Джойс был удивлен. Еще никогда ему не приходило в голову оценивать неумение быть корректным в своей речи, как смелость. Несмотря на то, что он уважал Игоря Леонардовича, с его высказыванием он мысленно не согласился. Сам Джойс отлично умел приложить крепким словцом, но считал, что это нужно делать в соответствующий, строго выбранный момент. Любое слово, любая фраза, даже стиль высказывания — все это должно служить какой-то определенной задаче. По его мнению, новенькая просто бездумно лепила все, что придет в голову, а это было признаком глупости, а не смелости.

— Вы не согласны, Джойс? — прервал его размышления преподаватель, видимо, заметив скептическое выражение его лица.

— С тем, что разработчики кораблей должны учитывать все нюансы, я абсолютно согласен, — дипломатично уклонился от вызова Джойс.

Прозвучал сигнал, возвещающий об окончании занятия.

— Продолжим в следующий раз, потому что это очень интересная и важная тема. Всего хорошего, — кивнул студентам Игорь Леонардович и степенно промаршировал к выходу.

Есения сделала вид, что собирается, и как бы невзначай повернулась назад, пытаясь понять, кто же был тем Джойсом, который знал так много об особенностях отказа от женской программы на заре космонавтики и обладал магнетическим тембром голоса. Понять это ей так и не удалось. Зато она заметила, как несколько десятков пар глаз с каким-то брезгливым любопытством смотрят на нее.

«Да нет, мне кажется», — попыталась она успокоить себя, но нет — брезгливость и даже, кажется, насмешка отчетливо читались на лицах.

Она опустила голову и стала засовывать свой планшет в сумку. Новеньких чаще всего недолюбливают, особенно тех, кто не похож на них. А она была непохожа уже хотя бы тем, что имела другое строение организма. Что ж, придется терпеть.

Парень, сидевший на заднем ряду, встал и медленно стал спускаться по проходу, остальные покорно и быстро расступались перед ним, и он двигался так, словно в аудитории вообще никого не было и ничто не загораживало ему дорогу.

Есения начала понимать, что сильно ошиблась в своих первоначальных впечатлениях и выводах. Это плохо. Это очень-очень плохо.

Она попыталась быстро выскользнуть из аудитории, но, как назло, на ее пути попадались другие студенты, которые перед ней расступаться не только не собирались, но наоборот, перегораживали ей дорогу, при этом даже не глядя на нее, как будто она была пустым местом. Есения решила обойти одного из студентов, застывшего столбом у нее на пути, но в последний момент столб неожиданно развернулся и якобы нечаянно ее задел, да так, что она отлетела на добрых полтора метра и впечаталась во что-то твердое, но теплое.

— Тебя не учили смотреть под ноги? — раздался над ухом магнетический голос с легкой насмешкой.

Есения подняла на него глаза. Так и есть: «второгодник» оказался тем самым Джойсом.

— Под чьи? — удивилась девушка. — Я, конечно, изо всех сил стремлюсь проскользнуть к выходу между ног прочих студентов, но увы, недостаточно мала ростом, чтобы не задеть ничью мужскую гордость.

— Аттила, — угрожающе сказал тот самый парень, чей удачный, как теперь понимала Есения, разворот отфутболил ее в Джойса, — она имеет ввиду то, о чем я подумал?

«Отлично! Этот второгодник еще и Аттила!» — подумала Есения.

— Наш новый студент любит показывать зубки! — коротко хохотнул Аттила. — Это будет интересно, ребята! Она думает, что если она женщина, то это позволит ей делать то, что мужчине не спустили бы с рук.

Есения почувствовала, что вокруг нее уплотняется кольцо из мужских тел.

— Если бы то, что сказала я, сказал бы парень маленького роста, твоя реакция была бы такой же? — поинтересовалась она, изо всех сил стремясь сохранить невозмутимый вид.

— Парень не сказал бы про мужскую гордость.

— Да, он сразу бы упомянул яйца.

Аттила-Джойс захохотал, свободно, широко, не смущаясь и не пряча от потенциального противника свою загорелую шею. Стало понятно, что он не воспринимает ее всерьез.

— Это будет интересно! — повторил он, все еще посмеиваясь. — Итак, студент Полонская, позвольте представиться: Энджел Джойс по прозвищу Аттила, староста курса и командир отряда. Отряд курса подчиняется мне, а соответственно, вы как новый член нашего отряда, будете выполнять мои приказы, касающиеся организации учебы в нашей группе. И, конечно, вам тоже нужно прозвище. Ваши имя и фамилия слишком длинны и неудобны для коротких команд.

Есения отметила для себя, что он никак не отреагировал на ее выпад и переход на «ты», сам продолжая ей «выкать», тем самым удерживая социальную дистанцию.

Уверен в себе, не боится за свой статус лидера, выдержан, умен, интеллигентен — лучшей кандидатуры на пост командира найти было бы невозможно.

Так жаль, что это именно он.

Джойс сделал паузу, ожидая, что девушка что-то ответит, может быть, возразит — с нее станется, но она молчала, уставившись на него своими зелеными как у кошки глазами. Он решил паузу не затягивать.

— Предлагаю вам самостоятельно выбрать свое прозвище и подойти к этому вопросу с умом. Если прозвище не приживется, следующее уже дадим вам мы. Итак?

— Я могу подумать? — отмерла она.

— Нет. Космонавт должен уметь быстро принимать решения.

— Хорошо. Пусть будет … Соль.

— Соль? — Джойс почувствовал, что девчонке удалось-таки его удивить. — В каком смысле: нота или пищевой продукт?

— Как угодно, — пожала плечами Есения, не собираясь открывать настоящий смысл выбранного прозвища.

— Значит, Соль, — Джойс кивнул. — Хорошо, Соль, и вот тебе первое задание: сегодня ты дежурная по столовой. Перерыв небольшой, народа много, пока вводишь свои данные с жетона, время обеда может подойти к концу, а глотать впохыхах не всем нравится. И мы выработали систему: кто-то один с курса собирает жетоны всех и отмечает, пока другие наслаждаются едой. Дежурному, может, и не удастся самому поесть, но ради товарищей можно и потерпеть. Как считаешь?

«Перешел на ты. Я принята в команду», — подумала Есения, а вслух произнесла:

— Конечно. Но ведь можно было подать прошение ректору о том, что время обеда неадекватно пропускной способности столовой, чтобы никому не приходилось страдать.

— Ты считаешь, мы такие дураки, что до этого не додумались без тебя? — огрызнулся все тот же парень, который задел ее.

— Вы подавали прошение, а его не удовлетворили? — удивилась Есения, продолжая смотреть на старосту и свой вопрос обращая к нему.

— Да, нам ответили, что время обеда четко рассчитано в соответствии с нормами. Другими словами: «Жрать быстрее нужно!», — Джойс оскалился и действительно стал похож на Аттилу.

Есения решила оставить свои мысли при себе и разобраться с этой ситуацией позже, хотя она была весьма интересна.

— Хорошо, — кивнула она. — Каковы инструкции? Я ведь еще не знакома с особенностями отпуска еды в вашей столовой.

— Расслабься, — чуть прищурил глаза Джойс. — Обед после следующего занятия, и я тебе лично покажу, как отмечать жетоны. Но собрать их ты можешь сейчас, чтобы не тратить время обеденного перерыва.

Словно повинуясь невидимому приказу, руки стоявших вокруг нее парней повернулись ладонью вверх, и на каждой ладони лежал жетон.

— И смотри, не потеряй ни одного, — добавил Джойс.

— Э… Можно, я их соберу в следующий аудитории? И мне нужен список всех студентов нашего курса, чтобы я…

— Умник, — перебил ее Джойс, и не успела Есения осознать, что это значит, как откуда-то из-за спин просочился парень, худой, нескладный, но с красивыми голубыми глазами чуть ли не в пол-лица.

— Продиктуй свой код, я скину тебе на планшет список, — сказал он хрипловатым голосом, тыкая невидимые кнопки в своем гаджете.

— Пойдем, ребята, они разберутся сами, — позвал всех Джойс и подал какой-то знак Умнику над головой Есении, который она не заметила. Умник кивнул.

— Как тебя зовут? — спросила Есения парня, пока он отправлял ей список курса.