– А-а-а?! – воскликнул стражник, дернув Мышку за хламиду.

Тот податливо приподнялся, расслабленный, словно гибкая плеть.

– Не бейте, господин, – плаксиво пролепетал он не своим голосом. – Уже ухожу!

– Что б больше тебя здесь не видел!

Грубый тычок под ребра. Мышка упал, откатился в сторону и слился с тенью подворотни. Стражник растерянно почесал затылок, приподняв шлем. Был доходяга и словно испарился…

Мышка смотрел ему в спину с другой стороны улицы. Дождавшись, пока уйдет восвояси, бросил взгляд на коновязь. Белый все еще на месте. Протектор необычайно задерживался, нужно навести справки… Краем глаза вакшамари увидел знакомых беспризорников, пытающихся слиться с толпой. Большие карие глаза с интересом пожирали протекторского скакуна, и Мышку осенило. А этот Кеан просто нарасхват, осталось только выяснить, кому еще понадобилось следить за ним. Это могут быть и Кривой Шимс, и Мару Податель, и Висельники, а может и сам Морок, чтоб ему пусто было.

Едва прогремели жестокие слова, ноги сами метнулись прочь из кухни, сбивая на пути зазевавшихся разносчиков. Уже в проходе Эстев растерянно остановился. Куда бежать? Ниже только погреба, колодец и слив, а выше путь закрыт. Бежать было некуда. Вот-вот нагрянет стража.

– Господин! – послышалось за спиной.

Брэдли, пустоголовый аделлюрский помощник, бежал следом. Зачем он увязался?

– Господин, – крикнул догнавший. – Куда же вы? У нас в запасе мало времени. Скорей к сливу! – Он схватил Эстева за локоть и потянул в противоположный проход. – Ну же! Вам жить надоело?

Последняя фраза сделала ноги послушными. Эстев не знал, что задумал этот недоумок, но позволил увлечь в тупик. Соле помнил расположение слива. Каменное кольцо с воротом, поворот к холодным кладовым, зловонная дыра: все, как и в любом другом палаццо. Сливной канал спускался в зловещую темноту. Брэдли пихнул пекаря к этой дыре в полу:

– Полезайте!

Эстев непонимающе посмотрел на дурачка. Неужели он не видит, что слив, хоть и широкий, но узковат для его фигуры? И пусть он каким-то чудом пролезет – канал заканчивался решеткой. Одолеть ее голыми руками невозможно. Хотя откуда такому неотесанному деревенщине знать об этом?

Эстев заикнулся было, что это дохлый номер, но его отвлек топот множества ног.

– Ну, скорей же! – настаивал Брэдли.

Ощутимый толчок в спину лишил Соле равновесия. Грузное тело накренилось, и он с ужасом осознал, что падает прямо в зловонное отверстие. Послышался треск материи, болью обожгло лодыжку, тело скользнуло по резкому скату. Сзади закричал Брэдли, но крик быстро оборвался.

К удивлению, Эстев не застрял, а бойко заскользил вниз. Он растопырил руки в попытке зацепиться за стены, но ладони не находили опоры. Омерзительно! Эстев отдернул кисти и тотчас заскользил еще бодрее. Почему так скользко, разве так должно быть? Отчетливо несло тухлой водой, помоями и экскрементами, но к этому примешивался запах масла. Оливковое. Эстев не спутал бы этот аромат ни с чем другим. Прогоревшее масло ни за что не вылили бы в помои, но все же тоннель был щедро сдобрен им.

Спуск занял не больше десяти секунд и закончился болезненным ударом о железную решетку. Резкий скрип, щелчок, верхняя часть ковки отошла от камня. Еще одна невероятная удача! Несколько ударов по решетке, и она со звоном отвалилась. Эстев вывалился из слива и, не удержав равновесие, покатился по крутому склону. Резкий удар о камни наполнил голову каленой болью. Белое зарево застлало глаза, рот наполнился металлическим вкусом. Вода залила ноздри, обожгла ссадины. Эстев с трудом приподнялся на коленях и посмотрел на возвышающуюся над ним стену палаццо и зев сливного отверстия. Он выбрался, а что дальше? Куда ему бежать? Ближе всего до особняка, но там будут искать в первую очередь. Лучше всего покинуть город, бежать как можно дальше. Туда, где власть Протектората не так сильна. Мысли все еще перепуганно скакали и путались.

А ведь ему казалось, что жизнь только начала налаживаться.

Эстев Соле слыл толстяком и трусом. Он не преуспел ни в одном из дел, достойных его благородного происхождения. На лошади Эстев держался, как мешок с мукой, шпага в его руках выглядела не страшней вилки, он спотыкался на ровном месте и заметно заикался, стоило заговорить с прелестной дамой. Несмотря на это, именно Эстев прославил мало чем известную в Леаке дворянскую фамилию Соле, открыв свою первую пекарню. Как оказалось, единственным его талантом была кулинария.

Ильфеса… На семейном совете многочисленная родня воспротивилась его решению переехать в этот город. Клоака Побережья Кассиуса, где по улицам вместе с честным народом ходили нелюди: свирепые авольдасты и богомерзкие вакшами. В Ильфесе процветала легальная Гильдия Убийц, а в районе Угольного порта, словно насекомые, копошились люди самого низкого достатка и достоинства, не имеющие понятия о чести. Там стоял мрачный город мертвых, и по ночам любого могли погубить златоглазые твари.

Однако Эстев видел нечто иное: огромные возможности, рынки, изобилующие товарами со всего побережья, многочисленные фабрики и сталелитейные заводы, и, главное, обитель Черной Маски. Именно в Ильфесе Всеблагой сверг Царя-Дракона, утопил его трон в свинцовых водах бухты, выгнал за стены захватчиков-нелюдей и отдал мир в руки человечества. Там Он лишился мирского имени и возложил на лицо маску, став бессмертным владыкой и единственным достойным почитания богом. Еще ребенком Эстев вычитал это в Законе Благодати и уже тогда вдохновился верой в силу человеческой воли. Соле мечтал стать протектором, верным рыцарем бога-человека, лишенным лица и имени, чтобы хранить Закон Благодати, и то, что он не годился на эту роль, стало первым в его жизни настоящим разочарованием. Тогда он посвятил всего себя кулинарии, мечтая однажды соприкоснуться со священной для него личностью, как и требует Закон Благодати. Быть полезным винтиком великого механизма – вот настоящее счастье истинно верующего.

Переезд и последующие два года тяжело дались Соле. Местная гильдия пекарей долго не желала признавать пришлого мастера, продажи шли из рук вон плохо, вдобавок ко всему жаркий приморский климат доводил Эстева до изнеможения. Но в итоге все начало идти на лад. До этого момента.

– Эй, сюда!

Эстев шарахнулся от подбежавшего к нему мальчишки, поскользнулся и рухнул на живот. Чумазый семилетка с торчащим хохолком потянул его за рукав пропитавшегося маслом дублета:

– Да живей же, че расселся? Увидят!

Откуда здесь мальчишка? Эстев не ожидал встретить здесь кого-то еще. Разве что стражу, что подхватит его под белы рученьки…

– Не считай ворон! – возмутился мальчишка. – Ну же!

– Ты кто? – проблеял Соле, поднимаясь на ноги.

– Святой Гаудо! – фыркнул тот, зло сощурив глаза. – Ты головой что ли пришибся? Или хочешь здесь остаться?

«Нет, я не хочу!» – подумал Эстев. «Бежать-то и некуда», – мелькнула вторая мысль, и ноги сами понесли по скользким камням, к маленькой, спрятанной между скал лодочке. На веслах сидел старик-нерсианин. Лысый, сморщенный, узкоглазый, в провонявшей одежде прибрежного мусорщика. Однако от Эстева пахло не лучше.

– Ложись, – распорядился старик, подняв рваную мешковину со дна лодки. – И чтобы ни звука.

Эстев снова засомневался. «Так просто довериться им? – промелькнуло в голове. – Первым встречным людям?».

– Куда вы меня отвезете? – спросил он.

– Туда, где никто не достанет. – Старик воровато оглянулся. – Живей. Светает, надо успеть, пока туман.

Можно было бы и дальше упрямиться, только Эстев не видел в этом никакого смысла. Сам он не выберется. Соле шагнул на шатающуюся лодку, лег под рваную мешковину и безмолвно помолился Всеблагому. Лодка еще раз качнулась, когда мальчишка примостился у кормы, и двинулась в долгое путешествие.

Волны умиротворяюще качали Соле в своих объятиях, и он вдруг беззвучно разрыдался. Соленые слезы не давали никакого облегчения. Зачем он убежал? Только продлил неизбежную агонию. Ему ни за что не выбраться из этого города. А эти люди? Они легко могли причалить где-нибудь в Медном, сдать его в руки стражи или протекторов. При мысли о рыцарях веры Эстев ощутил животный ужас, слезы моментально смешались с испариной страха, в голову полезли отчаянные мысли. «Что, если прыгнуть за борт и выплыть к берегу? Ох, дурак! Из тебя же пловец, как из топора. А если завладеть лодкой?» Плеск волн смешался с горечью осознания, что он не посмеет взять на душу такой страшный грех, как убийство. Эстев притих, раздумывая, что же он сделал не так, раз всеблагой решил так жестоко наказать его. Ведь в прошлом году он купил гратию – грамоту, что искупляет все грехи! Неужели за год успел накопить новых? Он попытался успокоиться и вспомнить подробности прошедшего вечера.