Пожилая степенная пассажирка, тем временем, достала небольшой контейнер из дорожной безразмерной сумки. Открыв его, она наполнила зал ожидания восхитительным ароматом свежеиспеченных ванильных блинчиков. Маленькие дьяволята, превратившие ожидание рейса в ад для других людей, тут же прискакали к решившей подкрепится, старушке.

- Я возьму один! – грубым, совершенно не детским, противным голосом, быстро потребовал веснушчатый мальчишка, кулаком размазывая зеленые сопли, потекшие с его остренького лисьего носа.

- Я тоже хочу! - тоненьким, словно пилА голосом, пропищала его подбежавшая сестричка и громко чихнула, разбрызгивая микробов, прямо в коробку на блинчики.

Отец опустил голову еще ниже, будто бы хотел попасть по ту сторону экрана спасительного смартфона.

- Конечно, угощайтесь. – брезгливо скривилась старушка.

Грязными руками, которыми они перетрогали все поверхности и выступы зала ожидания, и Бог знает, чего еще, дети быстро поедали исходившие ароматом блинчики, не оставляя ни одного, для щедрой старушки.

С превеликим отвращением я наблюдала за этой сценой. Мне припомнились месяцы работы с такими же сатанятами в Лог-Анджелесе. Слава судьбе, что мне больше никогда не придется возиться с чужими детьми! И почему родители их совершенно не воспитывают? Что та семья, закрывала глаза на все безобразия, перекладывая воспитание и общение с детьми на мои плечи, что эта… Будь моя воля, я бы ух... наподдавала им! Нам с Денисом и в голову бы не пришло вести себя так в детстве в общественных местах.

Тем временем, ребята доели добычу и возобновили игрища. Брат никак не мог настигнуть сестру, та, убегая и вереща, метнулась в мою сторону. Упав прямо ко мне на колени, оцарапав кожу новых, купленного вчера ботинок, она, жирными руками вцепилась в пальто кофейного цвета, оставив отвратительные пятна на светлой ткани. Следом за ней, на меня рухнул её братец, мазнув сопливым носом рукав, и зажирнив пальто еще больше. Обалдевшая от крайней степени наглости ребят, я резко встала, скинув с себя сатанят, и направилась сдавать багаж. Было ужасно жаль новых купленных дорогих вещей, стоимость которых мне никто не собирался возмещать.

Подойдя к стойке регистрации, всё еще возмущенная отвратительным поведением спиногрызов, я протянула паспорт улыбающейся девушке и краем глаза заметила какое-то волнение и резкое движение не далеко от себя.

Тут же раздались выстрелы. Воцарилась паника, завизжали голоса, некоторые пассажиры попадали как подкошенные. Расстреливая всех вокруг, преступник в маске быстро продвигался в мою сторону. Загипнотизированная всем происходящим, я с трудом скинула с себя оцепенение и заметила неожиданно выбежавшего к стрелку ребенка. Отец дьяволят, смог схватить в охапку лишь дочь, мать, укрывала собой чадо в слинге. Мальчишка же, не понимая, что твориться вокруг, метнулся в сторону стрелка.

Мое тело, среагировало быстрее, чем мозг. Я сама не поняла, в какой момент бросилась на мальчика, закрывая его собой от выстрела. Пуля обожгла мне спину, я почувствовала боль, и то, как уплываю, куда-то за грань этой реальности.

На этот раз лабиринтов не было. Было темно и тихо. Словно в космосе, в невесомости, моя душа падала в бездну, и падению этому не было конца. Я не помнила ни, кто я, ни своих близких.

- Кто я? – начала задавать себе вопросы. – Я Катя. Я жива? Вроде жива. По крайней мере – я мыслю. Но почему так темно вокруг? И тело… у меня его нет. Нечем пошевелить. Лишь сознание, мысли… Неужели я все же того самого? Нет, я не хочу умирать, мне еще так много всего нужно сделать, написать, сыграть, полюбить…

- Твоя земная жизнь закончилась – раздался тихий голос посреди бездны.

- Нет… пожалуйста – взмолилась я. Здрасьте, приехали! Похоже, я допрыгалась. – Я должна вернуться обратно.

- Как ты собираешься возвращаться? – твоё тело прострелено, пуля пробила лёгкое. С таким не живут.

- Я не хотела умирать… вообще-то. Я нечаянно.

- Зачем тогда бросилась спасать мальчишку?

- Не знаю… - в черной бездне невозможно было солгать, - поэтому я добавила, - если бы было возможно всё изменить, то я бы спряталась, не стала бы спасать жизнь этому отвратительному кхм дьяволенку. Я вообще ненавижу детей… особенно таких…

- Тебя уже несколько раз возвращали на землю, давали шанс, наделяли сверх способностями… буквально вкладывали сюжеты в твою не слишком умную голову, а ты так и не на шаг не приблизилась к своей мечте. Так может и не нужна тебе эта цель? Может, он, совсем не тот, кто тебе нужен? Смотри, вон она – дверь в вечную жизнь.

Створка, возникшая в пустоте, манила неземным ярким светом, оттуда веяло спокойствием, умиротворением, и моя душа как мотылек, завороженная сиянием, полетела было, туда, но остановилась. Передо мной возник яркий образ кумира.

- Нужен! – выкрикнула я, - Последний шанс. Дай мне его. Я сделаю всё возможное и не возможное.

Снова боль и рвота. Опасения за свою вменяемость и писк приборов. Очертания больничных стен, проступавшие сквозь мрак бездны. Доброе лицо доктора Залепилли, склонившегося надо мной и говоривший с любовью и тревогой голос:

- У тебя традиция да? Каждый год во время зимнего Равноденствия, ты непременно хочешь видеть меня, и ищешь любые причины, попасть в реабилитационный центр? Может, номерами обменяемся? Так легче будет, и здоровьем рисковать не нужно.

Я слабо улыбнулась иронии врача и выдала ему ответ сиплым голосом:

- Каждый год, тридцать первого декабря, мы с друзьями ходим в сауну…

- Что? – ВЗАшник не мог знать культовой версилонской комедии, а потому не смог в полной мере оценить юмор пациентки.

- Ничего, забудьте… Долго мне еще тут валяться?

Залепилли крякнул с восхищением:

- Долго? Да я тебя вообще теперь отсюда не выпущу. Что ты за человек – катастрофа вообще? Такого просто не бывает – и машиной ее давили, и ножом резали, теперь вот легкое прострелили… что дальше? Сожжение? Авиакатастрофа? В океане тебя утопят или с небоскрёба скинут?

- Голос сказал мне, что если я в этот раз не добьюсь своей цели, то в следующий – умру по-настоящему.

Залепилли скептически посмотрел на меня.

- Под общим наркозом, голос еще и не то скажет… Операция шла несколько часов. Удивительно, но ничего серьёзного по ходу её не обнаружилось. Пулю извлекли, ткани сшили… Через месяц будешь как огурчик. Регенерация у тебя смотрю, прям как у Росомахи, обернутого покрывалом Левкотеи.  

- Каким каким покрывалом?!

- Не бери в голову! – махнул на меня врач, - Отдыхай!

События, произошедшие в аэропорту, а также пригрозивший мне в наркозном опьянении голос, произвели на меня глубочайшее впечатление. Я осознала, что жизнь одна, и она происходит здесь и сейчас, а не в каком-то отдаленном будущем. Хватит мне уже быть пассивным зрителем собственной судьбы. Пора ее, судьбу, брать в свои руки, а не ждать у моря погоды.

Сразу же, после ухода Залепилли, я принялась звонить Айрис Ландрус, и убеждать ту – созвать пресс конференцию прямо в больнице. Айрис, будучи в первую очередь бизнесменом, тут же почуяла прибыль от такого хода. Она раздула огромную кампанию с привлечением журналистов, телеведущих и актеров, и всё это ради раскрутки трёх романов раненной авторши.

 Безумный парень с пистолетом, открывший в стрельбу в аэропорте, и малыш, которого, рискуя жизнью, спасла Катерина, вызвали огромный общественный резонанс.

Зато мне подфартило – так подфартило! В каждом эфире восхваляли мой благородный поступок. Родители мальчика боготворили меня при каждом удобном случае, называя ангелом-хранителем их семьи. Мои книги раскупались как горячие пирожки в морозный день. Даже самые отъявленные критики не могли в полной мере разнести мои бестселлеры в пух и прах, потому что не получалось у них очернить спасительницу ребёнка.

Я исправно посещала каждый эфир. Ходила туда как на работу и светила мордой лица перед камерами как можно больше. По настоянию пиар-менеджера, меня гримировали каждый раз как можно бледнее, болезненнее, чтоб народ гораздо медленнее забывал мой геройский подвиг. Надувательство? Да, но теперь, чтобы добиться известности я была готова идти на все!