Юра несколько раз моргнул, оглянулся по сторонам. Дождь начался снова, ветер немного усилился, бросая в лицо холодные капли. Потрескавшаяся асфальтовая дорожка вела дальше — к спортплощадке, на которой раньше проходила утренняя разминка. Здесь всё выглядело не многим лучше, чем в остальном лагере. Разве что на подиуме, где стояли, показывая упражнения физруки, на удивление неплохо сохранился большой плакат-растяжка. От ветра и дождей его прикрывал длинный навес, поэтому на выгоревшем полотне можно было разглядеть нарисованных спортсменов, пересекающих финишную прямую, и надпись «Все мировые рекорды должны быть наши».

С другой стороны спортплощадки раньше находился бассейн под открытым небом на двадцать пять метров. В нём часто устраивали заплывы на скорость, и Юра помнил резкие свистки, всплески и голоса командующих вожатых так хорошо, будто это было вчера. Но в реальности от бассейна осталась только большая и глубокая яма, обвалившаяся у дальнего края. Со стенок осыпалась мелкая плитка, на дне скопилась дождевая вода, которая уже позеленела и заболотилась. Только возвышения для прыжков с полустертыми номерами дорожек могли сказать случайному путнику о том, что когда-то тут был бассейн.

А вот потемневшие, покрытые зелёным налётом сломанные статуи пионеров-пловцов всё еще стояли на своём пьедестале. Лес за их спинами значительно поредел, Юра слышал грохот экскаваторов и вой бензопил, доносящийся из-за деревьев. Пройдя немного вглубь чащи, он увидел большие проплешины посреди когда-то густого хвойного леса — тут полным ходом шла вырубка, а вдалеке виднелась стройка. А ещё дальше — треугольные крыши уже построенных домов.

Юра вздохнул и вернулся к статуям пионеров. Подошёл вплотную к пьедесталу, встал на то самое место, где в тот вечер, двадцать лет назад, они с Володей полночи просидели, держась за руки, не в силах отпустить друг друга. Юра усмехнулся — как же у него потом болели ноги и спина, но улыбка тут же померкла — и совсем скоро это место исчезнет с лица Земли. Юрино детство, самые счастливые воспоминания, неумолимо стираются не только временем, но и прогрессом. Заброшенный пионерлагерь, конечно же, никому уже не нужен, он лишь занимает место и пространство. Юра представлял, как на «Ласточку» огромной ногой великана наступает «новое». Скоро тут ничего не останется. Ничего из того, что ему было так дорого.

Он стоял у подножия статуи и смотрел в землю. Тут они сидели. Володя держал его за руку, обнимал и обещал, что никогда больше не оттолкнёт. Юра улыбнулся сам себе, в его груди потеплело от этих воспоминаний. Каким же он был тогда наивным. Глупым мальчишкой, совершенно не понимающим серьёзности происходящего. Тогда всё для Юрки было одной сплошной эмоцией — восторг от первой любви, радость от того, что она не безответна, сладость взаимности… Может, хорошо, что Юра тогда был абсолютным ребёнком. Ведь благодаря такому невинному и ребяческому взгляду на вещи он не казнил себя так, как это делал Володя. Не ненавидел себя, не причинял себе вреда, а главное — не совершил страшной ошибки, которую только предстояло сделать тогдашнему вожатому Володе в недалёком будущем, спустя несколько лет после работы в «Ласточке».

Утром следующего дня Юрка играл со вторым отрядом в пионербол на пляже. Народу было не протолкнуться. Здесь присутствовали и девчонки из второго отряда, участвующие в спектакле, Настя — Портнова, Катя, играющая Лузгину, и Юля — деревенская предательница. Они хором поздоровались с Юркой. Юрке стало очень приятно.

Счёт вела команда первого отряда, но победила всё равно дружба.

Юрка буркнул Ксюше — она единственная из ПУК играла:

— Надо в следующий раз назвать команду «Дружба», чтобы выигрывать уж наверняка.

— Точно! — весело ответила Ксюша и даже улыбнулась ему. Юрка аж обалдел — Ксюша-то? Ему-то?

Закончив играть, измученный жарой Юрка отправился плавать, а точнее — топить вместе с Ваней Миху. Те обещали быть готовыми, как только объявят счёт, но задержались на пляже. Юрка устал ждать и залез в воду первым, но только расслабился и начал остывать, как на пляж пришла Ольга Леонидовна с Володей.

Воспитательница сосредоточенно вещала худруку что-то, а он в это время сосредоточенно искал глазами кого-то. Юрка догадался, кого именно, сунул в рот пальцы и громко свистнул. Володя заметил его, расправил плечи, помахал рукой и улыбнулся, сверкнув очками. И Юрка вспомнил о том, что было вчера. Он и так не забывал, но сейчас вспомнил особенно остро, до того, что ощутил на губах Володино дыхание и запах. В груди потеплело, Юрка замер с глупой улыбкой на лице, расслабился и чуть было не ушёл под воду, но опомнился и заработал руками.

Ольга Леонидовна дёрнула Володю за рукав — он тоже, как Юрка, не шевелясь смотрел на него, — и потащила к парням из второго отряда, сидящим на полотенцах кружочком. Потом к Паше из Юркиного отряда, Митьке и Ване. Когда ребята испуганно ей закивали, Ольга Леонидовна подхватила Володю под руку и вместе с ним удалилась.

Визит прошёл довольно быстро, Юрка не успел даже выйти из воды. Крикнул Михе с Ванькой, и те бегом рванули к нему, засыпав песком тех, кто сидел на пляже, и забрызгав водой тех, кто плескался в реке.

— Чего хотела? — спросил Юрка.

— В театр звала на массовку, — ответил Ванька. — Ну как звала, сказала, что придём и всё.

— А-а-а…

— Ага! — передразнил Миха. — Юрец, слушай, а ваш худрук, он… это, строгий, да? Злой? Ты только не говори никому, что я так сказал.

— Володя-то? — усмехнулся Юрка, вспомнив, как вчера вечером и ночью обычно строгие глаза под очками приближались к его лицу, закрывались и не открывались до тех пор, пока не закончился долгий тёплый поцелуй. Юрка аж вспотел в прохладной воде. — Ох… Это… если что-то пойдёт не так, тебе, Мих, не Володя, а Ольга Леонидовна голову оторвёт.

— Вот засада!

— Ой, Мих, да ла-а-адно, — протянул Ванька. — Петлицыну вон вообще роль с текстом выписали. Нам-то с тобой стоять молча и так сойдёт.

— Не сойдёт! — возмутился Юрка. — Парни, Володю надо уважать! Только попробуйте мне…

— Будем-будем, — заверил Миха.

— Ясно-понятно! — подтвердил Ванька. — Ну чего, поплыли уже, а? Так и замёрзнуть недолго.

— Наперегонки! — скомандовал Юрка и рванул первее всех.

А когда они вернулись обратно на пляж, Юрка не спеша вытерся и задумчиво произнёс, глядя на противоположный берег реки в надежде увидеть там иву:

— Петлицыну роль, говорите, с текстом дали? Езавитова, видимо. Плохо — Володя этого не хотел. Нам бы лучше Митьку, у него ого-го какой голосище.

— А где он, кстати? — вальяжно растянувшись на горячем песке, поинтересовался Ванька.

Ответ последовал незамедлительно.

— Здравствуйте, пионеры! Слушайте пионерскую зорьку, — ответил сам Митька из динамика. — Завтра долгожданный праздник — день рождения нашего любимого пионерлагеря «Ласточка». В связи с этим сегодня пройдут два важных мероприятия. Первое — генеральная репетиция концерта художественной самодеятельности начнётся после полдника. Артистам от первого отряда быть на площади в шестнадцать часов, второму отряду — в шестнадцать тридцать…

Митька диктовал время репетиций всех остальных отрядов, а девчата-активистки из первого и второго сосредоточенно записывали за ним. Ольга Леонидовна решила провести хоть какое-то мероприятие вместо спектакля и велела поставить маленький, всего на час, концерт-солянку, состоящий из простых коротких номеров, чтобы артистам хватило одного дня на подготовку. Юрка в нём не участвовал. Знал только, что девочки собираются что-то станцевать.

Митька закончил с этим мероприятием и сразу перешёл ко второму, куда более важному и касающемуся всех отдыхающих:

— Сегодня в течение дня всему лагерю необходимо явиться в медпункт для измерения прибавки веса. Явка обязательна. Лариса Сергеевна примет пионеров только в составе своих отрядов. Информацию о времени посещения сообщат ваши вожатые.