Время от времени он принимался описывать для Лейт дом и образ жизни в Дарнейте, а так же посвящал ее в ближайшие планы и свое видение будущего супружества. Она помалкивала, лишь иногда позволяя себе согласиться или вставить реплику. Сталкиваясь с препятствиями, Жевр бесился и нервничал, однако изменить что-то влучшую сторону не получалось. Он клялся Лейт, что как только они сядут на корабль, все злоключения закончатся.

Что касается гостя, Жевр держатся по отношению к нему вежливо и сдержанно, однако в коротких репликах, которыми они изредка обменивались, проскальзывало презрение. А тот ехал в хвосте кавалькады и помалкивал, и только изредка на губах его появлялась едва заметная усмешка. Как только маленький отряд въехал в Неллим, он самовластно переместился в авангард, потребовав, чтобы мастер Дороги следовал рядом и подсказывал ему направление, а сам передвинул ножны из-за спины к бедру и расстегнул ремешок, проверив, хорошо ли скользит меч. Жевр, считая себя главным, хотел было возмутиться, но проводник, не говоря ни слова, в точности исполнил все, о чем его просили. Про себя Лейт отметила, что их незваный спутник явно имеет солидный опыт самостоятельных путешествий и совсем неизбалован удобствами. Она так и не узнала, как его зовут. Возможно, он и сообщил Ас-Вардену свое имя, но Жевр не удосужился представить его Лейт.

Каюта оказалась совсем крохотной, с двумя раздельными спальными местами, круглым слепым окошком и низким неудобным столиком. Впрочем, плыть им предстояло всего полтора дня.

Рассовав по углам мешки с вещами, они вышли на палубу. Отход судна был назначен на раннее утро, ужинать они планировали в городе, мастер Дороги, разместив арритов в трюме, ушел искать подходящую трайту. По палубе сновали пассажиры, в трюм поспешно догружали товары, матросы, поминая всех по очереди небесных дьяволов, чинили такелаж.

Повеселевший Жевр кивком указал Лейт на обнаружившуюся неподалеку фигуру спутника. Тот как-то быстро поладил с капитаном судна и ему нашлась отдельная каюта на нижней палубе, такая же маленькая и тесная, зато своя. Завидев Ас-Варденов, он вежливо наклонил голову.

— Давай сходим в святилище, — робко попросила Лейт. — Я бы послала весточку родителям…

Муж нахмурился. Плутать по грязным и неспокойным портовым улицам ему не хотелось, а хотелось поскорее устроиться за столом в уютной и теплой трайте, заказать кружку пенного местного эля, радуясь близкому концу пути. Но и возразить Лейт ему было нечего.

— Может, потом, — предложил он. — Вот поужинаем, и на обратном пути…

— Так ведь стемнеет уже, — удивилась она. — А мы города не знаем.

— Ну, я тут бывал, и неоднократно, — пробормотал Жевр, глядя на гостя, который, кажется, прекрасно слышал их разговор. Усмехнувшись краем рта, он подошел к ним и, коротко поклонившись Лейт на риалларский манер, обратился к Жевру.

— Позвольте вашей супруге, господин Ас-Варден, помолиться Тармил и повидать родителей. Если, конечно, хэльды здесь еще живы. Я же со своей стороны берусь ее сопровождать, и клянусь вам, что ни один арг не посмеет поднять на нее глаза в моем присутствии.

Жевр, раздраженный предложением чужака и одновременно испытывающий облегчение от того, что самому не придется никуда тащиться, перевел строгий взгляд на Лейт.

— Только быстро. Мы будем ждать тебя здесь. Поторопись, а то есть хочется.

Святилище девяти богов находилось совсем недалеко от причальной линии, в хитросплетении кривых запутанных улочек и переулков. Ворота Купола Служб перекосило, грубо заколоченные окна грустно взирали на привычную суету слепыми глазницами. Спутник Лейт, сопровождавший ее чуть позади, быстро опередил ее и, велев подождать у входа, осторожно заглянул вовнутрь. Потом, утащив факел с соседнего крыльца, поманил ее за собой.

Святилище пустовало. К счастью, таких погромов, как в столице, здесь не было, иллары просто покинули храм, оставив все, как есть.

Теперь здесь было сумрачно и холодно, пахло сыростью и запустением. Факел вырывал из темноты статуи, лица-пятна, пугающей формы тени. В глухой мучительной тишине то и дело возникали подозрительные шорохи и скрипы. Лейт охватил ужас, холодная дрожь пробрала насквозь, до костей. Пожалев, что пришла, она с трудом подавила панику.

— А я-то думала, что смогу связаться с родителями, — сказала она, пятясь назад и натыкаясь спиной на своего спутника, который поспешил деликатно поддержать ее под локоть.

— Ятоже надеялся, что сюда еще не докатилось… — ответил он. — Может, вернемся?

Лейт покачала головой.

— Это так… кощунственно. Жестоко. Бессмысленно. Почему королева Нэлла ополчилась на илларов?

— Она ополчилась на Остров Колдунов, — сказал он. — А поскольку до островитян дотянуться не смогла, выместила зло на них.

Лейт печально усмехнулась.

— Так поступают только дети. И то — невоспитанные. Она же королева…

— Не все королевы умеют держать себя в руках, — ответил он с печальной улыбкой.

— Посветите мне, пожалуйста, — попросила она шепотом. — Я хочу найти Тармил.

Изображение Тармил нашлось почти сразу же. Лейт, разглядев ее сумрачный в свете факела лик, положила ей в чашу монетку — больше у нее не было ничего подходящего. Глядя на ее освещенное огнем спокойное и мудрое лицо, она вспомнила, о чем хотела попросить. Жевр лез целоваться каждую свободную минуту, не смущаясь присутствия охраны и малознакомого человека. Когда же они устраивались на ночь, его руки долго и настойчиво путешествовали под ее одеждой, докуда он мог дотянуться, однако возможности выполнить супружеский долг пока не предоставлялось, хотя ему очень хотелось. Лейт безумно стыдилась этой непристойной, с ее точки зрения, возни на людях и надеялась, что он хоть как-то дотерпит до Дарнейта. Все шло к тому, что не дотерпит, и это важное для нее событие состоится на ближайшем сеновале на виду у остальных.

Она стояла растеряно, не в состоянии сформулировать просьбу даже мысленно. Потом медленно повернулась, собираясь уходить.

— А как же Койе? — спросил ее спутник. — Может, вам лучше обратиться к ней?

Она остановилась, не скрывая смущения.

— Откуда вы знаете, что мне нужно?

— Мне так кажется, — Лейт посмотрела на него и убедилась, что на его лице нет и следа улыбки.

— Думаете, в моем случае ее нужно задобрить? Кажется, я еще ничего такого не сделала, чтобы…

Теперь удивился он.

— Задобрить? У меня на родине именно Койе просят о любви и счастье. У нас считают, что без ее покровительства жизнь будет унылой и бесцветной, а брак не продлится долго.

Лейт покачала головой.

— Она же темная, — прошептала она с сомнением. — Ее не просят, ее задабривают. Чтобы мужа не украла, чтобы малыша не испортила…

Он осветил изваяние Койе, которое обнаружилось прямо напротив Тармил. Фигура, закутанная в темно-синий плащ, действительно казалась зловещей.

— Если браку не покровительствует Койе, он точно будет несчастным, — твердо сказал он, повернувшись к Лейт. — А вы рискните. Попросите ее о любви.

Лейт промолчала. Она слышала, что на западе Койе поклоняются не меньше, чем Тармил. В Ард Элларе на многие вещи смотрели иначе. Хотя… Она ведь уезжает именно туда, в страну, где Койе строят отдельные храмы, плетут венки и слагают весьма откровенные песни.

— У меня нет ничего, что могло бы послужить приношением, — сказала она растерянно.

— Подождите немного…

Он вручил ей факел, вышел из святилища, и через некоторое время вернулся, держа в руке веточку хвары.

— Слишком просто, конечно, но за неимением лучшего сойдет, — улыбнулся он. — Главное в данном случае — чтобы от всего сердца.

Лейт подошла к чаше. Темная безликая фигура пугала ее. Койе в представлении ее народа олицетворяла неподвластное разуму животное начало. «Научи меня любить, — попросила она. — И сделай так, чтобы меня тоже любили. Сильно-сильно. Всю жизнь».

И, набравшись храбрости, положила веточку в черную, глубокую чашу.