Устилается небо бесснежьем Галина Лупандина Музыка Обуглены, сомкнулись облака. Сквозь их завесу не прорваться дню. Но проплывает музыка – легка И неподвластна мраку и огню. Живительная, чистая вода. Помилуйте! Не отголосок ли Того, что пели Ангелы, когда Мою на Землю душу принесли. Душа остаться чистой не смогла. Как тяжело об этом вспоминать! Но музыка простила и пришла, Чтобы во мне, вернувшись, зазвучать. «А зима опять пришла без снега…» А зима опять пришла без снега… В детстве всё совсем иначе было. Помню, как зима спускалась с неба, Я её ладошками ловила. А она ложилась мне на пальцы Невесомой холодящей крупкой, Словно бы побелка осыпалась С потолка небесной стыни хрупкой. Мир на время становился белым, Чистым от случившегося снега. Помню, в детстве… нет, не в детстве дело. Дело в чистоте души и неба. «Неужели всё это серьёзно…» Неужели всё это серьёзно, Или попросту видится – снится, Будто Ангелы в небе морозном Стелют лёгкие звёздные ситцы?! Ткани тонкие крашены гладко Мастерами небесных красилен, И любая случайная складка Снизу кажется облаком синим. Устилается небо бесснежьем, Не суметь ни надёжней, ни лучше. Знают ангелы: будешь небрежным — Выйдут тучи, тяжёлые тучи. «Я пройду по городу ночному…» Я пройду по городу ночному Странницей чужой. Ни друзей не встречу, ни знакомых, Ну, и хорошо. Спит, недавнею зимой простужен, Город, что мне так сегодня нужен, Лунные разбрызгивая лужи, Я иду домой. Я услышу, как родятся листья, Как часы стучат. Звёздный свет мне в душу будет литься В этот поздний час. И в конце холодного проспекта Вдруг зажжётся долгожданным светом Той звезды, чей свет ещё неведом, Фонаря свеча. Я в твои кварталы убежала, В твой подлунный мир. Город, посмотри: я не чужая, За руку возьми. Я – твоей большой души частица, Не прочтённая ещё страница, Мне твоих домов знакомы лица, Ты меня прими. «Домик на самом взгорке…»
Домик на самом взгорке, Тропками склон пропахан. Дымом еловым горьким Небо насквозь пропахло. Солнышко скоро ляжет В поле у спящих пасек. Так хорошо! Пусть даже От комарья нет спасу. Всё же не сладить рою С дедовым верным средством. Мы в костерок да хвою! Чтобы запахло детством. Вот и пылает лапник Жарко, трескуче, чинно, В пламя смолою капнет — К небу взлетит горчинка. Дышит костёр, мы возле. Чуть жарковато? Ладно! Этот горячий воздух Благостен, словно ладан. Домик на самом взгорке — Дедушкино наследство. Дымом еловым горьким Сладко пропахло детство. Белый налив В юном далёком году, Неприхотлив, Царствовал в нашем саду Белый налив. Медленно плыл по селу Летний мотив — Ласковый, как поцелуй, Белый налив. Первенец славной семьи Яблочных див, Нежил владенья свои Белый налив. В тёплое прошлое дверь Приотворив, Я вспоминаю теперь Белый налив, Запах забытых давно Детских молитв, Спелую лунную ночь — Белый налив. «Вот и наступил Престольный праздник…» Вот и наступил Престольный праздник. Слышите? Вы слышите, как тихо? Только, вздыбившись, крапива дразнит, В алтаре разросшаяся лихо. Что же не поются славословья, Не возносятся благодаренья, Лишь осот своей зелёной кровью Орошает сгорбленное время? Что это – проклятье иль прощенье, Обещанье милости иль муки… …На сырой стене за кучей щебня Светятся Младенческие руки. «Гром стучит по небу палицей…» Гром стучит по небу палицей. Грохот. Молнии ломают пальцами Город. Вот поверженная кренится Башня. Старая цыганка крестится — Страшно. Видно, это наказание Божье За страну, что люди залили Ложью. Вот и моют землю водные Хляби, |
