— Держи! Это чёрная смородина, говорят, отгоняет злые силы. Я в детстве так делала, вроде помогало.

Ветка пахла свежо и одновременно едко. Кира не особенно полагалась на защиту целебных растений, но не возразила: сейчас любая поддержка шла в зачёт, и магия аромата была не хуже любой другой.

Преследователей Кира не видела и не слышала, но не сомневалась, что они где-то рядом. Могли не сразу выбрать верное направление, но совсем отвалиться — вряд ли. Уж если потащились в глухую деревню следом за студенткой, рискнувшей дать отпор преподавателю, на полпути задачу не бросят, скорее распалятся от того, что не получилось справиться быстро и без усилий. Наверное, мстительный урод был готов на многое, чтобы разделаться с непокорной женщиной. Собственно говоря, Кира даже не представляла, что дело зайдёт так далеко. Забота вышла глубже и страшнее, чем казалась прежде, а значит, бежать надо было упорно, не останавливаясь. Попадать в руки этих троих, посланцев профессора никак не следовало. Ещё больше, чем пострадать сама, Кира страшилась Матильду подвести под расправу.

Почва то держала вполне сносно, то начинала проваливаться почти как болото, в этих местах росла длинная неприятно шелестящая трава. Плохо, что на влажном оставались отчётливые отпечатки ног.

— Может нам разуться? — предложила Кира.

— Ерунда. В деревнях давно уже босиком не ходят, так что никого мы не обманем. Скорее всего эти бугаи те ещё следопыты, и не сумеют сориентироваться в дикой природе, но мы сейчас сделаем обманку.

На краю гнилой лужи Матильда оставила ясный след, а потом пошла в сторону, ступая на пальцах и ловко устраиваясь так, чтобы каждый раз под ногой оказывался лист или кусок коры, камень, пенёк, упавшее дерево. Кира повторяла за подругой не рассуждая, а потом местность стала суше, впереди замаячил просвет. Матильда припустила бегом, остановилась лишь на краю зарослей.

За деревьями открылся холм, густо поросший цветущими травами, и кое-где округлыми кустами сирени, словно было здесь когда-то человечье жильё, да всё вышло. Матильда вглядывалась и вслушивалась. Кира понимала, что страшно вот так выходить из какого-никакого укрытия прямо на свет. Казалось, стоит им выбраться на незащищённое место, как преследователи тут как тут: выскочат из других кустов. Смогут две девчонки убежать от троих здоровых мужиков? Вряд ли, да и куда? Надо было всё же уходить к деревне, просить защиты у людей, драться с преследователями на глазах свидетелей, хотя что бы это дало? Никто сейчас ни за кого не заступится, все отведут взоры в сторону. Ну увидят злодеяние, так если и расскажут кому, то, когда ещё — когда станет поздно. Чудо, что Дарина не побоялась отвлечь мужчин хоть ненадолго.

— Отдышалась? Бежим! — сказал Матильда. — Ждать лучшего не приходится, худшего дождёмся.

Кира кивнула. Безумно хотелось хоть какой-то определённости.

Место само по себе оказалось чудесное, здесь бы побродить, наслаждаясь предвечерним теплом, собрать букет или сплести венок, полежать в траве, глядя бездумно на плывущие облака, но пока что приходилось прыгать через непонятные кочки, путаться в высоких стеблях, взбираться по склону и всей беззащитной поверхностью спины ощущать близость безжалостной погони.

Кира боялась оглянуться, чтобы не потерять надежду, не сбиться с шага. Смотрела строго вперёд и не поняла сначала, что за деревяшка мелькнула слева, потом ещё одна. Казалось, стоит достигнуть вершины холма, перевалить её, и откроется спасительный приют, что утаит беглянок от недругов, оборонит надёжно, как бывает только в детстве. Матильда почти добежала до верхней точки косогора, как вдруг, воздев руки, сломилась в поясе, а потом и вовсе исчезла из поля зрения.

Кира успела притормозить, увидела проран в море травы, сообразила, что подруга свалилась в заросшую канаву. Она как будто не пострадала, потому что ругалась хоть и энергично, но шёпотом. Кира присела на краю, чтобы помочь ей выбраться, но кеды неудержимо поехали по скользкой глине, затем в спину шарахнул мягкий дерновой край провала. Матильда успела отодвинуться, и Кира упала не на неё, а на устеленное сухой травой и неведомо откуда налетевшими старыми листьями дно ямы.

Всё произошло быстро и так ошеломило, что Кира не сразу пришла в себя, сидела и моргала, Матильда озабоченно придвинулась, заглянула в лицо:

— Ты в порядке? Не покалечилась?

— Кажется, нет. Куда нас занесло?

— Похоже в могилу.

— Куда?

— И кто из нас маг? Денёва, ты что, не заметила кресты? Мы на кладбище, только заброшенном каком-то, очень старом. Может, им не пользуются давно. Вот ямку, похоже, вырыли, да не пригодилась, так травой и заросла.

Лишь теперь Кира опомнилась, поняла, что Матильда кругом права. То деревянное, что промелькнуло, не привлекая внимания, да и общий фон места — всё говорило о наличии мёртвых, но слабо, словно ушли отсюда не только живущие, но и усопшие. В происхождении ямы Матильда немного ошибалась. Её не готовили для новых похорон. Здесь прежде лежало тело. Кто-то пришёл, выкопал кости. Не иначе родные решили перезахоронить усопшего поближе к цивилизации. Вроде был в деревне такой древний обычай.

— Ладно, давай выбираться! — сказала Кира, но Матильда схватила за руку, удерживая на месте.

— Смотри! — пробормотала она, показывая дрожащим пальцем вверх.

Там синел облохмаченный по краям травами клок синего неба, но не только былинки качались на ветру, происходило иное движение. Из дёрна выползали корни, тонкие, немощные, зато один за другим, и плели над головами подруг редкую сеть, уплотняли её, словно руководил ими инстинкт или разум. Как в сказке! Чудное творилось дело, прежде однозначно невиданное.

— Она нас ловит? — спросила Матильда. Пока не испуганно. Порвать тонкие корешки ничего не стоило.

— Нет! — ответила Кира. В голове прояснялось, мысли укладывались пусть не на свои, но места, формировалось понимание происходящего странного явления. — Яма нас прячет, защищает! Хоронит от врагов!

Матильда неуверенно хмыкнула, но хватку ослабила. Или доверяла подруге, или сама начала проникаться местом и событиями. Она и так вела себя в этой переделке, словно маг или хотя бы ученик мага. Быть может, скрытый дар пробудился в минуту опасности, как это произошло с самой Кирой, когда Жеранский начал распускать руки? Чего только не случается под солнцем и луной, а жить женщиной на этом свете настолько непросто, что станешь ведьмой, даже если ею не родилась.

Подумать о том, что творилось с ними обеими предстояло потом, потому что сейчас все лишние мысли вылетели из головы. Шаги или голоса, но чуждый месту шум подсказал Кире, что преследователи вышли на открытое пространство заброшенного кладбища. Вот только что почти неслышное упорное шевеление корней выглядело жутким и шёл от него по коже отчётливый холодок, а теперь хотелось подогнать их, попросить ползти быстрее, чтобы ненадёжная, но единственная преграда хоть от недобрых взглядов уберегла.

Обе сидели, прижавшись друг к другу, затаив дыхание. Наверное, следовало отползти в самый тёмный угол ямы, где вернее всего укроет сумрак, только Кира боялась пошевелиться, как-то выдать их присутствие здесь, всё время помня, что на поиски наверняка отправили не обычных людей, а таких же магов, как она сама. Приборы на кладбище вполне могли дать неоднозначный результат, зато интуиция работала везде.

Поначалу шаги, сопровождаемые шорохом травы и редкими матами, звучали в стороне, словно мужчины решили не осматривать местность, а проскочить насквозь, затем приблизились.

— Да куда делись эти сучки? — прозвучало раздражённо так близко, что девушки вцепились друг в друга и окончательно затаили дыхание.

— Поисковик-то что кажет?

— Да и раньше крутил, а теперь вовсе сбоит. Тут же кладбище, нахоронили, видать, мертвечины за века столько, что живого места не осталось.

— Среди могил и могли спрятаться. Ищем. Хитрые стервы. В кустах погляди. В такой залезешь и со стороны как нет тебя. Вон сколько листьев — щитом висят.