«Ветер осенний порыв за порывом…» Ветер осенний порыв за порывом Листья срывает полусырые. Кружатся листья, несутся куда-то В самые дальние координаты дат. Пробирает проклятая стужа, Кажется, с листьями хочет и душу Растормошить, невзирая на тело, Чтобы душа за листвою летела, Чтобы тревожила нежную кожу Жалких прохожих, ничтожных прохожих, И, охлаждая за жилкою жилу, Вслед хохотала: «Так вы ещё живы?» «Поднебесная окрошка…» Поднебесная окрошка Нам устроила пургу. Я с тобою понарошку, Дорогая, не могу. Твой дружок не будет мешкать, Очень вовремя придёт И обнимет, и утешит, И своею назовёт. Ничего не полагая, У подруги на виду Уведёт меня другая По напудренному льду. Не одиножды приснится Сон, ласкающий сердца, Как у солнышка ресницы Разворачиваются. Не любви ли мы хотели? Жаль, желания не впрок. Переполнены купели Наших путаных дорог. Оттого, что счастье – мимо, Оттого, что мир таков, Плачьте, плачьте, херувимы, Под холмами облаков! Может, выморозят зимы Ваши слёзы в хрустале? Может, будем мы любимы На оплаканной земле? «Я люблю этот город на Волге…» Я люблю этот город на Волге, Объясняться ли мне самому? Аккуратными свитками волны Комплименты бросают ему. Просто я поброжу по аллее, Постою у чугунных оград. Вот опять облака розовеют, Укрывая собою закат. Снова чья-то девчонка хохочет, Снова чья-то мамаша не спит. По зеркальной воде катерочек На фартовый манер тарахтит. Беспокойная чайка проплачет, Не умея всё это назвать. Вот и шалого солнышка мячик Мне по-детски уже не догнать. Можно так простоять до рассвета И глядеть на знакомый причал. Как-то камушек нужного цвета Я на этой косе потерял. Заплетают закатные дали В облака золотистую нить. Чтобы ангелы прилетали В этом городе гнёзда вить. Всё останется – берега запах Щекотливый, что хмель на меду. По дощечкам покатого трапа Я отсюда однажды уйду. Словно я в этом городе не жил, Словно здесь только ветер поёт. Но отвечу я бакену тем же, Если мне он ещё подмигнёт. Всё равно наше время – вечно Владимир Эль «…В неосвещённом покое угла…» …В неосвещённом покое угла Пляшет и прячется блик бестолковый. Может быть, это кусочек стекла? Может быть, светится прах мотыльковый, Или искрит роковая игла В сальной фигурке на ткани багровой? Может, сбегается капля воды, Каждый внезапный ловя отголосок, Или встревоженный лучик звезды Одолевает бессмертие досок? Или случилось внутри темноты Пересечение светлых полосок?.. «На старых ветках – чёрная листва…» На старых ветках – чёрная листва, Земля прикрыта снегом пошловатым. Обычный фон под громкие слова, Сейчас скажу – и буду виноватым Перед тобой, Ещё не знаю в чём — Намёка нет в твоём печальном взгляде. Отводишь взгляд. Рассматриваешь дом, Амурчиков на розовом фасаде. Его снесут, Здесь будет выть пустырь, А вся любовь скульптурных постояльцев Похожа станет на цветную пыль, Захваченную кончиками пальцев. Моя любовь – она ведь что трава, Сквозь все преграды думает пробиться. Но ты глядишь на дом – и ты права, На что ещё смотреть, когда за тридцать? «Над вокзалом вороны вьются…» Над вокзалом вороны вьются, Под ногами сверкает слякоть. Ты стоишь под фонарным блюдцем. Ты готова вот-вот заплакать. Поздороваюсь с первым встречным И спрошу у него совета. Он не сможет сказать, конечно, Он и сам не нашёл ответа. Хочешь – сумерки, хочешь – звёзды? Хочешь – пыльную быль вагона? Всё равно ничего не поздно, Если ты не ушла с перрона. Всё равно наше время – вечно, Как захочется – так и длится. Это только весна конечна. Это только снежок кружится. «День на Марсе. А ночь – на Венере…» Жизнь на Марсе. Смерть на Юпитере. На Луне есть лунные кратеры… С. Бобунец День на Марсе. А ночь – на Венере. Только жизнь всё равно на Земле. Корабли, вы куда полетели, К чёрно-белой обратной Луне? Там белеет глубокий Курчатов И раскинулось море Москвы. Тётка. Глушь. Даже город Саратов. Это нужно другому, увы. Здесь иначе. Полярная шапка Зацепила мой город слегка, — И в руке – только снега охапка С углеродистой тенью цветка. Но в душе – марсианская буря, Венерьянский невиданный зной, Словно верхняя точка июля Неподвижно стоит надо мной. |
