— Кто такой?

— Марсэло.

Лицо айгардца расплылось в улыбке, и он фальшиво пропел:

Марсэло, милый мой Марсэло,

Прет очи ты мои прити,

И под раскитистой омелой

Ты ночь со мною проветииии.

Большегубый скривился, словно откусил от лимона, а затем сурово свел брови:

— Я ж вмажу, не посмотрю, что ты здоровый…

— Не серчай, — рассмеялся блондин, — очень прилипчивая песенка… Из чего стрелять умеешь? Аспит или катюка?

— Из всего приходилось, — угрюмо буркнул герой песенки. — Меньше языком чеши. Поставь меня на позицию и дело с концом.

Рихард выдал угрюмому парню аспид и отвел к отдаленной баррикаде, а затем шепнул Эстеву:

— Суровый парень. На что спорим, что он солтатик? Или таже бывший стражник? Я его, кстати, раньше не вител. Кокта он появился?

— Я тоже его не знаю, — пожал плечами Эстев. — Слушай, черт с ним. Скажи лучше, что мне дальше делать. Не хочу возвращаться к Дуану.

Рихард посмотрел на него смеющимися голубыми глазами, а затем заговорчески шепнул:

— Морок велел Аринио схоронить тепя вместе с папьем… А ты что тумаешь? Если не трусишь, то нам нужен носильщик.

— Кто? — нахмурился Эстев.

— Носильщик, — повторил Рихард. — Тот, кто таскает меха с аякосой и пули, потает их стрелкам, вовремя заменяет прохутившиеся шланки… Потумай хорошенько. Это опасное занятие… А если нет, то лучше найти местечко, чтопы схорониться.

Нутро Эстева сжалось от страха, коленки задрожали, но затем он представил, как будет сидеть среди трясущихся юбок, и ему снова стало стыдно. Возятся с ним, как с ребенком или девицей, а ведь он уже взрослый мужчина. В конце концов, чем он хуже Зяблика? Эстев с горячностью мотнул кудрявой головой:

— Да, я согласен.

Широкое лицо конюха снова озарилось улыбкой:

— Токта смотри внимательно… Это очень важно, — Рихард поднял небольшой плотно зашитый мешочек с тонким завинчивающимся горлышком. — Сначала нужно открутить шланк от пустого меха, затем — резьпу на полном, совместить и плотно свинтить концы. Если сделать, как попало, то во время выстрела шланк может отскочить или воопще разорваться. Все должно происходить пыстро. Потренируйся пока.

Эстев с тоской посмотрел на догорающее солнце. Краешек его пламени ярко-красным очерчивался над крышей хибары. Если он все правильно понимал, то с темнотой придут те, кого все так боятся. Златоглазые убийцы, рыцари самой смерти. Какая ирония. Он так боялся подходить к Некрополь, а теперь Некрополь сам придет по его душу.

Быстро темнело. Эстев остервенело крутил заглушки на мехах. От нервного перенапряжения ладони вспотели, оставляя влажные следы на выдубленной коже. Лихорадочность лагеря стихла, как в ночном муравейнике, все заняли свои позиции. Фонарики на тросах сияли ярким светом, вырисовывая ровные белые круги на земле. Периодически кто-то тянул за веревочку, чтобы встряхнуть их, если они начинали тускнеть. Этот свет дарил странную уверенность, словно Эстев находился в старой детской игре. Забежал в круг и все, никто не сможет тебя тронуть. Если бы все в жизни подчинялось таким простым правилам!

На стенах тихо переговаривались караульные, вооруженные арбалетами. Выглядывающие из стрелковых бойниц аспиды были всего лишь грубым муляжом: все огненные трубки стащили к баррикадам.

— Пошли, — сказал Аринио, положив мозолистую ладонь на плечо Эстева.

Парень скинул руку:

— Я останусь. Плевать, что сказал Морок

Старик ничего не ответил и, как ни странно, не стал настаивать. Какая-то часть толстяка вопила, чтобы Аринио уволок его прочь, но тот ушел, оставив парня один на один со своим выбором.

— О, ты тоже носильщик! — с энтузиазмом воскликнул Зяблик, бухнувшись на землю рядом с Эстевом.

Тот так переживал и усердно тренировался, что даже не заметил присутствие мальчугана. Зная Зяблика, можно было предположить, что он устремится в пекло, лишь бы доказать, что смелый. Неподалеку мелькала светлая шевелюра Рихарда. Парень сделал несколько вдохов и немного успокоился.

Аринио о чем-то вполголоса переговаривался с Дуаном, Рихардом и еще несколькими ребятами. Эстев не прислушивался. Прислонившись спиной к наспех сколоченному дереву, он мысленно считал обороты резьбы в своих пальцах, и это его еще больше успокаивало. Каждую секунду он ожидал, что вот-вот все начнется. Загремят выстрелы, зашуршат в воздухе стрелы, запоет пролитая кровь, но бой все не начинался. Время тянулось густой медовой каплей, оголенные нервы Эстева перестали пульсировать, и вдруг, сам того не осознавая, он задремал.

Проснулся он резко, рывком, от того, что все вокруг пришло в движение. Эстев испуганно замер, наблюдая, что четверо парней, спрятавшихся за баррикадой, на которой он прикорнул, напряженно сжали приклады аспидов и прильнули к мушкам. По стене пошло движение. Караульные взвели арбалеты, пристроившись рядом с муляжами аспидов.

— Стрельнули по воротам зажигательными, — прокомментировал рябой стрелок справа от Эстева. — Да зря мы, что ли, их поливали несколько часов? Не возьмется.

— Аринио как знал, — шепнул коротышка в белом платке, притаившийся слева — Жуткий дед. Поди колдун.

— Пасти позакрывали, — распорядился Рихард, устроившийся рядом с Марсэло. — Тихо ситим.

Переговаривающиеся тотчас стихли, а Эстев подполз поближе к Рихарду, чтобы понаблюдать за стеной с его позиции. На первый взгляд ничего не происходило.

— Внимательно слетим за тенями, — вновь распорядился конюх.

Эстев послушно впился глазами в густой мрак, подсвеченный диковинными фонарями. Что он пытался в них обнаружить? Воображение рисовало самые ужасные картины

Когда рядом бахнул первый выстрел, у Эстева с непривычки заложило в ушах. Едкая кисловатая вонь ударила в ноздри, заволокла гортань и сжала горло до кашля.

— Там! — заорали ближе к центру цепочки баррикад.

Еще несколько выстрелов, свистнули арбалетные болты, вонзаясь в землю. Эстев содрогался от этого невыносимого грохота. Он и не ожидал, что эти штуки так шумят! Словно над его головой разразилась нешуточная гроза, а Эстев с детства боялся грома и молнии. Пересилив страх, он выглянул в щель. Все заволокло сизым дымом. “Куда они стреляют. Я ничего не вижу” — подумал парень.

И тут прямо перед баррикадой с их четверкой появилась серая фигура. Она буквально выпала в круг света, Эстев мог поклясться, что прямо из воздуха. Блеснули желтые глаза, и прежде, чем кто-то успел нажать на курок, она исчезла, шагнув в темноту. Бах! — запоздало огрызнулся аспид, Рихард ругнулся и вполголоса прорычал:

— Ничего, суки, я вас тостану, — а затем кинул своим спутникам. — Стреляем только по…

Хлопки возобновились, заглушив его речь. Один из стрелков, поднял аспида, быстро погрузив в дуло шомпол, чтобы счистить нагар аякосы. Правило трех выстрелов, как объяснил Эстеву Рихард. Это дело нескольких мгновений в руках опытного стрелка, но в бою каждая секунда решает…

— Ни в коем случае нельзя переставать стрелять! — орал Рихард, заглушая грохот. — Если хотите жить!

Раздался крик — за одной из баррикад материализовалась тень и в один прыжок преодолела расстояние до стрелков. Человек захрипел, пытаясь зажать кровавый фонтан, брызнувший из тела, а за ним еще трое с тихим стоном рухнули на землю.

— Плять! — крикнул Рихард. — Твое, тула назад! Страхуем труг труга!

Марсэло и коротышка в белом платке моментально поменяли дислокацию, повернув аспиды в темноту за баррикадой.

— Как они так могут? — нервно хихикнул коротышка. — Невидимки… Они точно демоны.

— Заткнись и смотри в оба, — рыкнул Марсэло.

За соседними укреплениями стрелки тоже поменяли дислокацию, и в едкой дымке жженой аякосы повисла напряженная тишина.

— Не зря повесили эти фонарики, — ухмыльнулся Рихард. — На свету они видимые, как простые люди, а круки достаточно широкие, тают время среаги…

Сбоку от него на границе белого круга возникла тень. Ее мотнуло вправо, отчего она ударилась о доски. Блеснул кинжал. Лезвие срезало прядь соломенных волос, немного промахнувшись мимо горла. Рихард, сжав зубы, махнул аспидом, железная труба ударила убийцу по голове, заставив раствориться в тени. Конюх с расширенными от ужаса глазами поводил дулом в воздухе.