Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Полицейские перекинули конец веревки через колодезный ворот и без сложностей выволокли мертвую.

Наружный осмотр

Когда Соколов, изрядно замерзший, выбрался наружу, Распутин протянул ему широкую простыню. Сыщик с профессиональным любопытством взглянул на тело.

Женщина была одета в домашнее шелковое платье, на шее висел золотой кулон. Шелковые чулки на коленях были разорваны. Утопленница бессмысленно уставилась мутными полуоткрытыми глазами в голубую прозрачность неба.

Фон Менгден устанавливал фотографическую аппаратуру.

Распутин с болезненным вниманием вглядывался в черты покойной. Он вдруг смертельно побледнел и с ужасом прохрипел:

– Ай, ведь это Эмилия!.. – и коснеющей рукой стал мелко креститься.

Маститый доктор Григорий Павловский, едва взглянув на то, что еще недавно блистало молодостью и красотой, а теперь разбухло безобразным уродством, уверенно заявил, адресуясь лишь к Соколову:

– Судя по наружным признакам, смерть наступила дней семь-восемь назад. Глядите на кожу ладонных поверхностей, – он поднял руку погибшей, – типичная «кисть прачки». Что ж, сделаем наружный осмотр тела. – К фотографу: – Вадим Евстафьевич, не возражаете?

Страсти роковые, или Новые приключения графа Соколова - i_007.jpg

Барон фон Менгден, элегантно стройный и дистрофично сухощавый, согласно кивнул:

– У меня все в порядке!

Павловский приказал полицейским:

– Разденьте покойную.

Был составлен протокол наружного осмотра тела, фотограф сделал снимки.

Павловский сказал полицейским:

– Отправляйте труп в морг. – И к Соколову, которого полюбил еще по совместной службе в полиции:

– Догадываюсь, что работа нужна срочная?

Соколов утвердительно кивнул.

– Сегодня будем работать всю ночь, сделаем вскрытие и микроскопическое исследование – все, как положено. Позволите раскланяться?

Соколов восхищался добросовестностью этого талантливого человека.

На Котельнической набережной остановили какого-то приезжего крестьянина, погрузили труп, накрыли простыней и отправили в полицейский морг – на Скобелевскую площадь, к Лукичу. Это был знаменитый смотритель морга, за деньги нетрезвой публике показывавший знаменитых покойников в чем мать родила.

Распутин подошел к Соколову, обнял его, сквозь слезы проговорил:

– Я ведь сегодня в «Яре» хотел отметить прощание с Москвой, а теперь осталось – выпить за упокой. Слезно умоляю, прошу: приходи! Хочешь на колени брякнусь, тут, прилюдно?

– Гриша, желаю тебе приятного отдохновения!

– Ох, горе свое раскатаю, небо задрожит!

Извозчик подал коляску. В нее погрузились Павловский, Распутин, потрясенный увиденным, и барон фон Менгден, который ужасно торопился домой, – сегодня у его супруги Изольды Иннокентьевны был день рождения. И по этому поводу были приглашены гости и струнный оркестр.

Соколов отыскал в доме Гершау портфель и сложил то, что недавно покоилось в чучеле гордой птицы.

Неприязнь

Едва на ломовой телеге увезли в морг труп, как, фырча фиолетовым вонючим газом, к воротам подлетел автомобиль. Из него, путаясь в длинной фризовой шинели, вылез начальник охранки Мартынов. Его сопровождал неизвестный Соколову молоденький поручик – то ли эксперт, то ли почетный конвой.

Начальник охранки, задумчиво разглядывая голубое небо, выслушал сообщение Соколова. Пробормотал:

– Любопытно-с, очень любопытно-с! Однако, граф, вопрос к вам: почему своей властью вы отправили Зинаиду Дитрих в тюрьму? Разве в такой срочности была необходимость?

Соколов подумал: «Начальство не обманешь – не проживешь!» Вслух сказал:

– Толпа жаждала ее крови, еле отбил.

– Хм! – недоверчиво хмыкнул Мартынов. – А где изъятое у Гершау?

Соколов протянул портфель.

Мартынов осмотрел шпионские принадлежности, почесал кончик носа, подкрутил ус и решительно произнес:

– Надо пригласить полковника Гершау и побеседовать с ним. Сегодня же!

Соколов насмешливо произнес:

– В каком смысле – пригласить и побеседовать? Может, в ресторан его сводить? И за казенный счет накормить роскошным ужином?

– А что вы предлагаете?

– Срочно арестовать Генриха Гершау, отвезти в Лефортовскую тюрьму и начать допросы – жесткие, изматывающие.

Мартынов прозрачными глазами строго воззрился на Соколова:

– Арестовать? На каком основании?

– Разве мало для «основания» спрятанного в тайнике портфеля со шпионскими принадлежностями? И трупа в колодце?

Мартынов, согласно привычке, назидательно поднял палец вверх и тоном гимназического наставника произнес:

– Вы, Аполлинарий Николаевич, можете доказать, что портфель принадлежит Гершау? Нет, не можете. Мы еще и отпечатки пальцев не снимали. Вы, простите, человек эмоциональный. А в нашей службе должны главенствовать безусловные доказательства вины подозреваемого и закон Российской империи. Так-с!

Соколов саркастически улыбнулся:

– Конечно, Гершау – агнец безгрешный. А Эмилия перепутала колодец с Лазурным морем в Южной Франции и по своей охоте прыгнула в него. Так, что ли?

– Я допускаю различные версии, в том числе и эту, – хладнокровно отвечал Мартынов.

– Но тогда почему Гершау закрыл колодец на ключ?

– Увидал труп, испугался объяснений с полицией. Его ведь перевели в министерство. Опасался, что пойдет следствие, затянется этот самый перевод. Дело, граф, обычное.

Соколов иронично покачал головой.

– Очень «обычное»! Будто ежедневно в Москве находят мужья в колодцах своих жен, объявленных в розыск, и со страху замыкают их покрепче… – Подумал: «Ведь неглупый человек, но не хочет понять очевидного. Канцелярская служба отрывает чиновников от реальной жизни». Миролюбиво добавил: – Но ведь это не просто труп, это – погибшая супруга. Зачем же тогда Гершау надоедал полиции с требованием разыскать Эмилию? Цель очевидна: отвести от себя подозрения.

Мартынов раздраженно махнул рукой:

– Хватит спорить! Вы, граф, подталкиваете меня на нарушение закона. Принять решение – легко, исправлять ошибку – трудно. Где здесь ближайший телефон?

– В аптеке Фельдмана. Это справа, на углу, против трактира «Золотой шатер».

– Пр-рекрасно! – Мартынов повернулся к поручику, молодому человеку с золотым моноклем в глазу, постоянно находившемуся рядом, словно охранявшего патрона от возможного нападения Соколова. – Поручик Козляев, позвоните в канцелярию генерал-губернатора Адрианова и попросите полковника Гершау прибыть ко мне в охранку, – достал карманные часы, – тэк-с, в четыре часа сорок пять минут, – и добавил: – Если, конечно, не будет возражать сам генерал-губернатор. У них служба заканчивается в шесть.

– Есть! – щелкнул каблуками Козляев и, придерживая левой рукой саблю, отчаянно размахивая правой, устремился выполнять приказ.

Минут десять спустя поручик Козляев вернулся тем же стремительным шагом, переходящим в бег, и, приложив руку к козырьку фуражки, задыхающимся голосом рапортовал:

– Господин подполковник, я сообщил полковнику Гершау, что мы обнаружили труп его супруги, а также довел до сведения ваш приказ. Гершау ответил: «Польщен вниманием начальника охранки! Передайте подполковнику Мартынову мой сердечный привет».

Мартынов благодарственно кивнул головой, задумчиво поковырял лакированным носком сапога черную землю и сказал, обращаясь к Соколову:

– Тем временем я побеседую с Зинаидой Дитрих. После этого, я уверен, многое прояснится.

Соколов резанул Мартынова взглядом, усмехнулся:

– Не знаю, Александр Павлович, как законы, но здравый смысл ты откровенно попираешь. Я могу быть свободен?

– Вполне, граф, вполне! Сегодня вы заслужили отдых. Завтра с утра жду вас на службе.

Завтрашний день приготовил гению сыска любопытные новости.

Глава VIII

Тугой узел

Служебное рвение

Ранним утром Соколов быстрым шагом устремился на службу. Он любил быструю ходьбу, она доставляла гению сыска истинное наслаждение.

15
{"b":"747863","o":1}