— Его невозможно возродить, — грубо прервал Эзрандель речь своего темного собрата, — оно мертво, — эльф сурово уставился на Тэль-Белара.

Но тут его дочь решила смягчить поведение отца, добродушно добавив:

— Иерарх Астериос полагает, что, так как Дерево-Мать корневой системой до сих пор связано с великим древом Иннадрила, он может попробовать переселить в него душу первого эльфа. Он заперся в библиотеке и заявил, что не выйдет, пока не найдет решения. Я уверена, он найдет… — эльфийка с надеждой посмотрела в глаза темного лучника.

— Когда найдет, может быть уже поздно, — недовольно прошептал Тэль-Белар.

— Но что еще он может сделать? — растерянно спросила Альверад, опустив в пол свои зеленые печальные глаза.

— Астериос должен поговорить с Митраэлом. Если кто-то и может теперь повлиять на темного иерарха — то это он.

Эзрандель сделал угрожающий шаг навстречу темному эльфу, и тот на миг застыл, словно бы его парализовал взгляд серых глаз немолодого уже магистра.

— Однажды Астериос уже отдал Митраэлу самое дорогое, что у него было, — заявил Эзрандель, — но тебе ли не знать…

Аделаида заметила, как от этих слов Тэль-Белара всего передернуло — невыносимое отчаяние промелькнуло на его бледном, сером, всегда невозмутимом лице. Тут же он отвел глаза от раздирающего его взглядом магистра, но везде натыкался на лица своих светлых собратьев, выражающие презрение, укор, ненависть. И лишь Альверад продолжала смотреть на темного эльфа с сочувствием.

Эзрандель оставался холоден и непреклонен. Не дав Тэль-Белару собраться с мыслями, он свысока оглядел того еще раз и обратился к нему полным уверенности голосом:

— Белаар, сын Митраэла, Шилен никогда не сможет воскреснуть. Эртеи исчезли много веков назад, и последнюю печать, «печать бесстрастия», приспешникам Богини Разрушения вскрыть не суждено.

Тэль-Белар попытался взять себя в руки и, словно бы сбросив с себя все бремя высокомерности эльфийского лидера и презрения его подданных, продолжил взывать к голосу разума верховного магистра:

— Даже будучи бестелесной, Шилен никогда не оставит мир в покое. Демоны вылезут из гробниц, мертвецы вырвутся из заточения некрополей, а если пробудятся остальные драконы…

— Люди уничтожили самого могущественного из них — справятся и с остальными, — крикнул кто-то, и толпа поддержала его дружным восклицанием.

Тэль-Белар отвернулся от трибуны и обратился к залу:

— Антараса долго держали самые сильные заклятия. С тех пор, как он был заточен, он слабел от года к году и, когда армия во главе с лордом Питиримом пришла в его логово, был уже на последнем издыхании, и то мы в попытках убить его потратили несколько дней и потеряли чуть ли не половину всего столичного войска. А теперь, когда королевство ослаблено очередной войной с Севером, а на подходе армия Белефа и сам Фафурион, я бы на вашем месте сильно волновался.

— Что ты предлагаешь? — раздался грозный и суровый голос генерала Клауса.

Тэль-Белар обернулся, выразительно посмотрел на Эзранделя и затем обратился к генералу.

— Все, что я мог сказать верховному магистру, я уже озвучил. Ну а вам, генерал, и вашим людям я могу предложить лишь беречь силы и быть готовыми, — сказав это, Тэль-Белар резко развернулся и, тенью промелькнув перед глазами Аделаиды, тут же исчез за воротами замка.

Как только все взгляды в зале проводили темного лучника, так тут же были обращены к ней, стоящей у самого выхода. С трудом оторвавшись от стены, все это время поддерживающей ее усталое тело, Аделаида сделала несколько шагов и, дойдя до середины зала, учтиво поприветствовала всех собравшихся.

— А, леди-кардинал, — благодушный тон генерала не мог теперь ее утешить, и, выдавливая вымученную улыбку, она выслушивала поздравления, мечтая лишь о том, чтобы скорее покинуть это полуночное собрание.

После того, как эльфийский магистр лично поблагодарил ее за содействие в поимке герцога Хаэла, она ужасно захотела возразить ему, что вся заслуга принадлежит презираемому им темному лучнику и не известной никому гномке с севера, но посчитала свой комментарий неуместным и, еще раз почтительно поклонившись, обратилась к генералу.

— Были ли получены наконец хоть какие-нибудь сообщения от короля Астеара? — поинтересовалась Аделаида.

— Пока нет, — сэр Клаус недовольно покачал головой, — но мы находимся в волнительном ожидании того, что он на все это скажет. Верховный Магистр направил гонцов за сэром Атебальтом. Когда представитель короля Амадео будет здесь, мы вместе сможем вынести приговор герцогу.

— Также было отправлено письмо темному иерарху Митраэлу, — добавил севший на прежнее место Эзрандель. И Аделаиде показалось, что магистр смотрит на нее с таким же высокомерием, как до этого смотрел на Тэль-Белара, но она была рада, что хотя бы была избавлена от небывалого презрения, каким наградили ее приятеля светлые эльфы.

— Он отрекся от сына. Теперь Вы хотите, чтобы он отрекся от избранника своего народа? — спросила Аделаида, невозмутимо глядя в серые завораживающие глаза чародея.

— Именно так, — отозвалась Альверад, взяв слово вместо отца. — В противном случае все его племя будет поставлено в один ряд с предателем.

— И когда состоится казнь Хаэла? — поинтересовалась Аделаида, стараясь не показывать и тени волнения.

— Все зависит от того, как быстро сможет явиться Атебальт, — ответил генерал. — Но мы рассчитываем, что уже на рассвете, если быстро организуют экипаж, сэр Густав будет в замке.

«На рассвете. Всего каких-то пару часов, и не станет и Сальвии, и моего отца».

— Вам не обязательно при этом присутствовать, миледи, — заметил генерал, и Аделаида в который раз поблагодарила его мысленно за особую чуткость, которой обладал военный лидер Орена. — Я думаю, Вам следует теперь вернуться в город и как следует отдохнуть. А завтра и мы сами последуем за Вами и уже в гильдии будем решать, какие ответные меры нам следует предпринять в отношении нашей столицы.

Аделаида не желала больше ничего говорить и слышать от присутствующих и, одной улыбкой и кивком поблагодарив своего военачальника, не спеша покинула бывший тронный зал.

***

Длинный узкий коридор привел ее в просторное помещение, где был наспех обустроен лазарет. Большая часть раненых, а также тела погибших, судя по всему, были отправлены в город, так как в лазарете она обнаружила всего пару десятков бойцов в тяжелом состоянии.

У порога ее встретила пожилая монахиня.

— Леди-кардинал, мне сообщили, что Вы очень устали и сможете присоединиться к нам не ранее завтрашнего дня, — обратилась к ней женщина, вытирая руки об окровавленный передник.

— Так и есть, — подтвердила Аделаида. — Просто мне очень надо кое-кого найти.

— Ах, как хорошо, что эльфы подоспели, — покачав головой, пробормотала монахиня. — Без них мы бы тут не справились, — с этими словами женщина вернулась к своей работе.

Аделаида оглядела комнату: несколько эльфийских целителей колдовали над ранеными, а один даже пытался воскресить мертвого воина. Устало проходя мимо рядов мирно спящих бойцов, Аделаида вновь повторила про себя, что пока ничем не может помочь.

В самом дальнем конце помещения она нашла лежащую на матрасе в полнейшем одиночестве Юнуши. Гномка была вымыта, перебинтована и даже расчесана. Вместо разодранного окровавленного шерстяного костюма на ней было свежее платье, в котором ее крошечное тело практически утопало, и теперь она, засучив длинные рукава, пыталась присесть на своей постели и руками укоротить подол, но то и время кряхтела, морщилась от боли и снова в изнеможении падала навзничь.

— Я помогу, — улыбнувшись, предложила Аделаида и, не дожидаясь ответа гномки, направилась к одной из монахинь и вскоре вернулась с иголкой и ниткой.

— Не двигайся, — попросила она, присаживаясь рядом с Юнуши, — я не очень хорошо умею шить.

— У нас все получилось, — довольно прошептала Юнуши.