– Приказ: готовимся катапультироваться!

– Принято…

72-III-569, общ. 08:33

Хорлак любил свой истребитель. Эта машина для убийства нравилась ему своим хищным профилем, а вид рельсовых пушек и боевых лазеров, выглядывающих из обтекателей, вызывал у него трепет и зуд в пальцах.

Он относился к той категории воинов, которые воевали ради войны. Будь у него возможность, он бы не вылезал из истребителя совсем. Кроме того, он надеялся в скором времени стать ведущим своей машины. Предпосылки для этого были – он великолепно умел взаимодействовать со звездолётом… Но сейчас он был вторым пилотом. Вдвойне обидно было то, что командовала им девушка.

Звали её Асинта Файр, или просто – Ася. Хорлак эту крылатую бестию и любил, и ненавидел одновременно. Она ему в какой-то степени даже нравилась, но при этом бесила своей показной правильностью и никак не желала с ним общаться.

На самом деле Ася втайне испытывала к нему симпатию. Но, как казалось ей самой, она очень хорошо знала, что собой представляет её напарник, и ей не нравилось взаимодействовать с этим невоспитанным товарищем. Он постоянно её напрягал.

Их командир Врон, как ни странно, относился к этому болвану не очень строго, и даже просил её быть с ним мягкой и аккуратной. К тому же, столь неприятному назначению было адекватное объяснение. В звене есть две слётанные пары, а среди оставшихся четверых выделяются два не очень благонадёжных элемента. «Они всех монийцев разгонят раньше, чем война окончится», – сказал с усмешкой командир звена, когда распределял их по парам, и одного отдал в подчинение Таурану, а второго посадил у неё за спиной. Поэтому приходилось терпеть…

Сначала она делала несмелые попытки перевоспитать этого чурбана. Надеялась на то, что удастся сделать из него воспитанного гражданина, с которым было бы приятно общаться. А там, может быть, и… Но её постигло горькое разочарование. Хорлак не только не перевоспитывался, но, наоборот, постепенно становился всё более невыносимым.

В итоге Ася плюнула на своего второго пилота и постаралась о нём забыть, но он всё время напоминал о себе, делая какие-то глупости. И тогда в её сердце начала зарождаться ненависть, которая чувством скрытой симпатии только подпитывалась.

Порой случалось так, что само присутствие Хорлака рядом выбивало её из колеи. Особенно – в кабине, где из-за тесноты он почти дышал ей в затылок. И даже сейчас, когда у звена наконец-то появилась настоящая боевая миссия, она не могла об этом забыть.

Задача заключалась в том, чтобы уничтожить монийский разведчик. Поначалу сама суть приказа показалось странной – как обычные истребители могут догнать и уничтожить корабль, имеющий экзорелектор? Но всё оказалось куда необычнее. Монийцы не стали телепортироваться, а начали уходить в непонятном направлении. При попытке атаковать их с дальней дистанции начали огрызаться и сожгли наводящие сенсоры истребителю Осы.

Потом обнаружилось, что они держат курс прямо на какой-то неопознанный объект неясной природы. Впрочем, это мало что меняло. Они почти сблизились до критической дистанции, и рельсовые снаряды истребителей настигнут их раньше, чем они в неё войдут…

Внезапно её внимание привлекло странное поведение навигационных приборов. Координаты истребителя стали меняться произвольным образом, а потом дисплей навигационной системы выдал: «Система ориентации не может установить координаты истребителя. Причина: сбой в моделировании звёздной системы».

– Доклад! Вышла из строя система ориентации! Что прикажете? – крикнула Ася.

– Пшказ: огшнь пш кшшш… ш… шшш… шшш… шшшшшшде и отвошшт!…

– Принято!

«Ну вот, и рация шуршит», – пронеслось в голове. Похоже, зря они лезут вслед за монийцами к этой непонятной дыре…

В тот же миг начала глючить система управления тягой, затем – система контроля генератора.

– У пушек сбивается прицел! Система поиска цели глючит! – выпалил Хорлак.

Это обращение было не совсем по уставу, но Асе некогда было обращать внимание на такие условности. Потому что в этот момент начали происходить совершенно дикие вещи. Приборы, весело подмигивая индикаторами, принялись дружно сходить с ума один за другим. Истребитель понемногу терял управление.

– Залп! Залп! – раздался голос Врона сквозь помехи. Точнее сказать – послышался.

Хорлак нажал на гашетку, но выстрелили только три пушки. Затем Асинта попыталась вывернуть машину назад, как приказал командир, но ей это так и не удалось. Звездолёт вышел из-под контроля окончательно и бесповоротно. Приборы бредили в электрической агонии, дисплеи и индикаторы беспорядочно мигали и отключались один за другим. Затем всё резко погасло – умер генератор истребителя.

– ****** ****! – ругнулся Хорлак и со всей силы ударил рукой по панели управления оружейными системами.

Ася вздрогнула. Потом вздохнула и обречённо закрыла глаза. Вшивый-плешивый, вот ведь попала в приключение! Да ещё и это быдло в спину дышит…

Она видела, что из всего звена отвернуть не успел никто. И с командиром связаться нельзя – шлемофоны тоже отключились. Всё ближайшее время ей придётся провести с этим ненормальным. Он и сейчас, наверное, сидит и мечтает о том, как бы её развести на поцелуй.

А когда она открыла глаза, то увидела прямо по курсу яркую белую точку, которая на глазах увеличивалась в размерах…

– Ася… Подари мне поцелуй… Мы, может, скоро умрём…

– Нет, и больше не спрашивай, – отшила она его, ухмыльнувшись. Такой предсказуемый, такой противный…

– Может быть, это твой последний шанс в жизни…

– Нет.

– Но… Вот зараза!

Сверкнула ослепительно яркая вспышка, больно ударившая по глазам. Истребитель сильно тряхнуло. Ася вскрикнула. Но больше ничего не происходило, а когда они открыли глаза, то увиденный пейзаж заставил их на некоторое время забыть о ссоре.

Потом Хорлак достал из НЗ перекус, который полагался им на обед, и стал есть. Доев безвкусную краловую пасту, которая входила в стандартный паёк, он высосал тюбик с супом, бросил в желудок пару кусков нирской нуги и довольно причмокнул. Потом достал сладкий энергетический батончик. Посмотрел на него…

– Ася!

– Чего надо?

– На.

– Не хочу.

– Бери, тебе говорю!

– Ты глухой?

– Ты не голодная?

– Задолбил. Отвали.

– Я сам сожру.

– Жри. Не трогай меня.

Очередная попытка сделать доброе дело провалилась. Впрочем, это было предсказуемо: Ася была слишком гордой и заносчивой, чтобы принять подношение от какого-то смерда. Пришлось есть батончик самому.

По мере того, как он жевал, в его груди разгоралась горечь и досада. Почему мир так жесток? Почему он влюбился в эту стерву – и не смог разлюбить, хотя вокруг было полно нормальных девчонок?

Так-то в целом она была ничего. Но между ними лежала глубокая пропасть. Её отец был чиновником, а мать – учёным-историком, и они сделали всё, чтобы вылепить из неё воспитанную аристократку. Ася гордилась этим, и ко всем, кто вышел из низших кругов, относилась с некоторой брезгливостью.

Хорлак же происходил с самого дна общества. Об этом говорили его манеры – примитивные и грубые. Даже если он искренне желал собеседнику добра, на слух это было не всегда возможно заметить.

Но сейчас он не желал добра. Он устал копить в себе всё то, что Асинта выливала на него, и ему хотелось выплеснуть свою злость. Разумеется, не мордобоем – у него в арсенале имелись более изощрённые способы… А потом хоть потоп. Даже неизвестно, будет ли это потом вообще – судя по состоянию истребителя, они уже не летят, а падают.

– Ася!

– Чего тебе?

– Ася! Ты меня слышишь?

– Отвали, грубиян.

– А почему ты не хочешь со мной погуторить?

– Потому что ты хам.

– Да, я хам. Меня жизнь таким сделала. Я не виноват.

– Мне без разницы.

– Можно за перья ущипнуть? Ну самый кончик? Ты мне нравишься…

– Нет!

– Почему?