И тут же загрохотала автоматная очередь. Пацан выпустил с десяток патронов, прежде чем тварь угомонилась и перестала дергаться, обвиснув кулем.

— Василий Иванович, живой?

— Да что со мной будет, — пробормотал я, лежа на полу. Над головой по-прежнему пульсировал кокон и болтался бегун. На этот раз точно дохлый.

Перевести дыхание не успел — за дверью, ведущей на кухню, громыхнуло. Кто-то неосторожный уронил стул и утробно заурчал по данному поводу. Только незваных гостей нам и не хватало, а с другой стороны, все логично: нашумели мы достаточно, вот и пожаловали.

По полу зацокали когти — остановились. И снова «цок-цок», «цок-цок». Дверь начала медленно открываться…

Я не стал тратить драгоценного времени на смену позиции, изображая перекаты и пытаясь достать карабин из-за спины. Вместо этого выхватил пистолет из поясной кобуры и открыл огонь, первым же выстрелом угодив в скрюченную фигуру, возникшую в дверном проеме. Два других смазал, потому как силуэт дернулся, уходя в сторону.

Тут же заработал автомат пацана, длинной очередью прошивая темное пространство. Застучал, забивая уши гулким эхом. Пули разлетались веером, оставляя сколы на поверхности стены.

«Кучнее ложи», — хотел я проорать парню, но не успел. Тварь в дверном проеме дернулась и завалилась на пол.

Некоторое время мы напряженно вглядывались в темноту, ожидая визита очередных гостей. Потом парень полез в рюкзак за новым рожком, а я поднялся на ноги и подошел к поверженному врагу. Даже не бегун, мертвяк обыкновенный с не успевшей толком сформироваться челюстью: без клыков и массивной нижней части, позволяющей перекусывать берцовые кости.

Сколько же патронов извели на этакую мелочь, которую игроки обыкновенно забивали прутами. Теперь еще баллы снимут за шумное прохождение уровня, и капитан Кравцов вместо положенных пяти пачек патронов выдаст три.

Настроение ни к черту, а ведь только начало четвертого уровня. Что же будет дальше… Я задумчиво уставился вперед — туда, куда тянулись жилы проводов и где бункер заканчивался большой металлической дверью с красным штурвалом гермозатвора.

Хотел было достать карту, в сотый раз посмотреть на предстоящий маршрут. Толку от куска бумаги никакого, но вот сам процесс успокаивал. Рука потянулась к рюкзаку и в этот момент над головой снова зачавкало. Краем глаза успел уловить темную тень, падающую с потолка. Потянулся за пистолетом, висящим на поясе и…

Заорал пацан, выпуская патрон за патроном «полного» рожка. Попал в дохлого «бегуна», которого амеба таки не удержала, выпустив из пасти. Попал в бетонную стену и в крышку покорёженного распределительного щитка. Попал в меня, стоящего напротив.

Экран мигнул красным светом и погас.

— Василий Иванович, это рефлексы.

— Какие, мать его, рефлексы, — орал я, не переставая. Заодно пытался выбраться из капсулы — снова заедал треклятый шарнир левого протеза. — Малой, ты когда на гашетку жмешь, чем думаешь? Это же прописные истины, известные грудничкам с ясельной группы.

— Груднички в ясли не ходят, — огрызнулся пацан.

— Да мне насрать, кто и куда ходит. Почему тебя надо учить основам, которым и учить-то не нужно. Прежде чем стрелять, открой глаза и посмотри, кто стоит на линии огня. Малой, да что б тебя… третий день уровень пройти не можем. Толку от твоей помощи…

— Сами позвали.

— Дурак был, вот и позвал.

— Если не нравится, могу уйти.

— Да и вали нахрен — слабак… Как-нибудь один управлюсь.

Мне наконец удалось выбраться из капсулы и встать на протезы. Под рукой оказалась прозрачная крышка. С трудом удержался от искушения, чтобы не схватиться за край и не хлопнуть ей от души. Диана Ильязовна не поймет.

Вспомнил про молодую учительницу, и она тут как тут, появилась на пороге.

— Мальчики, что за шум?

Мальчики… где она здесь мальчиков увидела. Хотя нет, вон один — стоит у стеллажей, обиженный. Теперь будет из себя страдальца строить: детский сад — штаны на лямках.

— Диана, вот объясните мне, старому человеку, зачем убивать своих? Может я чего не понимаю, и это такая новая мода у молодых? Вчера в затылок выстрелил, сегодня в упор расстрелял.

— Вчера был рикошет.

— Хреношет, — с трудом сдержался, чтобы не нахамить при учительнице. — Кому лапшу на уши вешаешь, Малой? Думаешь, Василий Иванович совсем дурной, не понимает. В «Маяке» такое понятие как рикошет отсутствует в принципе. Пули они как липучки — куда выстрелил, там и остались… Как же я заколебался, третий день на одном уровне. Хожу в игру как на работу. Мне эти амебы с медузами скоро в кошмарах снится начнут, вместе с напарничком.

— Надо же, напарником назвали.

— Пацан ты мои слова не перевирай. Я сказал «напарничек» — до полноценного напарника пока не дорос. Может лет через десять, когда своих убивать перестанешь

— А может чайку с печеньями? — вмешалась в наш разговор девушка. — У меня и пирожные с заварным кремом найдутся. Коробка шоколадных конфет с первого сентября осталась.

Я почесал затылок и посмотрел на насупленного пацана. К гадалке не ходи, обиделся. Вчера сбежал, когда я на него орать начал, а сегодня прогресс — стоит и пол под ногами изучает.

— Что может быть лучше ароматного черного чая со свежими пирожными, — продолжала уговаривать Диана. — А еще у меня целая баночка малинового варенья, соседка на прошлой неделе угостила. Вкусное, ум отъешь.

Пришлось тяжко вздохнуть.

— Ну если только малиновое.

Четвертый уровень таки добили. Проторчали до позднего вечера и проторчали бы еще дольше, но пришла Диана Ильязовна и разогнала нашу недружную команду.

— Бойцы, война войною, а домашнее задание никто не отменял.

Справа послышалось недовольное ворчание — Синицын послушно покидал капсулу. Ничего, поворчит и успокоится. Решать задачки по геометрии завсегда полезно — глядишь, может и научиться траекторию пули вычислять, а там и своих убивать перестанет.

— Василий Иванович, вас это тоже касается.

— Пускай Малой идет, а я еще побегаю.

— Василий Иванович, вы мне что обещали?

— Не материться.

— И?

— Беречь подотчетное оборудование.

— И?

И тут я попал впросак. Что же такого наобещать успел, что теперь этим попрекают?

— Забыли, я так и знала… Проводить меня домой вы обещали.

Действительно, сорвалось с языка, когда чай пил в прикуску с вареньем. Думал, она больше для красного словца сказала, как это порою водится у женщин — пустое кокетство. Оказалось, что всерьез.

— Может такси вызвать?

— Спасибо, Василий Иванович, за подсказку, а то бы я сама не догадалась. И за обещание спасибо, которое держите.

Да что ж все такие обидчивые сегодня. Что Малой этот, что Диана Батьковна, развернувшаяся и направившаяся в сторону выхода.

— Подождите… Да подождите вы, дайте хоть из капсулы выбраться.

Погода на улице стояла отменная. Полуденная жара спала, вернув октябрю положенную прохладу. Красный диск солнца лениво заваливался за горизонт, густо расплескав алых красок — хватило и на небосвод, и на зеркальные стены близстоящих домов.

Деревья вдоль дороги не торопились прощаться с листвой, радуя глаз пестротой нарядов. Лишь елки, дежурящие у входа в школу, отличались завидным постоянством.

Если тенденция в ближайшие годы не изменится, впору будет пальмы высаживать, и урожай бананов по осени собирать. Все течет, все меняется. Лет сто назад на всю страну были известны астраханские арбузы, теперь же на смену им пришли саратовские и самарские. А в самой Астрахани который год плохой урожай из-за невыносимой жары. Юг страны медленно, превращался в африканскую саванну. Но иногда бывало, что и заливало. Как в прошлом году, когда люди на лодках плавали меж домов, а особо предприимчивые товарищи колотили на продажу плоты из досок.

Погода чудила все чаще и чаще. Кто ж знал, что на юге Архангельской области появится своя «аллея торнадо». И года не проходило, чтобы стадо коров не уволокло в поднебесье. А пару лет назад разметало по бревнышку один из местных поселков. Благо, обошлось без жертв: у жителей хватило ума не воевать со стихией, а попрятаться по подвалам и погребам.