Ровные шеренги распались, и студенты, кто бегом, кто приставным шагом начали растекаться в разные стороны. Есения осталась на месте, ожидая, когда большая часть ее однокурсников удалится, и Джойс останется один. Ей хотелось без свидетелей извиниться перед ним за то, что невольно разрушила его мечту.

Джойс тоже как будто не торопился, и это показалось Есении хорошим знаком. Впрочем, он мог всего лишь дожидаться, когда все уйдут. Как поняла девушка, староста всегда и везде шел последним. Умник бросил на него взгляд, но ничего не сказал и пошел прочь вместе с остальными.

Джойс невозмутимо стоял, приняв характерную позу: расставил ноги и сложил на груди руки, и от всей его фигуры веяло уверенностью, спокойствием и превосходством. Интересно, сколько в этой позе неосознанного проявления характера, а сколько тщательного выверенного позерства?

— Энджел! — Есения дернулась, услышав женский голос, хотя, в общем-то, в этом не было ничего удивительного. На всех факультетах в КосмоСтаре учились как парни, так и девушки. На всех, кроме далькосма. Но — Энджел?

Джойс не изменил положения, лишь повернул голову и смотрел, как стройная высокая блондинка в форме космобиолога легко лавирует между другими студентами, спеша ему навстречу.

«Неужели ее не задевает, что он даже не улыбнется ей?» — подумала Есения.

Наверное, ужасно встречаться с таким парнем, у которого ничего не вздрагивает в душе при виде тебя. Которому, по сути, все равно, есть ты или нет.

— Не пялься на них, — прозвучал откуда-то сверху саркастический мужской голос.

— Я не… — начала Есения, собираясь обернуться, но Бледа уже вышел у нее из-за спины.

— Пялишься-пялишься, буквально дыры в них просверливаешь, — подтвердил он, свысока взирая на нее. — Очень заметно.

— Это Элери? — спросила она у парня.

Девушка в это время наконец добралась до Джойса, ухватила его за локоть и потянулась поцеловать. Джойс чуть сдвинул голову, и губы девушки ткнулись в его щеку. Есении неожиданно стало ее жаль. Джойс наконец расцепил сложенные на груди руки и взял в них ладони девушки, но как показалось Есении лишь для того, чтобы держать ту на контролируемом расстоянии.

— Да, Элери, — хмуро подтвердил Бледа.

Джойс в этот момент что-то говорил своей девушке, чуть наклонив голову, и по выражению их лиц было похоже, будто он выговаривает ей, а она растерянно и виновато внимает его упрекам.

— Ты злишься на Джойса из-за того, что он увел ее у тебя?

Бледа перевел взгляд с парочки на Есению:

— Нет, — но желваки на его скулах напряглись. — Он не уводил, она сама ушла, потому что я не уделял ей достаточно внимания. И именно к нему, чтобы досадить мне, — он замолчал.

— Бедная девушка, — вздохнула Есения. — Никому не нужна.

Бледа внимательно и чуть удивленно взглянул на нее, потом пожал плечами:

— Никто ей не виноват. Все девчонки знают, что с парнями с далькосма лучше не связываться, если хочешь чего-то серьезного.

— Неужели никто никогда из вас не влюбляется? Вы холодные и бесчувственные от природы или так сильно ломаете себя?

— Ломаем? — поднял бровь Бледа.

— Ясно. От природы, — сделала вывод Есения. — Наверное, именно такие мужчины и могут идти в дальние космонавты. Без чувств, без привязанностей, не имея ничего, что было бы дорого.

— Ты ошибаешься. Есть вещи, которые нам дороги. Только они всегда с нами, мы не оставляем их, потому что знаем, что можем к ним не вернуться. Но ты?

— Что — я?

— Ты-то тут что забыла? Ты, судя по всему, не холодная и не бесчувственная, — он усмехнулся.

— Ты не поймешь.

— Где уж мне? — засмеялся Бледа. — Ладно, держи свои тайны при себе. Рано или поздно они все равно откроются.

Есения нахмурилась:

— Чего ты от меня хочешь? Я понимаю, что тебе нравится дразнить Джойса, и ты, видимо, считаешь, что, заговаривая со мной, ты его задеваешь. Я в какой-то степени готова тебе подыгрывать, как сегодня утром. Но мне не нравится, когда меня используют в темную.

Джойс к этому времени, кажется, уже смягчился, так как немного ближе склонился к белокурой головке, и на его лице появилась едва заметная улыбка, даже не на губах, а в лукаво заискрившихся глазах. Девушка расцвела и восторженно внимала тому, что он ей говорит. Жаль, не слышно.

— Идем, — Бледа взял Есению за руку и повел за собой. Вырываться на глазах у всех ей показалось глупым, поэтому пришлось ему подчиниться. — Хватит на них пялиться, а то Аттила решит, что ты ревнуешь.

— Что? — возмутилась Есения и попыталась остановиться.

— Я знаю, что он тебе не нужен, не трепыхайся, — поспешил успокоить ее Бледа. — Я лишь сказал, что он может так подумать, глядя на твое поведение.

— Я выгляжу… увлеченной? — удивилась девушка, неожиданно захотев обернуться и посмотреть, не взглянул ли ей вслед Джойс.

— Как минимум заинтересованной. Нет, не оборачивайся, — тут же предупредил он, видимо, заметив ее движение.

Его ладонь была большой, крепкой и теплой. Уверенной. Надежной.

Есения вдруг впервые взглянула на него по-настоящему и удивилась тому, что увидела.

Выше Джойса и немного крупнее, Бледа был довольно привлекательным парнем. Может быть, даже более симпатичным, чем его брат по прозвищу.

— Что? — тот заметил ее разглядывание.

— А как тебя зовут? — поинтересовалась Есения.

Бледа покачал головой:

— Все девчонки одинаковы.

Есения рассердилась и выдернула руку, благо они уже зашли в чащу парка, и их никто не видел.

— Можно подумать, вы не одинаковы! — заявила девушка. — Только почему-то в вашем понимании все одинаковое мужское — это хорошо, все одинаковое женское — априори глупо. Пусть так. Я буду типичной девчонкой и заявлю, что больше не хочу тебя видеть. Не подходи, не заговаривай, не прикасайся. И мне твои игры с Джойсом не интересны.

Она развернулась и пошла от него прочь, понятия не имея, куда идет, но всем своим видом демонстрируя обиду.

— Максим, — услышала она за спиной. — Максим Берсар.

Она победно улыбнулась, но тут же стерла улыбку и повернулась к нему с серьезным видом:

— Удивительно, что тебя не прозвали берсерком.

— Одно время так и звали, — сказал он и добавил: — Николас Берсар был моим братом.

Есения непонимающе смотрела на него.

— Ник Тесла, — вздохнув, произнес Бледа. — Это было его прозвище, но в СМИ писали так, словно это его фамилия.

— Ник? — округлила глаза Есения. — Поэтому ты..?

Максим кивнул:

— Поэтому я. Аттила виноват, и я обещал, что он поплатится.

— Бледа, оставил бы ты ее в покое, — послышался голос, и отводя рукой ветви деревьев, навстречу обернувшимся Максиму и Есении вышел Джойс. — Это наши с тобой дела. Зачем вмешивать посторонних?

— Боишься, что твоя настоящая натура станет всем известной? Имидж лучшего командира окажется под угрозой?

Есении показалось, что Джойс на долю секунды закатил глаза, но этого, конечно, не могло быть.

— Я уже устал повторять тебе, что это был несчастный случай. Я чувствую свою вину, но все же она не настолько велика, как ты себе вообразил, — Бледа фыркнул, но Джойс продолжил, не обращая внимания. — Я, конечно, понимаю, что ты к моему совету не прислушаешься, но этот же совет дал бы тебе и хороший психолог.

Или хороший друг, если бы друзья не боялись говорить тебе правду. Оставь это позади, иди вперед. Ника никто не вернет, а ты разрушаешь свою личность, лелея свое горе.