Обнаглел! Вконец обнаглел! От шока я раскрыла рот, но так и не нашла что сказать. Лео момент не упустил и всунул мне в рот распечатанный протеиновый батончик.

— Если не сильно голодна, можем обойтись и этим. А с утра уже плотно позавтракаем в кафешке.

Я с раздражением откусила треть батончика и, пока жевала, думала, что зря отказалась от грузовика веников. Сейчас бы пригодилось. Чертовски сильно хотелось отметелить этого самоуверенного наглеца.

— Пойдем в душ? — ухмыльнулся он, когда слопал свой батончик. — Правда, в нем не так много места, как было в гостинице. Придется немного помучиться. Там довольно тесно.

Злость бурлила, бурлила внутри — и вот, слова Лео довели ее до нужного градуса, и я вскипела.

— Что ты себе вообще думаешь? Что я с тобой в койку сразу запрыгну? Раз-меч-тал-ся! Утром я еще сомневалась, но сейчас скажу одно: с таким напором ближайшие несколько недель ничего не будет!

Он разочарованно покачал головой, прицокивая языком.

— Это никуда не годится. Я не смогу спать с тобой в одной постели и терпеть.

— Значит, мы будем жить отдельно.

Сразу не ответил. Оперся о холодильник, прищурившись. Я тяжело дышала, готова в любой момент опровергнуть его любые слова.

— Интересно, ты перестанешь быть такой врединой, когда мы соединим дары? — спросил он, как бы раздумывая вслух. — Однозначно надо проверить.

Не успела я раскрыть рот, как он направился ко мне. Я принялась быстро отступать, выставив руки перед собой.

— Не надо ничего проверять! И можешь даже не настаивать. Теперь я знаю все твои штучки и не дам себя соблазнить.

— Не в штучках дело. А в том, хочешь ты или нет. Я очень хорошо это чувствую. К тому же тебе надо снять стресс.

Насколько же маленькая эта квартирка! Стоило сделать несколько шагов назад, как уперлась в стену. И куда бежать? А — главное — зачем? Все, что он сделал для меня, было явно не для секса. Никто не будет позволять себя избивать веником, всю ночь пытаться приготовить омлет, делать ту коробку с желаниями, а потом еще и сто километров нести меня на руках лишь для того, чтобы залезть в трусы. Сначала я думала, что он ищет меня лишь потому, что ему приказал сделать это Командир. Если бы все было так, никто не мешал бы ему сразу же в наручниках привезти меня в Лагерь. Если бы он воспринимал меня как шлюху, разве бы рассказал всем вокруг, что я его любимая девушка?

Но тем не менее я все правильно сделала. Ух и понервничал он наверняка, пока меня искал. На пользу ему пошло. Понял, что любой его плохой поступок — и я мгновенно испарюсь.

Лео наклонился ко мне, и я невольно сильнее вжалась в стену. Он нежно убрал челку, упавшую на мои глаза, и с серьезным выражением лица произнес:

— Давай попробуем сделать это. Я хочу тебя любить настолько сильно, насколько это возможно.

Я сглотнула застрявший в горле ком. Не знаю, откуда он взялся. Может, слезы хотели прорваться к глазам, но лишь обожгли их и отхлынули. А следом все мысли выгнали из головы горячие губы, которые прижались к моим. Ни одному сомнению не нашлось места между нами — я поднялась на цыпочки и обвила руками шею Лео. Он тотчас же притиснул меня к себе так резко и крепко, что мне стало нечем дышать. И это в принципе меня мало волновало. Те яркие чувства, вспыхивающие где-то в груди, смогли бы меня воскресить, если бы я задохнулась. Да они бы даже мегаполис осветили своей силой. А мне приходилось держать их в себе.

И их яркость только насыщалась с каждой секундой поцелуя. Я отдавала всю себя, позволяла целовать себя безумно глубоко и жарко, вместе с тем играясь и дразня, отчего он заводился все сильнее. Честно признаться, мне нравился его напор, нравилось чувствовать себя хрупкой в его руках. Только он мог быть и жестким, и ласковым одновременно. Я не боялась, что он сделает мне больно.

Он подхватил меня под бедра и быстро перенес в комнату. Широкая, удобная кровать прогнулась под нами. Одно ловкое движение рук — и футболка Лео улетела в неизвестном направлении. Следом должна бы улететь моя, но мои руки почему-то плохо меня слушались. Зато Лео быстро мне помог, не забыв отправить за футболкой мой лифчик. Навис надо мной, облокотившись о подушку, буквально укрыл грудой своих горячих твердых мышц. Не спешил вновь впиться в мои губы, а замер, разглядывая мое лицо с нежной улыбкой. Будто не мог до конца поверить, что я рядом.

Почему-то я на секунду представила, что он действительно оказался подонком и не искал меня. Я бы сейчас была где-то далеко, продолжая ненавидеть окружающий мир. Но так просто не могло случиться. Потому что это же Лео — мой ангел, самый дорогой для меня человек. Со всеми своими страхами и противоречивыми чувствами. Никто не может быть идеальным: абсолютно хорошим или плохим. Я тоже не идеальна. Так разве я вправе накладывать на него вечную печать ошибки?

Что бы он ни делал, носил меня на руках или дарил дорогие подарки, какая разница? Главное, чувствовать, что все это делается с любовью, разве нет? А я сейчас чувствовала каждой клеточкой тела, что он меня любит. И не нужно было никаких слов или доказательств.

Я сама притянула его к себе, начала целовать. Провела ладонями по мускулистым плечам, спине, изнывая от желания притянуть его еще ближе. Хотелось стать с ним одним целым, соединить дары… Я совсем не понимала, как это делается и какими будут последствия, но что-то во мне разрывалось от предвкушения.

Лео отстранился от моих губ, но лишь для того, чтобы спуститься влажными поцелуями по шее к груди, отчего мелкие искры удовольствия разбегались по коже, подпитывая возбуждение. Оно дрожало в каждом тяжелом вдохе, насыщало меня энергией, превращая в какое-то дикое животное. Я впивалась короткими ногтями в тугие мышцы плечей, пока Лео истязал мои груди сладкой пыткой. Я и подумать не могла, что они у меня настолько чувствительные. Что каждое касание языком к соску может отдавать мощным выстрелом удовольствия, пронизывающим все тело. С моих губ срывались стоны, пальцы невольно забирались в короткие волосы Лео, прижимая его голову все ближе к груди.

Я точно сходила с ума, безвозвратно теряла рассудок. Выгибалась дугой, запрокидывая голову, кусая губы, потому что хотелось кричать. Истома стягивала низ живота до адской боли. Срочно, срочно, срочно надо было от нее избавиться. Разбить это напряжение внутри меня быстрыми, мощными толчками. Я собралась притянуть Лео обратно к своим губам, обхватить его бедра ногами и недвусмысленно потереться о него. Но этот негодяй прижал мои руки к туловищу, и принялся спускаться поцелуями еще ниже. Обвел кончиком языка пупок, вызывая такую сильную волну дрожи, что я вздрогнула всем телом. Меж тем его руки шустро избавляли меня от шортов, а с ними и трусиков.

Да я же сейчас умру от перевозбуждения, если он сделает то, о чем подумала. Так нельзя истязать любимую девушку! Нельзя, нельзя… Все мои чувства вмиг притихли в предвкушении. Тонкая струя воздуха пробежалась от пупка в самый низ. Он еще ничего не сделал, ни к чему не прикоснулся, а мои ноги уже тряслись мелкой дрожью. Я вцепилась пальцами в покрывало, беспощадно его комкая, пока Лео развел мои ноги в стороны, согнул в коленях — и, зараза, принялся дразнить дыханием пульсирующую от желания промежность.

Только он провел между складочек языком, я невольно дернулась, не выдержав слишком яркой вспышки удовольствия. Его руки крепко взялись за мои бедра, чтобы я наверняка не забилась в слишком сильных конвульсиях. Он явно знал, что будет со мной происходить. Я не знала. Прошлый раз в душе были цветочки. Тогда он едва доставал языком до клитора из-за того, что я была в другой позе. А сейчас же я была полностью открыта перед ним — делай что хочешь: ищи все чувствительные места и проверяй мою реакцию на каждую ласку; дразни, пока я не начну молить меня трахнуть; доводи до грани, но не давай самого желанного.

И он решил сделать это все вместе. Минуты, наполненные калейдоскопом эйфории, тянулись вечностью. Я то взмывала стремительно вверх, то летела вниз, всхлипывая и неразборчиво моля не останавливаться. Я больше была не властна над своим телом — я металась в каком-то безумии, хмельном и красочном. Все мои чувства сконцентрировались там, где его язык и губы касались меня, принося неземное наслаждение. Вот оно стремительно набирало силу — и Лео вновь отстранился. Сволочь, мерзавец, как у него совести хватает меня так мучить!