— Если вспомнить слова Вильгерты, то с султанатом Фаджи у них недружественные отношения, — сказал Крокус Барадор. — А если говорить более точно, то это затянувшийся тысячелетний военный конфликт. Может, они хотят втянуть нас в их войну. Но перед этим прорастить ростки, которые, созрев и обретя силу, будут способны вынудить наше королевство их поддержать.

— Вряд ли, — ответил Заркел. — Думаю, уже всем на континенте известно, что у Алтонии есть проблемы в виде потерявшей десять легионов Империи Алат.

— Кстати об этом, — ухмыльнулся Арн Киринтийский. — Вы все выразили желание отправиться со мной в Вуллингтон. Неужто, чтобы поздравить герцога с победой?

— Гросвенор проявил стойкость и силу, выстояв против такой грозной силы. Хочу их проведать и поздравить с победой, — сказал Китто Грутум, самый молчаливый из собравшихся.

— Цели мои схожи, — высказался Крокус Барадор.

— Ваше величество, думаю, все собравшиеся знают, что у моего рода с Гросвенорами есть уходящие в даль ушедших веков конфликты. Мои цели благие, хочу, воспользовавшись ситуацией, поздравить соседа, — сказал Заркел Санза.

Король, выслушав сказанное, не поверил ни единому слову. Но ситуация была сложная, и существенной причины отказывать герцогам сопроводить его в Вуллингтон у Арна не было. Но один уточняющий вопрос он всё-таки решил напоследок задать.

— Вашими речами, якобы ради блага королевства, вы уговорили меня отдать на растерзание Гросвеноров, — осматривая собравшихся с едва скрываемым оскалом, спросил Арн Киринтийский. — А теперь хотите отправится к Хъю Гросвенору с поздравительными речами?

В зале вновь образовалась тишина, которую нарушил Крокус Барадор:

— Хъю Гросвенор, зная ситуацию в королевстве, поощряя своего любимчика и трясясь за его шкуру, мог втянуть государство в войну на полное уничтожение, — сказал он. — И то, что нам повезло, и конфликт коснулся лишь герцогства Гросвенор, есть большая удача. Тем более Гросвенор вышел победителем в конфликте, решив созданную им же проблему. А право победителя священно. И несмотря на разногласия, поздравить победителя не является чем-то зазорным.

— Право победителя священно, — повторил за Крокусом король. — Право победителя священно, — повторил он еще раз, но в этот раз тише, сосредоточенно глядя на отрывающиеся двери.

На пороге стоял Венор Баррагота. Визит капитана личной гвардии ознаменовал приближение времени пира. Но не про пир в данную секунду думал король.

"И кто в этот раз выйдет победителем? — думал король, вставая со своего малого трона. — Очень, уж вы, крысы, хотите это узнать…"

Король посмотрел на лики герцогов, и ему показалось, что все они росли из одного змееподобного туловища.

Празднование приезда княжны вышло чрезвычайно помпезным, но при этом в какой-то мере и неоправданным. Ибо актуальность такого торжества была не интересна самой гостье, а именно Вильгерте Цеппелин.

В организации пира Алтонские аристократы, не зная предпочтений княжны Цеппелин, подошли к нему с давно полюбившимся им пусканием пыли в глаза и чрезмерным пафосом, ибо по-другому попросту не могли и не умели. Так что торжественный зал был приукрашен по высшему разряду, столы ломились от съестного, а драгоценное игристое вино исчезало бочками.

Сотни придворных аристократов, которые десятилетиями паразитировали у престола, насыщали свои бездонные чрева, не жалея денег короля, что, впрочем, было не ново. При этом зал был полон смеха, лицемерных здравиц в честь княжны, про существование которой они еще часом ранее и не слышали вовсе.

А некоторые из молодых аристократов, сильно захмелев, начали слагать и петь песни в честь аловолосой гостьи, красота которой, по их мнению, могла сравниться с былинной красотой богинь, которые ранее топтали землю этого полного чудес мира.

Их блеяния получались, мягко говоря, незвучно и уныло. Но сегодняшние гости с нейтральной миной переносили тяготы этого представления, ибо на нём заседали высшие владетели королевства, а если они молчат и не прекращают это свинство, то и гостям не стоит показывать свой нрав. Пока не стоит.

Молодая по меркам рода Цеппелин княжна, откровенно говоря, не понимала, зачем всё это было организовано изначально, а когда пиршество затянулось, единственное, что она чувствовала, это раздражение и пренебрежение к собравшимся людям. Но если говорить в целом, пренебрежение у неё было практически ко всем, кто не является членом её рода, не говоря уже про тех, кто не является адептом крови. Но Вильгерта была вынуждена терпеть исходящий от людей смрад. Что, впрочем, удавалось ей без всяких проблем. Так как выдержка и терпение — одно из первых качеств, к которому в их семье приобщают с младенчества. И если учитывать нездоровые взгляды представителей высших аристократов, направленные в её сторону, то приходилось вести себя демонстративно скоромно и проявлять почтение к собравшимся. Ибо в этом королевстве она лишь гость. Пока. Так думала Вильгерта Цепепелин, учтиво кивая и принимая здравицы в свою сторону.

На пиршестве гостья сидела рядом с послом Тядошем Вассара, верным слугой её рода. За те несколько часов, которые она отдыхала в посольстве, посол успел внести коррективы в полученные ею знания как про само королевство, так и про события, происходящие в нём. И если изначально она планировала пребывать в столице, то, узнав последние события на границе, решила напроситься в путешествие с королём. Уж больно занимательными были некоторые персоны, находящиеся в герцогстве Гросвенор. А пока её не будет, слуги справятся и сами, ибо уже успели создать и подготовить всё необходимое для организации того, что было задумано её отцом.

— Как поживает ваш отец, княжна? — спросил Вильгерту сидящий напротив неё герцог Санза.

Княжну не обманула улыбка, которую натянул на своё обличие этот змей. Хоть патриарх рода Санза старался не выказывать явное недовольства факту её пребывания здесь, но умудренную жизнью и имевшую повышенное чутьё Вильгерту, лживой маской было не обмануть.

— Спасибо, что интересуетесь, Ваша светлость. Мой батюшка пребывает в полном здравии как духовном, так и физическом, — ответила Вильгерта, добавив в голос мягкости, при этом отмечая реакцию собравшихся за столом людей.

А отследить она смогла всех, кроме короля и герцога Гротум — уж больно его каменное лицо было неживым. В некоторой степени это её удивило, ибо она думала, что не найдётся людей, которых она будет не в силах прочитать.

Наследный принц, в отличие от венценосного отца, читался легко. Умело скрытая похоть и оценивающий взгляд проскальзывал в те моменты, когда он смотрел на неё, а точнее на её открытое декольте, из-под которого виднелись объёмные, под стать выдающемуся росту княжны, груди. Реакцию принца подметила не только княжна крови, но и нареченная невеста наследного принца — Агида Санза. Реакция дочери рода Санза удивила княжну, и она сразу же сделала отметку по поводу этой персоны. Ибо, несмотря на милую улыбку и натянутую маску некой недалекости, которую Агида так старательно демонстрировала всем, Вильгерта смогла увидеть истинное лицо дочери рода Санза. Холод, расчёт и умелая театральная игра Агиды показывали, что эта рептилия не так проста, какой хочет казаться.

Подметив внимательный взгляд короля, направленный в её сторону, Вильгерта отвлеклась от раздумий и учтиво ему улыбнулась. Восседающий напротив неё Арн Киринтийский вызывал больше всех вопросов, ибо те сведения, которые она получила, мягко говоря, не соответствовали тому, что она видела перед собой. Реакция герцогов была понятна — Санза, Грутум и Барадор являлись триадой, которая уже давно находилась возле трона и подтачивала влияние короля, при этом кусок за куском откусывая частички власти. Но, даже если они не полностью читались княжной, то их мотивы были очевидны и ясны. Княжну воспринимали угрозой и не собирались подпускать к венценосной семье. Это было ожидаемо и учитывалось при формировании плана. Но, вот сам король, был фигурой странной. Он словно древний лис, знающий и понимающий многое, но при этом до поры до времени выжидающий нужного момента. По крайней мере, в данный момент воин, сидящей перед нею, вызывал именно такие эмоции. А княжна, прожив на этом свете довольно внушительный срок, привыкла доверять себе.