Утром меня разбудил настойчивый телефонный звонок. С трудом разлепив глаза, я подождала пару мгновений – авось перестанет звонить, мешающий спать звонок. Но тот упорно продолжал резать утреннюю тишину.

- Да! – наконец дотянулась я до трубки.

- Я жду тебя внизу! – безапелляционным тоном заявил до боли знакомый голос. - Нам надо поговорить. Выясним всё раз и навсегда… – из трубки послышались гудки.

С тяжким стоном я села на кровати. Сердце вновь затрепыхалось внутри. Раян на работе. Вот и хорошо. Правильно Он говорит. Надо прояснить всё до конца. Припудрив лицо на скорую руку, облачившись в джинсы и футболку, закрутив волосы в пучок на макушке, я вышла на улицу. Синий спортивный автомобиль, стоявший под деревом, мигнул фарами.

Сев в машину, я молча оглядела кожаный салон теплого персикового цвета, боясь взглянуть на водителя. Дэвид так же, не оборачиваясь, завел мотор. Он привез меня к себе, пультом управления закрыл ворота, вышел из машины и открыл дверь Кате.

Войдя в дом, я отметила, что мало что изменилось в его доме с декабря: та же терраса с диваном с темно-синей обивкой, стол, словно вязанка спиленных деревьев, низкие кресла. Прозрачные стеклянные стены, через которые открывается живописный вид на сад и бассейн.

Дэвид явно нервничал. Он закурил, потом, спохватившись, поспешно затушил сигарету в пепельнице, полной бычков. Походил из угла в угол, собираясь с мыслями. Я стояла около стола, скрестив руки.

- Ну и зачем ты меня позвал? – я постаралась придать голосу суровости, но слова вышли какие-то сдавленные.

Он подошел ко мне, наконец, близко, практически вторгаясь в личное пространство.

- Что ты со мной делаешь? – горько проговорил он. – Зачем я встретил тебя на свою голову? Мне следовало бы залепить уши воском, а еще лучше привязать себя к матче корабля, чтобы никогда больше не поддаваться искушению быть рядом с тобой…

Я возмущенно всплеснула руками и зло уставилась в его глаза.

- Дэвид, тебе не кажется, что это уже слишком?! – я встряхнула головой, и одернула спадающую на глаза рыжую прядку. – Да, я имела глупость, прийти сюда и объясняться в любви. Ты отшил меня. Разве я так сильно донимала тебя? После Армазонки прошло почти полгода, разве я потревожила тебя за то время? А после признания прошел почти год. И ты сам начал искать встреч со мной! Я избегала тебя, как могла, а ты пришел мне руки выворачивать! Оскорблял последними словами! По-моему, это я, зря повстречалась с тобой!

Я замолчала, и он отступил немного.

- Столкерк подыскивает новую актрису. Как ты мне это объяснишь? Из-за меня все-таки уходишь из проекта?

- Он сам тебе не объяснил? – удивилась я.

- Он, так же как и ты, молчит и увиливает от ответов. – Кейт, сейчас разговор не о нем, а о нас! В тот вечер, я поступил ужасно. Я был пьян и нес чушь. Сделал тебе больно. Прости меня. Мне очень жаль, что всё так вышло.

Я утвердительно кивнула, боясь поднять на него взгляд.

- Это всё, что ты хотел сказать?

- Да.

- Я пойду тогда…

- Да...

Я развернулась и направилась, было, в сторону двери.

- Нет, подожди, - кинулся ко мне Дэвид, - почему я все время несу ахинею, вместо того чтобы сказать главное…

- Ну же! Говори! – потребовала я, после того, как он замолчал.

- Я люблю тебя! – глядя мне в глаза, всё так же продолжая держать за плечи, прошептал он.

- Любишь меня? – только и смогла произнести я от удивления. - Как друга?

Он отрицательно покачал головой,

- Как коллегу? – тот же жест, - как…

- Как мужчина может любить женщину… - тихо проговорил он.

Я недоверчиво уставилась на него во все глаза:

- Но ты же говорил, что…

- Я был дураком, - перебил он. – Испугался твоей любви, ответственности, пойми, я всю жизнь стремился к свободе, к легким, необременительным отношениям, а тут – ты! Такая серьёзная, да еще по уши влюбленная в меня… Я не хотел тебя использовать, не хотел ранить, поэтому и придумал ту чушь.

Меня бросило в жар от возмущения. Руки чесались, хотели от души влепить ему пощёчину, а потом еще одну и еще.

- Ты… ты! – зашипела я от злости, - ты даже не представляешь ту боль, которую ты заставил меня пережить своим враньем! Ты – жестокий! Ты – страшный человек! – меня, наконец, прорвало, слёзы одна за другой, стекались на дорогой паркетный пол. – Я выживала ради тебя! Возвращалась с того света! – прокричала я. - А ты, оказывается, солгал мне! Не хочу больше тебя видеть! Знать не хочу! Уйди из моего сердца! Убирайся из моих мыслей!

Я развернулась, и поспешила к выходу. Он кинулся ко мне, сгреб в охапку, я вырывалась и сопротивлялась изо всех сил, но он был намного сильнее, и с легкостью подавлял все попытки сопротивления.

- Кейт! – выкрикивал он, - Послушай, Катя! – настоящее имя, произнесенное им, заставило меня остановиться. – Катя! Постой! – он отпустил меня, нежно касаясь лица подушечками пальцев. – Вот так, успокойся. Катя, я всё равно тебя не отпущу не поговорив. Давай выдохнем и присядем.

- О чем нам еще разговаривать? – возмутилась я, но разрешила подвести себя к дивану и сесть.

Он сел прямо на стол, оказавшись напротив, решительный, настроенный на победу.

- Расскажи мне о себе.

- Зачем? Неужели тебя это интересует?

- Конечно! В сети о тебе мало информации, разве что о спасении мальчика, о происшествии в сериале, да о замужестве. Расскажи мне, как ты жила раньше, в Тирославии, чем занималась, о чем думала?

Я медленно покачала головой. Что я здесь делаю? Замужняя женщина, ждущая ребенка, в доме чужого мужчины. Я беспристрастно всмотрелась в такие знакомые, миллионы раз разглядываемые в журналах и на экране черты лица.

Вместо кумира, сияющей, далекой, недосягаемой звезды, передо мной сидел обычный мужчина средних лет. Морщинки, не замазанные фотошопом, прорезали его лоб, лучились в уголках глаз, бороздили, подернутые щетиной щеки, черные, словно вороное крыло волосы, серебрились на висках, футболка его была мятой, и не первой свежести, джинсы, заношенные до дыр, обтрепались на стыке с пыльными, сбитыми ботинками.

С его-то деньгами и положением в обществе, он мог бы сверкать, словно ограненный бриллиант, а он выглядел чуть получше, какого-нибудь, бездомного нищего. Раян, постоянно одетый с иголочки, не считая концертного образа, никогда бы не позволил себе ходить так, как Дэвид.

- Всё, что я думала, сидя на уроках, едя в автобусе, моя полы дома ходя в магазин за хлебом, было связано с тобой… Все рассказы, все истории… Ты был в них главным героем, злодеем, или наоборот. Неважно! И все героини любили тебя. Безумно. Потому, что они были мною… Перед тем, как попасть в аварию, я писала «Письма Ветру» - что-то вроде дневника, где, обращаясь к тебе, описывала, что произошло интересного за день… О, Боже! Я заклеивала каждую страницу скотчем, чтоб когда-нибудь показать их тебе… Какая глупость… где же теперь этот дневник!?

- Я прочел бы его с удовольствием! – Воскликнул Дэвид, вслушиваясь в каждое слово.

- Похоже на болезнь, - нахмурился Дэвид.

- Да, и вирус «Дэвид Рэйн», я подцепила лет в десять, когда стало пробуждаться первое влечение к противоположному полу. И я не одна такая. Дэвид, хоть раз зайди на фанатские сайты, и ты поймешь, что миллионы девушек по всему миру, так же больны тобой.

- Как можно влюбиться в картинку, – фыркнул Дэвид, пожимая плечами, – не зная реального человека? Никогда не видя его вживую? Ведь должна произойти химия! А так? Я, ведь могу оказаться и психом, и подлецом, и подонком. И никто, никогда не узнает об этом! Знаешь, что я думаю? Вы все, любите не меня реального, а мой, прилизанный, отутюженный, экранный образ, ловко вплетенный в вашу мечту. На самом деле, у меня отвратительный характер. Я настолько обычный человек, что даже могу ругаться, стоя в очереди в банке! У меня слишком высокие требования ко всему. Мне нужна идеальная партнерша, и таковой, как ни странно, являешься ты! – Воскликнул он, глядя мне в глаза.