Лучше не сопротивляться, если не хочу, чтобы меня избили. Я уже как-то пробовала бороться, мешать — ничем хорошим для меня это не закончилось. Лучше молча перетерпеть и при первой подвернувшейся возможности убегать сломя голову.

И больше никогда — никогда! — не связываться с мужчинами.

Лео наклонился ближе, и я невольно отвернула лицо. Меня стало колотить от страха. Лишь бы это скорее закончилось. Я прикрыла глаза, под которые сразу набрались слезы.

— Делай что хочешь… — пробормотала, чувствуя отвращение к собственной уязвимости. — Только, пожалуйста, быстро… — И опустила руки, сжимая их в кулаки. Сжала челюсти, тяжело дыша.

Лео обхватил мой подбородок и повернул лицом к себе.

— Посмотри на меня!

Только я распахнула глаза, в меня вперился колкий, испепеляющий взгляд, от которого все внутри застыло.

— Кто с тобой это сделал?

Его пальцы обжигали кожу подбородка. Как бы я ни ожидала, что его прикосновения будут неприятными, они возбуждали еще сильнее. Может, я даже удовольствие получу… Но я понятия не имела, о чем он спрашивал.

— Майя! Кто тебя запугал? Почему ты еще не влепила мне пощечину? Почему не треснула коленом между ног? Я же вижу, что тебя возмущает то, что я сюда вошел. Говори, в чем дело.

Я не узнавала его жесткий, грубый голос. Уверена, именно таким голосом следователи вытягивают показания у молчаливых подозреваемых. Я бы отрицательно покачала головой, намекая, что не скажу ему ни слова, но сильные пальцы слишком крепко держали мой подбородок, не давая шевельнуться. Пусть делает с моим телом все, что хочет. Вот только в душе лазить я не пущу.

Довольно долго Лео ждал ответа и в конце концов отпустил мой подбородок. Выключил воду и стащил с себя майку. Я вновь обхватила себя руками, не понимая, чего ждать дальше. Почему еще не набросился? Чтобы изнасиловать, обычно не раздеваются.

Не прошло и нескольких минут, как меня начало подрагивать от холода, хотя тепло никуда из ванны не ушло. Лео беспощадно выкручивал майку за шесть тысяч рублей, будто собирался ею потом что-то вытирать.

Как оказалось, он ее готовил для меня.

— Руки, — приказал, развернув ее и держа в руках кольцом. Началось. Вот и первые извращенные наклонности. Нехотя оторвала руки от груди, сгорая от стыда, и протянула вперед, смыкая запястья. — Поднять, а не высунуть вперед. Набросить на тебя хоть что-то хотел. Мне будет легче с тобой говорить, если ты хоть чуть-чуть будешь прикрыта. Ну раз ты хочешь, чтоб я тебя связал, то так и быть.

Я дернула руки обратно и замотала головой.

— Тебя раньше связывали?

Кивнула.

— Одеждой? Веревками?

От нахлынувших воспоминаний стало гадко. Я быстро-быстро заморгала, пытаясь их прогнать вместе с подступившими слезами.

— Тебе нравилось?

Засомневалась. В самом процессе не было ничего противного, а вот то, что следовало за ним, вгоняло в панику. Но открыть рот и сказать об этом не могла. Не потому, что потеряла дар речи, а потому что просто не могла. Язык не поворачивался. Это было слишком личным.

— Вижу, нравилось, — губы Лео растянулись в лукавой улыбке. Еще несколько секунд назад мне показалось, что он вновь стал прежним. Даже зародилась надежда, что он, как прежде, просто прижмет меня к себе, произнесет нежные слова и ласково погладит по голове. А потом извинится за то, что ворвался ко мне в душ, и я даже задумаюсь о том, как его простить.

Но моей надежде явно было не суждено сбыться. Лео насильно заставил меня вновь вытянуть руки, хотя я в принципе не сопротивлялась, просто плохо владела собой. От разбившейся надежды тело точно одеревенело. Я даже почти не чувствовала холодной дрожи, только видела, как руки покрылись гусиной кожей на предплечьях. В глазах застыли слезы — через их пелену я видела, как Лео ловкими движениями обматывает мои запястья своей майкой. А потом проверяет, надежно ли их связал.

Закончив, он опустил их вниз. Я проследила за этим действием взглядом и зацепилась за большую продолговатую выпуклость на взмокших шортах. Между моих ног вмиг стало еще жарче. Истома свела низ живота до боли. Я еще ни разу так сильно не возбуждалась. Чувствую, меня захлестнет оргазм тотчас же, как он в меня войдет. Стыдно. Мне не хотелось показывать Лео то, что мне нравится его извращенная игра. Мне никогда не нравились подобные игры — меня отвращало от них. И, уверена, так будет и дальше. Но только не с ним.

Его рука скользнула к волосам, мягко сжала их на затылке, побуждая меня запрокинуть голову. Горячие, настойчивые губы вмиг прижались к моим — дрожащим и плотно сомкнутым. Нет, никаких поцелуев! Это уже слишком! Я изо всех сил стиснула зубы.

— Может, хоть поцелуешь меня!

Чего только не заставляли меня делать, но это что-то новенькое. Обычно в рот хотят засунуть кое-что другое, а не язык.

— Разожми зубы! — прошипел он в миллиметре от моих губ, обдавая горячим дыханием нежную кожу. Дрожь в теле усилилась. Я не то, что поцеловать в ответ не могла — на ногах держаться тяжело было. Да когда он прекратит издеваться!

Боковым зрением заметила взмах руки — и машинально дернулась в сторону, уворачиваясь от пощечины. Но рука Лео замерла в нескольких сантиметрах от моей головы. В тот же миг меня прорвало. Слезы потекли рекой, будто пытаясь вымыть все гадкие воспоминания изнутри.

— Говори, какая падла тебя раньше била. Майя! Говори! Глеб тебя бил?

Ноги подкосились, и я, обессиленная, сползла на поддон, содрогаясь от рыданий. Лео опустился следом за мной. Принялся быстро освобождать мои руки, после чего отбросил в сторону майку и с легкостью подхватил меня. Прижал к себе. От внезапно окутавшего жара обнаженного сильного тела перехватило дыхание.

— Я его убью.

Еле слышная угроза тотчас же прервала рыдания, привела в чувство. Я обнаружила себя сидящей на коленях у Лео. Его руки одновременно крепко и нежно сжимали меня в объятьях. Чувственная, сладкая дрожь прогнала страх, пробудила желание прильнуть ближе к нему. Я не сдержалась — положила голову ему на плечо, уткнулась носом в шею. Ох, как же дурманяще пахло его тело.

— Так и думал, что над тобой издевалась какая-то мразь. Но чтобы бить… Сука. Я ему все кости переломаю.

Прочистив горло, я произнесла:

— Глеб не бил. У него свои извращения… Но по лицу он никогда не бил.

— Тогда кто? Прокурор?

— Не надо его убивать.

— Я сам решу, что с ним сделать, — сказал он, как отрезал.

Мне больше не было холодно. Тепло объятий прогнало напряжение и страх. Лео молча поглаживал меня по плечу, успокаивая и расслабляя. Сначала я хотела спросить, зачем он сделал это все, но постепенно поняла сама. В любой другой ситуации он бы ничего от меня не узнал — я бы ни за что не раскрылась. А так он специально спровоцировал меня на эмоции и догадывался ответы на вопросы по моим реакциям.

Не знаю, действительно ли Лео работал в ФСБ, но очень похоже, что допросами он занимался.

— Прости меня, ладно? — Он с искренностью чмокнул меня в лоб, придерживая мою слабую голову. Заглянул в глаза виноватым взглядом, в котором я узнавала прежнего Лео. Моего ангела. — Каюсь, сначала собирался на самом деле забраться к тебе в душ и начать нежно к тебе приставать. — Отвел взгляд. — Нежно, но, так сказать, настойчиво. — Вновь посмотрел мне в глаза, отчего в моей груди разлилось тепло. — А когда увидел, что ты перепугалась до смерти, вместо того чтобы меня выгнать, сжалась, как котенок, понял — надо прямо сейчас узнать, кто это сотворил с тобой. Прости, что так грубо. — Он ласково заправил влажные пряди мне за ухо. Мое сердечко купалось в настолько ярком и сильном трепете, что я чувствовала: вот-вот и влюблюсь. Раз и навсегда.

Лео положил мою голову обратно себе на плечо и принялся нежно поглаживать волосы. Мои губы невольно коснулись его шеи. И я глубоко вдохнула запах его тела — безумно приятный и будоражащий. Я еле сдерживалась от того, чтобы просунуть кончик языка между губами и попробовать такое желанное тело на вкус.