– Такое ощущение, как будто мне на лоб маленькую грелку поместили, – сообщила Лайта.

– Если уже тут происходят такие вещи, то что же начнётся внизу?

– Успокойтесь, это мы узнаем уже скоро.

– А ещё мне интересно, как это подействует на наше здоровье.

– Не могу знать. По ходу и выясним.

– Очень успокаивающе звучит…

– Но что же это всё-таки было, интересно?

– Может, мы прошли какой-то защитный барьер?

– Какой барьер? Откуда тут барьер?

– Тут могут быть разумные формы жизни, почему нет?

– Ну, даже не знаю… С орбиты этот мир выглядел совершенно диким…

– Всякое может быть… Всякое. И успокойтесь уже, – произнёс Тромонт. – Чему быть, тому и быть.

Дуб дёрнул за один из рычагов, выпуская малый тормозной парашют. Монийцы почувствовали чувствительный рывок вверх, и челнок стал замедляться ещё быстрее. Теперь его пол действительно стал полом, а у пилотов, наконец, появилась возможность нормально повертеть головами и оценить красоты местных пейзажей.

Горный хребет, над которым они пролетали пять минут назад, остался далеко позади и едва угадывался за горизонтом, а под ними простиралась на много километров большая зелёная равнина. Далеко впереди она переходила в тёмно-зелёный лес.

Слева, примерно в 20 километрах от предполагаемой точки посадки, виднелась группа отдельно стоящих гор с поросшим лесом основанием. Это были вулканы, потому что на их вершинах находились кратеры. Центральная возвышенность и вовсе представляла собой гигантский круглый хребет с огромной кальдерой диаметром 2 – 3 километра, причём вулканическая активность ещё не закончилась: даже отсюда было видно, что со дна воронки поднимаются дымки.

Тромонту показалось, что в одном месте у подножия этих гор земля была расчерчена на поля-квадратики. С такого большого расстояния невозможно было точно понять, кажется это ему или так и есть на самом деле. Вполне может тут кто-то обитать – биосфера на этой планете явно богатая.

Мимо группы гор по равнине в сторону океана вилась извилистая ниточка реки. Высоко над поверхностью плыли кучевые облака. Местами между ними виднелись гигантские зеленоватые туши каких-то странных живых организмов, которые по виду напоминали огромные дирижабли.

Внизу, далеко впереди, вдруг поднялся столб пыли – один из истребителей смачно вмазался в землю. Потом – ещё один…

– Надеюсь, те девушки успели катапультироваться, – с надеждой сказал Дуб, выпуская на волю главный парашют, широкий, как закрылок небольшого крейсерского звездолёта.

72-III-569, общ. 08:31

Для пилотов 156 истребительной эскадрильи 112 корпуса этот день начинался так же, как все предыдущие, и не нёс ничего нового. В этом секторе Федерации боевые действия не велись, поэтому бойцы чувствовали себя почти как на курорте, целыми днями занимаясь всякой ерундой. Под рукой были и физкультурный комплекс, и безлимитный доступ в глобальную информационную сеть, и даже игровые боксы с полным погружением в игровую реальность… Иными словами, жаловаться на жизнь не приходилось. Дёргали их лишь время от времени, и почти всегда это была учебная тревога – для того, чтобы защитники базы не теряли свои навыки.

Но сегодня звук сирены оказался вовсе не учебным. В непосредственной близости от забытой Спасителем планеты, которую они охраняли непонятно от кого, внезапно засветился разведчик Монийской империи. Причём, по неподтверждённым данным, это была легендарная «Пурпурная звезда», уничтожить которую мечтал каждый уважающий себя пилот флота Федерации.

Изначально на успех никто не надеялся. Монийцы в любой непонятной ситуации старались как можно быстрее ретироваться путём пространственного прыжка. Но на этот раз корабль повёл себя очень странно и начал движение в противоположном от флотоносца направлении, не пытаясь телепортироваться.

Сам факт того, что он появился прямо под носом у ВКС Федерации, казался подозрительным: обычно монийцы предпочитали шпионить с больших дистанций, не подставляясь под удар. Но уничтожить внезапного врага они были обязаны. Хотя бы попытаться это сделать.

Крейсер находился с другой стороны планеты и не мог быстро телепортироваться к месту происшествия, а устаревшие боевые системы флотоносца были бессильны против разведчика, оснащённого по последнему слову техники. Пришлось поднимать истребительное звено.

Спустя минуту начинённые оружием машины уже неслись в пустоте вдогонку кораблю. Через некоторое время они вышли на рекомендуемую дистанцию для ведения огня и сделали несколько залпов. Впустую: разведчик оказался дьявольски юрким, и за ту секунду, пока снаряды летели к цели, он успевал уйти с линии огня. Вдобавок, монийцы умудрились сжечь систему наведения одному из истребителей, и теперь он мог вести огонь только по наводке с других машин. Пришлось активировать противолазерные экраны и продолжать сокращение дистанции.

Боевую ситуацию осложняло внезапное появление какого-то неопознанного объекта. По совокупности свойств он не был похож ни на что из того, с чем пилоты Федерации когда-либо сталкивались, но убегающий разведчик целенаправленно шёл точно к нему. Что это могло значить – оставалось только догадываться.

Врон Мур, первый пилот истребителя №124 и по совместительству командир всего звена из четырёх машин, задумчиво смотрел на экран переднего обзора. На нём светились две точки: красная – цель, и жёлтая – тот самый неопознанный объект, природу которого не получалось прояснить.

Он предполагал, точнее – почти был уверен, что это ловушка. Вот только им был дан конкретный приказ: уничтожить разведчик любой ценой, пусть даже ценой потери всего звена. Придётся рисковать.

– Доклад: накопление энергии на экзорелекторном обводе не фиксируется, звездолёт противника по-прежнему открыт для атаки, – сообщила Мора, его второй пилот.

Врон вздохнул и уставился в бездну, простирающуюся за стеклометаллическим колпаком кабины. Потом посмотрел на экран с данными радаров. Корабль врага продолжал двигаться по направлению к аномалии, не снижая скорости.

Может, это какая-то секретная разработка, которую они хотят прямо сейчас испытать непосредственно в боевых условиях? Ситуация выглядит пугающе. Но отступать нельзя.

– Приказ: рельсы к бою!

Казалось, что монийский разведчик обречён. До объекта, по направлению к которому лежал его курс, оставалось около тысячи километров, а истребители уже находились от противника менее, чем в трёх милях. Увернуться от снарядов, выпущенных с третьей космической скоростью, на такой дистанции было уже практически невозможно.

– Доклад: система энергоснабжения пушек работает нестабильно, причина сбоя не ясна, – внезапно подала голос Мора.

– Перепроверь…

– Д…лад! тршья релш…ш отказшшш… – раздался в наушниках голос Таурана, переднего пилота одной из ведомых машин. – Буду вешти о…нь из трех оршдий…шшш… ш…ицел работает неадекватншш…

«Странно, откуда помехи?», – подумал Врон. Он собирался что-то ответить, но тут раздался испуганный голос ещё одной из ведомых:

– Дошшшш… …шшш… …штроя система оршштацшш…ш…шш…шшшшште?

– Приказ: огонь по команде и отворот! Огонь по команде и отворот! – заорал Врон, пытаясь перекричать неведомо откуда взявшиеся помехи.

Задним числом он уже понимал, что при общении по лазерной связи ближнего радиуса никаких помех быть не должно, а значит – с ними творится что-то совсем неладное.

Так и есть! Дисплей, отображающий данные о движении истребителя, показал невероятное ускорение в 650 м/с… Но этого физически быть не могло! Врон машинально потянулся к кнопке аварийной проверки всех систем машины, но она не сработала, а цифры замерцали и исчезли совсем. Вспыхнул и погас дисплей системы ориентации…

В этот момент замигал индикатор расстояния до заданной цели, сигнализируя, что они подошли к кораблю противника на критическую дистанцию. Слава Спасителю, система наведения вроде бы ещё работала. Лобовое стекло, переключённое в режим противолазерного экрана, всё ещё сохраняло полную непрозрачность, но Врон чувствовал, как близко к ним находится вражеский разведчик.