Однако надолго моего терпения не хватило. Сжигало любопытство: что произошло между ними такого, что Майя резко собрала вещи и смылась? Мне она нескоро расскажет, а вот от Глеба можно было бы узнать хоть что-то.

Я дождался, пока город останется позади, и, сославшись на звонок с работы, прижался к обочине. Оставил Майю в машине, а сам выбрался на улицу и отошел на достаточное расстояние, чтобы она не услышала меня даже тогда, когда придется прикрикнуть.

— Ты ее уже там трахаешь, петушара?! — проорал в трубку Глеб сразу же, как я ответил на звонок. Я чуть не заржал в голос и не сказал: «Нет. Пока что».

— Выбирай выражения, Мичурин, — сухо произнес. — И кого я должен трахать, позволь узнать?

— Майку! Ой, да бля, не делай вид, что не при делах. Пока ты не появился, она сидела и не рыпалась.

— Странно, не находишь? Вчера я тебе дал деньги на цветы, чтобы ты, засранец, приполз к ней на коленях и молил о прощении. Что-то по ней незаметно, что ты вчера просил прощения. Складывается впечатление, что ты на мои деньги нажрался, приполз домой и смешал ее с грязью.

В трубке что-то грохнуло. Послышался звук тяжелых шагов и звон ключей.

— Где она?

— Это не тот случай, в котором я дам эту информацию так просто.

— Я вчера, сука, принес ей самый здоровенный букет, который нашел. Эта тварь обещала со мной сегодня потрахаться и свалила. Тут уж я не виноват.

Глубоко вздохнув, я хлопнул себя ладонью по лбу — просто смайл «рукалицо», не иначе. Он действительно такой придурок или только прикидывается? Хотя чему я удивляюсь, это же Мичурин.

— Ну молодец. Видимо, кроме букета, надо было еще безделушку купить какую-то, в любви признаться, романтический ужин приготовить, куни сделать… Тебя, что, учить надо?

— Да сдалась мне эта ересь! Че, не видела она, за кого замуж выходила? Я никогда такой фигни не делал.

Ууу, как все запущено. Жаль моего Майюнчика… Действительно, куда ее глаза смотрели, когда она связывалась с этим остолопом. Хотя, не спорю, за Глебом тоже девчонки бегали. Особенно совсем молоденькие.

— Ты ведь у Майи первый?

— Да, а что? — ответил Глеб, не заметив подвоха. А я почувствовал себя котом, дорвавшимся до вожделенной сметаны. Мне еще предстоит провести Майю в мир чувственных удовольствий — я прям весь в нетерпении.

Хотя стоп. Она же изменяла ему. Но непохожа она, черт возьми, на распутницу. Пугливая, вздрагивает, когда к ней прикасаюсь, и так смутилась, увидев меня полураздетым в примерочной, как никто до нее. Скорее всего, то был один раз и к тому же не самый удачный.

— Просто задумался, почему она так к тебе привязалась и долго не могла уйти. Ты зашугал бедную девчонку, а во мне она почувствовала защиту и безопасность.

— Да я знаю, как ты, падла, баб клеишь! Вешаешь им лапшу на уши, строишь из себя принца-спасителя-от-всех-проблем. Баба расслабляется, а потом ты ее жаришь во всех позах. А когда она тебе надоедает, уходишь в туман. Если ты такое с моей Майкой сделаешь, я тебя, сука, из-под земли достану. Понял?

Ну и как у него язык поворачивается так осквернять мои благие намерения. Хотя отчасти Глеб прав, пусть и выразился слишком грубо. У каждого свой способ, и мне мой — больше всех по душе.

— Она все равно собралась разводиться. Не пофиг ли тебе? Не мешайся под ногами, а? Ты свое счастье просрал.

Тишина в трубке. Откинул копыта, что ли, осознав свое горе?

— А знаешь, что? — наконец подал он голос. — Играйся. Бросишь ее, и она приползет ко мне как миленькая. А я ей скажу: «Говорил ведь тебе, что Лёня конченый человек? Говорил. Чего к нему полезла? Вот-вот». И никуда она уже потом от меня не уйдет. Поймет, что ее Глеб — еще не самая последняя сволочь в мире и надо держаться за меня. Потому что остальные мужики конченые козлы.

Я с силой сжал смартфон, топя в горле грязные ругательства. Нет, я сделаю все, чтобы Майя, даже когда мы расстанемся, не вернулась к этой падлюке.

Что-то щелкнуло в голове. Разбросанные кусочки пазла вдруг стали на свои места.

— Это ты подослал к ней того прокурора?

— Валерку, что ли? А ты красавчик, догадался. Валерка отлично сыграл, отбил у Майки искать себе приключения на стороне. Пока не появился ты. Ну ничего, ты только закрепишь результат.

Убить его мало.

— Она не вернется к тебе. И я сделаю для этого все. Поверь, у меня для этого хватит и связей, и средств.

— Ха-ха! Вернется! Потому что я ей обещал, что буду всегда рядом. И я свое обещание сдерживаю. После каждой бабы возвращаюсь домой. И буду так делать, пока смерть не разлучит нас. Ха-ха… И еще потому что Майка моя, понятно? Она привязалась ко мне. И после тебя ее потянет туда, где ее могут утешить. Я еще и раскаиваться буду. Вчера уже начал. Она вспомнит мои слова и…

— Я ей найду другого парня, — перебил его. — Нормального мужика. Ты знаешь, у меня достаточно обеспеченных друзей. Некоторые из них еще свободны. Для меня не проблема познакомить Майю с нужным человеком и переключить ее с себя на него. Так что можешь уже прощаться с квартирой и должностью — встретится с тобой Майя уже в суде. И будет от всей души ненавидеть. Я постараюсь.

Глеб затих. А что он мог сказать? Только что понял, что в ближайшем будущем потеряет все. А вот не надо было вести себя как мразь и обижать беззащитную девочку, думая, что никто его не накажет.

— Что ты хочешь? — сиплым голосом спросил он. — Что тебе нужно за то, чтобы ты вернул ее домой или хотя бы сказал адрес, где она находится?

Я хмыкнул.

— Да что ты можешь мне дать…

— Что угодно.

Как мы запели! Так бы сразу! А то выделывается, пытается еще меня обставить и что-то доказать. Смешно.

— Знаешь, что? Я подумаю, что хочу… Суток мне хватит на размышления. Позвоню завтра — и мы поговорим.

— Сутки?!

— Тебе еще что-то не нравится? Я могу прямо сейчас передумать. Мне твое зубоскальство поперек горла.

— Ладно… Ладно! — недовольно гаркнул в ответ. Что поделать, я тебе не оставил выбора. — Жду звонка.

Вот и чудненько. Кто бы мог подумать, что из всей этой затеи я получу намного больше, чем рассчитывал? Все складывается донельзя удачно!

Я спрятал смартфон в карман и неспешным шагом направился обратно к машине. Погодка шептала, солнце почти спряталось за горизонт, забрав с собой палящие лучи, и вечерний ветерок мягко обвевал кожу. В предвкушении потрясного вечера хотелось даже пробубнить под нос какую-то незатейливую веселую мелодию.

Так, раздумывая над тем, какую музыку поставить в тон моему приподнятому настроению, я открыл дверцу машины — и застыл на несколько секунд, внезапно пораженный нежной, трогательной картиной. Мое настроение унеслось куда-то дальше в будущее, оставив меня в подвешенном состоянии.

Майя уснула — сейчас казалась такой невинной и беззащитной, как никогда. Голова склонилась к плечу, шелковистые пряди светло-каштановых волос скрыли половину лица, но не упали на приоткрытый ротик. Чудесные, слегка влажные, розовые губки манили к себе, так и требовали, чтобы к ним прикоснулись, смяли их и нежно прикусили. Всю дорогу она сидела с плотно сомкнутыми, поджатыми губами — волновалась и негодовала по поводу того, что я обманом сначала вывез ее за город, а потом все же объяснил, куда мы поедем. Теперь наконец-то расслабилась и уплыла в сон.

Негодовала она не зря. Ведь на месте все окажется совсем не так, как я обещал. И я знаю об этом. Но иного быстрого способа остаться наедине нет.

Мне кажется, или раньше, с другими девчонками, было все намного проще? Ложь легко слетала с языка, в голове быстро строились новые и новые планы невинных обманов, и — главное — я не чувствовал себя скверно, а, наоборот, на подъеме. Но сейчас мне почему-то вдруг стало гадко от самого себя.

Прямо здесь, держась одной рукой за дверцу, я, как идиот, смотрел на спящую Майю, не понимая, отчего застыл в такой позе. Отчего не потянулся вслед за убежавшим настроением. Отчего внутри стало так горько.