Рослые рабы-каппадокийцы, нёсшие паланкин, миновали Новые лавки и остановились неподалёку от храма Венеры-Очистительницы. Между пурпурными занавесками китайского шёлка появилась белая холёная рука, от запястья по локоть унизанная золотыми браслетами. Сопровождавшая паланкин сирийка тут же откликнулась на этот немой призыв и просунула за занавески свою коротко стриженую голову.
– Что скажешь, Сира? – раздражённо спросила Деллия, обмахиваясь украшенным жемчугом веером, своими яркими красками напоминавшим хвост павлина.
На золотистых одеждах римлянки переливалась бирюза; вокруг головы трепетала вуаль, пришпиленная к волосам золотой булавкой с крупным жёлтым топазом.
– Где же он? – допытывалась Деллия, и в голосе её звучали злость и нетерпение. – Ты уверяла меня, что он будет ждать. Я не намерена охотиться за ним целый день – я и так уже изнываю от жары.
И она принялась яростно обмахиваться веером.
– Госпожа, я передала твоё послание из рук в руки, – оправдывалась Сира, потупив взор.
– В чьи руки?
– В руки его раба. Тот обещал немедленно показать его своему хозяину.
Сира выпрямилась и снова осмотрелась. Вскоре она увидела, как у храма появился статный красивый мужчина и оглядел улицу; казалось, он поджидал кого-то.
– Он пришёл, госпожа, – тихо сообщила рабыня, приблизив лицо к занавескам.
Опираясь на руку сирийки, Деллия вышла из паланкина и медленно, покачивая бёдрами, направилась к белокурому красавцу.
– Я надеялась увидеть тебя, – сказала Деллия, дотрагиваясь до его руки сложенным веером и забыв поздороваться.
– Да ну? А что, мы уже встречались прежде? – спросил мужчина бархатным голосом, открыто любуясь её обольстительной фигурой.
Он не мог отвести глаз от её округлых плеч и лебединой шеи, от высокой груди и соблазнительных бёдер, от струившихся волнами волос цвета тёмного золота, покрытых бирюзовой вуалью. И хотя вуаль скрывала её лицо, он был уверен, что оно так же прекрасно, как и её тело.
– Скажем так: я тебя знаю. А иначе мне незачем было искать встречи с тобой, – Деллия тихо замеялась, раскрыла веер и приложила его к своим губам.
– Пусть так. И чего же ты хочешь? – снова спросил красавец и протянул руку, чтобы поднять закрывавшую её лицо густую вуаль, но она успела отклониться и легонько ударила его веером по кончикам пальцев.
– Хочу видеть тебя гостем в моём доме, подобный Адонису Деций, хочу говорить с тобой, хочу познать твою любовь. Если ты будешь любезен принять моё приглашение, я укажу тебе дорогу к моему дому.
Деций Блоссий – а это был именно он – никогда не отказывал себе в лёгких знакомствах, и тем более, если речь шла о новых развлечениях. Женщины часто сами искали встреч с ним, и в нынешнем свидании для него не было ничего необычного. Без сомнения, таинственная незнакомка заинтриговала его – он безропотно пошёл за её паланкином.
Деллия, укрытая от посторонних взоров за плотными занавесками, довольно улыбалась, предвкушая быструю победу. Она неплохо знала Деция и была уверена в том, что в её умелых руках он будет мягок и податлив как воск. Стремясь отомстить Марку Блоссию, орудием своей мести она избрала его брата. Когда-то Деций пытался обольстить её – теперь ей предстояло разбудить в нём прежнюю страсть, что для женщины, привыкшей побеждать в любовных перипетиях, казалось делом проще простого. Очаровать Деция, подчинить его своей воле и заставить шпионить за старшим братом – вот чего хотела добиться Деллия.
Молчаливая сирийка проводила Деция в дальние покои дома и тотчас незаметно скрылась. Какое-то время он сидел в одиночестве, разглядывая убранство комнаты. Роскошное широкое ложе, скамья, комод, столик для фруктов – вся немногочисленная мебель была сделана из бледно-розового с янтарными прожилками мрамора, инкрустированного перламутром. С потолка, декорированного ажурными серебряными решётками, свисали гирлянды вьющихся роз; в воздухе витал их пьянящий сладкий аромат.
Деций закрыл глаза, наслаждаясь окружавшим его покоем и пьянящим благоуханием цветов. Он не слышал, как хозяйка дома переступила порог комнаты – такой лёгкой и бесшумной была её поступь: точно ноги её не касались пола.
Женщина села на ложе напротив гостя и устремила на него горящий взор. Ощутив её присутствие, Деций открыл глаза и – затаил дыхание.
Она была в лёгкой, почти прозрачной тунике, но на плечи по-прежнему ниспадала вуаль, закреплённая на сверкавшей топазами золотой дидеме. Её соблазнительное тело было рядом и благоухало неповторимыми ароматами – Деций чуть не задохнулся от нахлынувших сладостных предчувствий.
Он протянул руки к её плечам, медленно провёл по ним влажными ладонями, опуская их всё ниже, и наконец склонился, чтобы поцеловать край её воздушной одежды.
– Богиня любви, – прошептал он и поднял на женщину томные глаза.
В тот же миг вуаль соскользнула с её головы, открыв изумлённому взору Деция хорошо знакомые черты.
– Деллия! – воскликнул он и поднялся с колен.
Услыхав своё имя, женщина запрокинула голову и невесело рассмеялась.
– Чему ты удивляешься, Деций Блоссий? – спросила она, вперив в него холодно мерцающие глаза. – Может, тому, что я завлекла тебя к себе, а не наоборот? Тому, что безудержная страсть бросила меня, покорную и жаждущую, к твоим ногам? Но разве я не имею права вкусить того блаженства, которым ты одаривал других, менее достойных и менее красивых женщин? Чему удивляешься ты, для кого в мире нет ничего выше любовных утех?
– Я удивлён и не очень, – начал отвечать Деций, снова усаживаясь на скамью. – Я знаю, что твоими любовниками были почтеннейшие и знатнейшие мужи Рима, что среди женщин ты снискала себе славу, подобную той, что выделяет меня среди мужчин... Но я помню и другие времена, когда ты была горда и недоступна...
– Тогда я была женою Марка и принадлежала только ему одному. Но теперь я хочу принадлежать тебе, – после этих слов Деллия с грацией растянулась на ложе.
– Неужели твоя любовь к Марку угасла столь быстро? – спросил Деций, пытливо вглядываясь в её лицо.
На мгновение Деллия поникла, как тростник под ветром, но тут же выпрямилась. Изо всех сил стараясь казаться беспечной, она равнодушно ответила:
– После Марка моё сердце, как и моё тело, принадлежало многим мужчинам. Я давно забыла его!
– И всё-таки ты любишь его, Деллия!
В ответ на замечание Деция женщина, как змея, вильнула всем своим гибким телом и издевательски рассмеялась:
– Откуда ты знаешь, кого я люблю? Моё тело хочет тебя!
– Я не верю ни одному твоему слову!
– Отчего же, милый? – Деллия игриво улыбнулась. Хотя слова гостя неприятно задели её, внешне она оставалась по-прежнему приветливой. – Ведь я не виновата, что ты пробуждаешь во мне такое желание! Зная цену удовольствиям, отчего не веришь ты мне, знающей им цену не хуже твоего? Мы слеплены из одного теста, Деций, и я уверена, в Риме не найти другой такой пары как ты и я. Отчего же нам не стать любовниками? Рано или поздно наши пути должны были непременно пересечься – на то воля не столько Фортуны, сколько Венеры. Дотронься же до меня – пусть в тебе вспыхнет пламя всепоглощающей страсти, что уже давно сжигает меня!
После этих слов Деллия приподнялась и стала медленно развязывать свою воздушную тунику. Словно рассветный туман проступили в полумраке комнаты формы её обольстительного тела, помутившие сознание Деция.
– Ты прекрасна! – восторженно прошептал он и, уже не владея собой, сжал женщину в своих объятиях.
Он покрывал поцелуями её лицо, шею, обнажённую грудь, а затем, опрокинув её на ложе, втиснулся между её бёдер и вошёл в неё одним мощным толчком.
Деллия застонала от наслаждения – бурное желание внезапно охватило её – и она подалась навстречу двигавшемуся в ней мужчине, обхватила его ногами за талию. Сейчас она сама не понимала, чего жаждет сильнее – принадлежать Децию или отомстить Марку.
...Перевернувшись на спину, Деций потянулся, как умиротворённый сытый кот. Теперь, когда тело отдавшейся ему женщины больше не хранило никаких тайн, им овладело обычное для него настроение. Он снова был бесстрастен и холоден.
