Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– О, вы, Алексей Николаевич, настоящий богатырь!

В тот день самым счастливым человеком на свете был наследник российского престола.

* * *

Ровно в полночь Соколов отбыл в Белокаменную. Утром его ждало ошеломляющее известие.

Глава V

«Золотой шатер»

Веселая езда

Приключения гения сыска начались сразу, едва он ступил на порог родного дома. Его супруга Мари сообщила:

– Уже сегодня два раза телефонировал из охранного отделения Мартынов. Он чем-то взволнован. Говорит: «Жду не дождусь Аполлинария Николаевича. Очень срочно требуется…»

Соколов проворчал:

– Никто сыщику не скажет: «Покушай, отдохни, поиграй с сыном!» Все твердят только одно: «Срочно, срочно!» На скорую ручку – комком да в кучку. Однако надо идти.

– Позавтракайте, милый Аполлинарий Николаевич! Соколов отрицательно покачал головой. Перепрыгивая через ступеньку, сбежал по лестнице. Тут же остановил извозчика:

– На Тверской бульвар! Да пошевеливай одров…

Извозчик, средних лет чернявый мужик с цыганистыми веселыми глазами, туже затянул кушак, сделал решительное лицо, словно собирался с вилами идти на вражескую рать, и дико заорал:

– Пошли, проклятые! Нно-о!

Лошади рванули, коляска дернулась, набрала ходу, стрелой полетела через площадь Красных Ворот. На трамвайных рельсах подпрыгнула так, что едва не перевернулась.

И тут же из-под колес выскочил зазевавшийся мужичок-лоточник – продавец мороженого.

Извозчик заорал:

– Куда прешься, рвань сухаревская? Пес тебя возьми!

Соколов хлопнул извозчика громадной ладонью по спине:

– Аккуратней, ты ведь человека искалечишь!

– Эх, барин, это разве человек? Тьфу, и только. Нальют с утра бельма и под лошадей бросаются! А мне за него фараону штрафной целковик плати…

Коляска выскочила к Мясницким воротам и понеслась по Бульварному кольцу.

Исчезнувшие жены

Начальник Московского охранного отделения Мартынов, увидав Соколова, расцвел от удовольствия. Он заворковал:

– Как я рад, Аполлинарий Николаевич, что отозвались на мою просьбу. Присаживайтесь сюда, на угловой диванчик. Вы небось и позавтракать не успели?

– С вами позавтракаешь! – протянул Соколов. – Брюхо к позвоночнику прилипнет.

Мартынов с воодушевлением продолжал:

– Во-первых, поздравляю, мой дорогой, вы вновь зачислены в наше ведомство. Теперь будем сотрудничать – плодотворно. Благо жизнь нам сюрпризы подбрасывает.

Соколов вставил:

– И в основном неприятные!

– Всякое случается! – уклончиво ответил начальник охранки. – Начну с плохого: сейчас в Москве все еще болтается Распутин. Это истинное наказание! Вчера опять закатил дебош. Теперь уже в «Метрополе». Скандалил, бил посуду, а банкиру Гринбергу вылил на голову соус «пикант».

Соколов иронически усмехнулся:

– Ведь не расплавленный чугун! Оттащи святого старца в участок.

– Полно вам, граф, шутить! – Мартынов аж захлебнулся. – Если сегодня я прикажу забрать Распутина в участок, завтра меня отправят охранять каторжников на Сахалине.

Соколов был невозмутим. Он одобрительно взмахнул рукой:

– Замечательно! Тебя, Мартынов, назначат старшим смотрителем, скажем, в каторжную богадельню в селении Дербинском. Это сахалинское Монте-Карло. Богадельня населена народцем замечательным – нищими, шулерами, ростовщиками. Начальство туда не заглядывает. Тебя научат метать наверняка. Не жизнь, разлюли малина!

Мартынов болезненно поморщился.

– Вам хорошо, граф, изгаляться! – С мольбою посмотрел на собеседника. – И причиной того, что Распутин не уезжает восвояси, в Питер, являетесь вы, Аполлинарий Николаевич.

– Ну?

– Так точно! Распутин мне заявил: «Пока не отыщете мою Эмилию, я из Москвы – ни шагу!» Ее муж, полковник Гершау, тоже покоя не дает: «Человек не иголка, почему мою жену отыскать не хотите?» А что нам делать, на куски разрываться? Мне ведь приказано и за самим Распутиным вести наружное наблюдение. Наряд филеров для прослежки Распутина назначай, рапорты наверх пиши и отправляй, да еще ресторанные и прочие безобразия безропотно терпи.

Соколов иронично покачал головой:

– Бедный командир! А теперь я еще на твою голову свалился. Нет, тебе точно на Сахалин пора отъезжать – там жизнь спокойней.

Мартынов набрал полные легкие воздуха, наклонился к Соколову и с погребальной торжественностью произнес:

– Сейчас, Аполлинарий Николаевич, вам будет не до шуток. – После паузы выпалил: – Пропала еще одна полковничья жена – Зинаида Дитрих.

Немецкая точность

Соколову показалось, что он ослышался.

– Зинаида? Как пропала? Когда?

– На другой день после той ночи, когда вы, Аполлинарий Николаевич, Горький, Распутин и компания гуляли вместе с ней в «Яре».

– Что Дитрих рассказывает?

– Говорит, что вместе доехали до дому. Переночевали. Утром он отбыл на службу рано, Зинаида спала. Вечером супруги уже не было – как в воду канула. Ни записки, ни слова.

– Сбежала с любовником?

– Все может статься. Плохо, что Дитрих – человек влиятельный, пред царицыны очи усердием Распутина допущенный. Повсюду жалуется. И у меня заявление оставил, и докучает начальнику сыска Маршалку. Тот рыщет по всей Первопрестольной, все вверх дном перевернул, но найти пропажу не может.

Соколов усмехнулся:

– Если каждую неделю у нас будут исчезать жены, то скоро все полковники вдовцами станут.

Мартынов просяще посмотрел на Соколова:

– Зинаиду Дитрих мы сами будем искать, а вот Эмилию… Граф, сделайте все возможное, найдите ее. Иначе этот ужасный Распутин своими безобразиями меня в гроб загонит.

– Положим, Александр Павлович, в гроб тебя загнать не так-то просто! Но найти всех беглянок мы обязаны. За минувшие годы мы знали единственный случай пропажи значительного лица…

Мартынов печально сложил руки:

– Да, когда террористы похитили прокурора Александрова. И вся та история закончилась самым страшным образом – прокурора бесчеловечно заживо сожгли. Но женщины, женщины!..

– За домом Эмилии наблюдения тщательно ведутся?

– Так точно, круглосуточно! Старшим назначен ваш любимец Гусаков. Вот, пожалуйста, филерские рапортички – утренние и вечерние.

Соколов взял «форму Б»: «Сводка наблюдений по гор. Москве, за домом № 15 по Котельнической набережной, принадлежащим потомственной почетной гражданке Фекле Поляковой и сдающимся внайм полковнику управления московского генерал-губернатора Гершау Генриху Васильевичу. Наблюдение начато 28 марта 1915 года». И дальше шли столбцы «Кто посетил», «Когда: дата и точное время прибытия и убытия», «Место жительства посетившего (по прослежке), присвоенная ему кличка».

(Поясню последние слова. Всякому фигуранту присваивалась кличка. Вот некоторые, почерпнутые мною из архивов: Очкарик, Худой, Лисичка, Рубашка, Хромой, Курносая, Мерин, Борода, Студент, Француз, Тросточка и пр.)

Соколов задумчиво почесал подбородок:

– Тэк-с, что тут в резюме за четыре дня? «Ежедневно в 9.45 к дому фигуранта Гершау, кличка Зубастый, подается казенный извозчик № 188. Извозчик приносит в дом четыре ведра воды из колонки, находящейся напротив, возле Мазуринской богадельни…» – Соколов удивился: – Да что ж, у него колодца нет, что ли?

– Выяснили у кухарки Плотицыной: колодец есть, но нынешней весной вода в нем испортилась. Но это к делу не относится. Читайте дальше.

– «Ровно в 10 утра Зубастый садится в коляску и убывает в сторону Яузских ворот». Ясно, это на службу – полчаса самый раз доехать до Тверской площади. Далее: «В течение круглых суток никто не входит и не выходит из дома Зубастого, дым из труб не идет и никаких признаков жизни в доме не заметно». – Соколов пробежал сводку до конца, посмотрел на Мартынова:

– Прибывал домой, как «Северный экспресс», ежедневно точно в шесть сорок пять. Немецкая точность! – Сыщик задумчиво почесал подбородок. – А почему такая разница: до службы – полчаса, обратно – сорок пять минут? Возвращается ведь той же дорогой?

10
{"b":"747863","o":1}