Монийки, игравшие роль посредниц, стояли, растерянно наблюдая за происходящим и не зная, что предпринять. Дуб бросился на помощь товарищу с копьём наперевес, и в этот же миг к дерущимся кинулись двое пилотов Федерации…

– Стоять!!!

Тромонт и Врон прокричали это почти одновременно. Какие-то мгновения казалось, что резни не избежать. Но вместо этого Тауран схватил Мору, рвущуюся в бой, и оттащил в сторону, а Тилон прикрыл их, угрожая ножом. Дуб, в свою очередь, закрыл собой Маора.

Сделав пару шагов назад, стрелок остановился и осмотрел повязку на плече. Через неё проступали капли свежей крови – похоже, в горячке боя он повредил наложенный Лайтой шов.

– Отмороженная, – сказал он, отходя ещё на пару шагов назад.

– Я ищу смерти!

– Мора, успокойся. Война осталась там, а мы – здесь.

Мора ничего не ответила. Она просто села на землю и расплакалась. Оса сделала самое умное, что можно было сделать в данной ситуации – подошла к ней, обняла и ласково прижала к себе.

– Нельзя жить местью. Это убивает…

Врон медленно прошёл мимо них, ласково погладив ревущую девушку по спине, и подошёл к командиру монийцев, демонстративно приподняв руки.

– Мир? – спросил он.

Предъявлять трурнийцам какие-либо претензии было бессмысленно – если бы они действительно хотели напасть, то уже сделали бы это, используя драку Моры и Маора как предлог. Но этого не произошло. Вероятно, им можно доверять. Пока что.

Тромонт молча коснулся рукой лба, груди и протянул ему открытую ладонь. Врон произвёл то же самое. Их руки соприкоснулись.

Обстановка между бойцами вроде бы более-менее стабилизировалась. Хотя назвать её спокойной было нельзя: пилоты стояли двумя кучками и оценивающе рассматривали друг друга.

– Признаю, что я сделал весьма нетактичный ход, но я боялся за своих парламентёров, – произнёс Врон. – Надеюсь, вы меня поймёте.

– Что заставило вас заключить мир с нами? – спросил Тромонт.

– Мы без оружия, без связи и без надежды вернуться домой. Никто не знает, где мы. А вдобавок, сейчас нам угрожают ещё и местные.

– Эти местные? – Тромонт указал взглядом на труп гигантского летающего зверя, уже весьма подрастерзанный падальщиками.

– Это был лучший удар копьём, который я в своей жизни видел, – Врон слегка ухмыльнулся и покачал головой. – Наши опаснее.

– Что может быть опаснее этой твари?

– Аборигены с копьями и дубинами.

– Это неприятная новость.

– Они уже пытались нас добыть… – Врон поморщился, вспоминая недавнее убийство. – Как вы смотрите на то, чтобы распить бутылку мира5? У нас, правда, только вода…

– Вы когда-нибудь слабоалкогольный арбурский хейрос пробовали?

– На что вы намекаете? – надбровные перья Врона удивлённо взметнулись вверх.

– Есть пара бутылок… – сказал Тромонт, ухмыльнувшись. – Только он, разумеется, недозрелый. Сами понимаете, нельзя крепкий алкоголь в боевом звездолёте употреблять.

– Как вы его протащили? Я вас всё больше и больше уважаю.

– Напитки крепостью менее 3% на борт брать можно.

– Да, так будет намного веселее… Вы не откажетесь от встречи на нашем холме?

– Прямо сегодня?

– Почему нет? Нам нужно расслабиться и немного отдохнуть. Забыть про войну. Привыкнуть друг к другу. Похоже, что мы останемся тут навсегда. Заодно покажем вам трупы нападавших. Наши экземпляры намного интереснее, чем ваш птеродактиль-переросток.

– Кстати, а где ваш восьмой? Вас же должно быть восемь, верно?

Врон вздохнул. Его взгляд стал грустным и мрачным…

После переговоров с монийцами Врон сделал ещё одну попытку найти Хорлака. Он и его крылатые бестии отсутствовали довольно долго, вернувшись ближе к вечеру – и снова никаких результатов.

Тем временем монийцы осваивались на холме. Всю принесённую с собой еду, в том числе бутылки с драгоценным напитком, оставили в нише недалеко от опорной колонны и пошли разглядывать трупы дикарей.

Посмотрели комнату, где поселились бывшие пилоты Федерации. Впечатления она ни на кого не произвела. Тромонт и Дуб заинтересовались, что же закрывает замурованный проход, находящийся напротив выхода. Тауран попытался взять эту стенку уже вместе с ними, но и на этот раз попытка попасть внутрь обернулась ничем – только удалось сделать несколько выщерблин и небольшую дырочку, сквозь которую всё равно ничего видно не было. Переборка была сделана на славу и не хотела сдаваться даже через столько веков после постройки.

Когда вернулись те, кто улетал на поиски Хорлака, они сообща приступили к подготовке застолья. Вместо скатерти прямо на землю постелили парашют от челнока – ничего более подходящего, увы, не нашлось. Хотя и так "скатерть" получилась славная. Вскрыли еду, расставили как можно красивее (если это вообще применимо к еде в упаковках из штатного оргпластика).

Атосфера сложилась не очень праздничная. Ася сидела чернее тучи, да и остальные трурнийцы были огорчены потерей одного из своих товарищей.

В полной тишине Тромонт взял бутылку хейроса и тщательно взболтал.

– За дружбу! За мир! За жизнь! За Бога! – воскликнул он и, направив горлышко в сторону заходящего солнца, дёрнул пробку. Раздался смачный хлопок, и из бутылки с приятным шипением вырвался фонтан брызг.

Когда влага оросила землю, Тромонт сел, влил немного себе в рот и с удовольствием глотнул.

– По обычаю, каждый, кто выпьет из этой бутылки, должен будет немного рассказать о себе… Раз мне выпала честь её открыть – я буду первый. Я – Тромонт Вайт, высший капитан, командир «Пурпурной Звезды». Рос в обычной семье, с детства мечтал стать пилотом. Ну, вот и стал. Даже добился некоторых успехов. Хотя войну на самом деле терпеть не могу, это зло. Как бы вот всё, если коротко…

– А можно рассказать про то, как вы целый завод взорвали? – спросила Ора.

– Это длинная история. Давайте сначала познакомимся, а потом будем уже всякие интересности обсуждать…

– Предоставьте эту историю мне, – вставил Дуб.

– Никто её у тебя не отберёт, – заметила Лайта, сделав глоток. – Я Лайта Блей, младший капитан… Всегда мечтала быть врачом или ветеринаром. Но что-то пошло не так. До сих пор не могу понять, как в лётное училище попала. Но все говорят, что я – очень хороший пилот. На базе у меня даже прозвище соответствующее – Синяя Молния. А ещё я люблю печеньки. Вот… Но больше всего – всякую живность.

– Даже аракоидов6?

– В какой-то степени да.

– Фу…

– У вас тоже есть прозвища? – спросил Врон. – В нашей армии это повальное поветрие…

– Я – Синяя Молния, он – Белый Воин, а эти двое – Сказочник и Стрелок Апокалипсиса. Только они у нас не повседневные, а… Как бы так сказать…

– Церемониальные.

– Да.

– А почему он Сказочник?

– Узнаете, – сказала Лайта, передавая Дубу бутылку.

– Итак… – произнёс с глубокомысленным видом он, отпивая глоток. – Если вам правда интересно обо мне что-нибудь узнать, то я начну… Зовут меня Дуб Сарр Сказочник. Почему? Потому что я говорить умею и люблю. И думать тоже, вы ничего такого не подумайте… Родился я на планете, которую на полном основании можно назвать жемчужиной вселенной…

– Ну, ты уж перегнул, – заметил Маор.

– Не перебивай! Это жемчужина, да… технологическая. На ней располагался самый большой монийский комплекс по производству звездолётов…

– Акрикса? – спросил Врон.

– Верно. Родители там и работали: папа инженер, мама инженер, и я… тоже, можно сказать, инженер. Меня всегда всякие железяки привлекали. Я очень увлекался историей оружия с древних времён до наших дней, и не только. Дома у меня была небольшая коллекция всяких древностей. Ну, не натуральных, конечно, а так, просто современные реплики. Но очень качественные, даже порезаться можно было. Не то, чтобы я прям милитаристом был – нет, просто всё это мне казалось интересным и увлекательным… А ещё у нас была дача, и там у меня была коллекция каменных орудий труда – рубила, скрёбла, проколки, даже пара каменных топоров и кирка. Всё сам сделал, по приколу. Единственное – нормальную каменную иглу не получилось сделать, потому что подходящего камня не было. Кстати, тут нам это может пригодиться когда-нибудь…