Никогда не стоит вклиниваться с разговором между двумя разъяренными быками — все знают. Но другого выбора не было. Именно где-то в середине реплики рогатого: «Ты, падла, сейчас ответишь за свои слова…», — я и вклинился. Кожа каратиста пошла неестественно бордовыми пятнами, что значило: времени у меня очень мало.

После консьержки, Глеба, в моем многоразовом шприце со снотворным, в котором надо было только иглы менять и раз в день заправлять, вещества осталось от силы несколько капель. Должно хватить, чтобы вырубить каратиста, но надолго ли?

Придется узнавать опытным путем. Я вогнал в бедро пацану иглу, говоря в это время:

— Ребята, отойдите друг от друга. И решите проблему диалогом. Вы ведь в общественном месте.

Рогатый взглянул на меня так, будто я сморозил несусветную чушь. Оно в принципе так и было. Неважно, что я сказал бы — парня, готового драться, не остановят любые слова незнакомца.

— Отвали, пока зубы целы! — громыхнул рогатый, а каратист в это время, закатив глаза, сполз в его руках, точно тряпочка. Вырубился! Отлично! Теперь надо либо рогатого отправить восвояси, либо каратиста унести. Потому что как проснется, история повторится, а снотворного у меня с собой больше нет. Надеяться на быстрое прибытие группы реагирования я не собирался.

Рогатый опешил, заметив, что его противник внезапно отключился, и чуть было не уронил спящего на асфальт — я вовремя поймал каратиста и дотащил до скамейки. Девчонка сразу бросилась к нему, закатила истерику, прицепилась ко мне, будто я мог ему чем-то помочь.

Я был занят сложным мыслительным процессом. Искал ответ на вопрос: как выпроводить из сквера рогатого, который явно не даст унести из-под носа каратиста. Только сейчас меня осенило, что, возможно, усыплять надо было не того.

— Че это с ним? — послышалось из-за спины. Пока рогатый не вышел из шока, нужно было действовать.

— Человек потерял сознание. Надо вызвать скорую. И полицию.

Надеялся, что он испугается и даст ноги, но вместо этого резко оттолкнул меня, протягивая ручищи к девушке:

— Пошли разберемся!

Что бы ни произошло между ними, не стоило грубо хватать девчонку за руку и, несмотря на крики, тащить ее за собой. И тем более не стоило меня отталкивать в сторону.

В несколько шагов я догнал рогатого, перехватил за руку, которой он держал девчонку, наклонил его на себя, ухватившись за его плечо, и зарядил коленом в живот. Она шустро отскочила в сторону, пока я готовился к следующему удару — коронному в голову. Вырубает лучше снотворного.

— Зайчик, что с тобой? Очнись, пожалуйста! — послышалось из-за спины.

— Не надо его будить! — не сдержался я, гаркнув через плечо. Этой моей заминки хватило рогатому, чтобы успеть разогнуться и запустить мне в челюсть кулак.

Больно. Адски больно, твою мать. Искры из глаз посыпались, и мир потух на несколько секунд. А когда вновь взыграл красками, я обнаружил себя лежащим на асфальте. Где-то рыдала девушка, пытаясь добудиться до каратиста. Я хотел ей сказать, чтобы она не мешала человеку спать! Сам со всем разберусь. Но внезапно закрывшая солнечный свет тень рогатого отвлекла.

Я машинально его ударил ногой по тормозам, прежде чем он успел бы склониться надо мной и начал или душить, или молотить по лицу. У меня довольно быстрая регенерация, до ужина с отцом не осталось бы и шрама. Но, черт побери, получать по лицу совсем не приятно.

Рогатый оступился после моего точного удара под коленку и, потеряв равновесие, громыхнулся рядом со мной — я успел в последний момент откатиться в сторону.

Когда я поднимался, зараза поймал мою лодыжку, и в следующий момент острая боль пронзила голень — когда, твою мать, он успел достать нож?! Не прошло и секунды, как штанина пропиталась кровью. Рана скоро затянется, вот только у меня совершенно нет времени валяться на асфальте и ждать, пока это произойдет.

Вдобавок ко всему очнулся каратист. Завертел головой по сторонам, смачно зевая и оценивая ситуацию, пока я пытался подняться. Рогатый уже возвышался надо мной, довольно скалясь. Хотел бы я увидеть, как он будет скалиться, когда я выпущу на свободу силу своего дара и без особых усилий смогу замотать этого рогатого в железную скамейку, как в конвертик.

Но нельзя, черт подери, нельзя! Меня свои же смешают с асфальтом за демонстрацию дара на людях. А их, вы только поглядите, сколько вокруг собралось! Сейчас достанут свои смартфоны и потом зальют ютуб потрясными видео, вмиг прославив на весь мир парня, который чувака, раза в два шире себя, закрутил в скамейку голыми руками.

Ради сохранности тайны мы иногда даже жертвуем своей жизнью. Как и сейчас я, вместо того чтобы продолжать драться, делал вид, что не могу подняться. Сцепил зубы, хотя боль давно прошла и кровь больше не текла. Рогатый, оставшись доволен тем, что я теперь не помешаю ему увести девушку и где-то разобраться с ней, повернулся к скамейке — и напоролся на проснувшегося каратиста.

Несколько точных быстрых ударов, которые я едва смог отследить, и рогатый отправился в полет на траву. Каратист оставался вполне спокойным, справился и без дара, о котором еще вряд ли подозревал. Снотворное отлично усыпляло, и к тому же гасило вспышку дара. Я мог расслабиться, встать со страдальческим лицом и поковылять прочь, пока не приехала полиция или ребята из местного Лагеря.

Но они приехали прежде, чем и я, и рогатый успели слинять из сквера. И каратисту с девушкой не удалось далеко уйти.

Ближайший час пришлось провести в монотонных объяснениях, что на ноге всего лишь царапина, несмотря на окровавленную штанину, и что я чертовски спешу. Заодно в подробностях поведать о случившемся.

Мои, так сказать, коллеги быстро разделались с полицией, предъявили нужные удостоверения и пояснения. И бо́льшую часть времени я провел сидя на заднем сидении вместе с местным Командиром — временный начальник не преминул раскритиковать мои действия.

— То, что ты вколол снотворное парню, — это сделал правильно. Но почему так мало? Когда оно успело у тебя закончиться? — он вцепился в меня задумчивым, суровым взглядом, явно рассчитывая, что я под ним стушуюсь. Ясное дело, помимо работы использовать снотворное и тем более дар было категорически запрещено. Разрешалось только в крайних случаях. Благо, он даже не подозревал, что в моей машине лежит припрятанный кейс с зарядкой для шприца, просто совершенно не было времени его перезарядить. Если б кто этот кейс увидел, начались бы лишние вопросы, будто я храню не зарядку, а ящик гранат.

В итоге я ничего не ответил, молча надеясь, что меня скорее отпустят. После длительной паузы Командир добавил:

— И тем двоим, парню и девушке, надо было дать уйти. Зачем ты затеял драку? Будь ты членом моего Лагеря, я бы отстранил тебя за это от работы.

Через затемненное окно джипа я видел, как девушка сидела на скамейке рядом с моим коллегой и, похоже, сотый раз пересказывала происходящее. На ее лице застыло недовольство, но было бы гораздо хуже, если бы она осталась в лапах рогатого. Кстати, его сдали полиции — зря они, что ли, приезжали?

Несмотря на возмущения Командира, я считал, что сделал правильно все, а не только укол снотворного. Но у меня совершенно не было времени на споры с ним.

— А что вам мешает отстранить меня? Вперед! Отстраняйте до самого конца недели.

Ответили мне что-то или нет, я не слышал. Потому что, выйдя из джипа, буквально побежал через сквер, а потом еще через два квартала к месту, где припарковал свою красавицу. У меня не осталось времени не только на покупку костюма, но даже было некогда стоять на светофорах. Почти все я успешно пролетел на красный и прибыл к ресторану с небольшим опозданием.

Отец всегда был сверхпунктуальным и, конечно, уже сидел за столиком в углу зала. На входе меня, правда, не сразу пропустили, окинув презрительным взглядом. Даже не купились на несколько обаятельных улыбок. Зато, когда узнали, кто меня ждет, вмиг стушевались. Хотя я был бы не против, если бы меня все-таки прогнали.