереть республику Фиоры в порошок, сумел предотвратить нашествие Эгиды. Отец его умел расположить к себе и народ, и старинные дворянские роды; собрал основу этой чудесной коллекции…

Стефано так, увы, не мог. Хоть он и унаследовал власть над республикой, но больше был расположен к искусству и философии, чем к грязным стремнинам политики. Для сеньора Стефано стало сильным ударом то, насколько уверенно Клубы республики проявили непослушание пред лицом иностранцев. Алый герцог доносил ему о тайных ночных сборищах, о секретных собраниях Правящих клубов – отстраненных от реальной власти еще его дедом, но по-прежнему могущественных. Доносил он и об активности около принадлежащих Клубам арсеналов ополчения. Командиры отрядов наемников были солидарны – хватило бы искры, чтобы вызвать бунт граждан Фиоры, с которым не справятся ни три тысячи наемников, а тем более горстка верных людей Алого герцога. И, кроме того, боевые дирижабли Клуба независимых асов крутятся около Фиоры, и к ним мало-помалу подходят союзники и подкрепления.

Сегодня днем Совет Клубов самостоятельно собрался на заседание – а в течении последних двух поколений совет собирался только с разрешения ректора Республики. Председатели Клубов вежливо пригласили Стефано, и ректор вынужден был явиться – с многолюдной, блестящей свитой позади и с тяжестью в душе. Он предпочел бы говорить с этими умными и властными сеньорами по отдельности.

Председатели Клубов сидели за старинным столом красного дерева – за ним совет собирался со времен Великого республикотрясения. Сеньор Стефано оглядел их: важных господ с живыми, все подмечающими глазами, одетых в роскошные меха севера. Все – от очень тучного, страдающего отдышкой главы Банковского Клуба до мрачного, тощего и угрюмого председателя Клуба воров, были единодушны. Вежливо, но очень твердо они высказали ректору пожелание совета свернуть переговоры с мафурами. Почтенный седовласый японец – председатель Клуба навигаторов – вежливо объяснял, что подобное соглашение дестабилизирует ситуацию в городе, и уже вызывает волнения простонародья. Таким образом, Правящие клубы настоятельно просят ректора свернуть переговоры. Легко сказать «свернуть», когда над городом висит крейсер этих чертовых кошаков, а надежных сторонников у Стефано в родном городе оказалась только горстка!

Переговоры с мафурским послом продолжались уже несколько дней, и Стефано становилось все очевиднее, что и Ксарн понимает, насколько слабо его собеседник контролирует собственную республику. Когда они предварительно договаривались о переговорах, обе стороны полагали, что Стефано достаточно прочно сидит в кресле ректора, чтобы быть независимым правителем, полезным мафурам. Теперь стало ясно, что даже многие из старых друзей его отца не одобряли союз с исконными врагами полисов Элинии, и вряд ли поддержат в опасную минуту сына своего друга.

Стефано снова начал вертеть в пальцах статуэтку. Плохо, даже очень плохо… Если Алый договорится с командирами наемной пехоты и захочет его сместить, помешать им будет некому. Пока Алый герцог не проявлял себя ничем опасным – но только глупец доверяет Алому Пьеро! Положим, Стефано может ускорить переговоры с князем Ксарном – и опереться на его войска… а что потом – сидеть в родном городе на чужеземных штыках, словно марионетка? Нет! Род его правит свободной республикой!

Сеньор Стефано был не меньше любого из граждан Фиоры предан родному городу, его славным традициям, стародавним победам. Да что там, в раннем детстве он зачитывался историями о братьях-тираноборцах, четыре века назад ценой своих жизней убивших грозного царя Гармодия.

С детства любил Стефано и историю о Великом республикотрясении. Тогда – двести с лишним лет назад, их славной республике едва-едва не пришел конец. Тридцать лет подряд она воевала с могущественным союзом городов воинственных царей Спатридов и в итоге проиграла. Ее союзники были оккупированы, и могучий гарнизон Спатры стоял в самой Фиоре. В агонизирующей республике установилась власть Совета тиранов и всем ясно было, что считанные месяцы отделяют Фиору от того, что Спатриды назначат одного из тиранов царем. Измученные войной фиорцы подумывали о том, чтобы восстать, но как? Гарнизон врага был силен, а сторонники Совета тиранов прочно заняли крепость полиса, а она уже в те далекие времена считалась лучшей цитаделью всех Меняющихся земель. Отчаяние воцарилось в Фиоре, все обращали молитвы к богам, ибо больше некому было помочь республике.

И боги помогли! Однажды ночью колоссальный удар обрушился на Фиору. Дома падали, как карточные домики, в облаке пыли рухнули стены и бастионы крепости Совета тиранов, похоронив вражеский гарнизон. Большая часть тиранов и их сторонников погибла под обломками, а оставшихся перебили фиорцы. То же произошло во многих окрестных городах. Это было новое начало Республики. В ту ночь Спатра потеряла треть мужчин, способных держать оружие; один за одним восставали против нее оккупированные города. Погибла, не родившись, еще одна империя Меняющихся земель. А Фиора на радостях отказалась от старого исчисления от основания города и учредила новое – со славного дня Великого республикотрясения. Очень хорошая история, но сеньор Стефано никак не мог отделаться от мысли, что находится сейчас почти в том самом положении, что древний Совет тиранов.

Вдруг Стефано понял, что улыбается в темноте. Решение пришло к нему внезапно.

– Сэр! – бодро доложил каапи-первый помощник Шакти. – С капитаном… беда.

Рик изменился в лице, сорвался с места и помчался в рубку. Спифи и Алекса были ошарашены. Никогда прежде на их памяти Рик не терял головы! Герти прикусила губу. Она была уверена, что Рик уже знает про Шакти…

Они подбежали к каапи.

– Капитан Оя убит, – сообщил тот. – А Шакти наша, вот, опасно ранена, – он озабоченно шевельнул ухом.

Каапи провел их в рубку, где в углу стояли старинные медные статуи крылатой Богини ветров и огненного бога Агни. Могучая Шакти тяжело распласталась в пилотском кресле, под ее рубашкой виднелись слои бинтов. Рик неуклюже сидел рядом на скамеечке для ног; к удивлению друзей, он держал ладонь старой леди-аса обеими руками – великий человек явно был не на шутку встревожен.