— В чье святилище пойдем? — невозмутимость быстро вернулась к Кельхандару и он осторожно спрятал палочки в карман. — Хэллих ближе всех.

— Пойдем к Феоллону, — решил Ройг. — Уж он-то наверняка знает ответы на все вопросы.

Существовала среди учеников старая бродячая легенда, что с помощью ка-эль Ихар, приведенных в действие над Кругом Власти в святилище, можно оживить его покровителя и тот ответит на любые вопросы. Любопытные и неугомонные ученики беспрепятственно добывали ка-эль, однако на этом все и заканчивалось. Ка-эль не желали подчиняться корявым и нежизнеспособным ученическим конструкциям — они даже не оживали в руках молодых илларов.

Кельхандар и Ройг давно уже ломали головы над этой загадкой, поскольку вопросов без ответа за время обучения накопилось у них предостаточно. С годами обучения становилось понятно, что простыми урд-знаками при воздействии такого масштаба им не отделаться. Требовалось нечто гораздо более мощное, чем рядовое заклинание или связка урд-знаков. То, что нашел Тэйн, могло подойти… Кельхандар попробовал мысленно нарисовать этот сложный, похожий на цветок узор, и уже воссоздав первые петли, почувствовал движение Огня жизни. Он поспешно остановился — лучше приберечь силы для настоящего дела.

Они выбрались в святилище Феоллона той же самой ночью. Кельхандара лихорадило от предвкушения запретного удовольствия. И не только от этого… Если у них получится, все остальные ученики умрут от зависти. Попав на Остров позже Тэйна, Кельхандар был на несколько лет старше и чуть ли не на голову выше. Он был уже взрослым парнем, в то время как Ройг все еще оставался мальчишкой. Тем не менее, он потихоньку завидовал своему другу, который существенно опережал его в освоении искусства. Они дружили и одновременно соперничали.

В святилище было сумрачно и холодно. Островные святилища мало напоминали телларианские — всегда просторные, с очень высокими сводами, выдержанные в одном цвете — цвете бога-покровителя, без Купола служб, без изображений. Только огромный зал и Круг Власти в центре. И светящиеся надписи на стенах.

Одеяние Феоллона представлялось островитянам сумрачно-красным, поэтому все святилище было выдержано в багровых тонах. Оба они здорово струхнули, пока шли сюда мимо дежурных, похрапывающих на своих постах с чистой совестью, а теперь и вовсе жались к двери, не уверенные в том, что затеяли. Когда любопытство пересилило страх, Тэйн шагнул вперед.

Он велел Кельхандару стать напротив него с другой стороны Круга и развести руки с ка-эль. С выражением скуки на лице Кельх повиновался. Подрагивающие коленки и неровное дыхание выдавали его с головой. Все, что нужно было сделать и произнести, Тэйн помнил наизусть. Вытянув руки над Кругом, он стал по одному воспроизводить объемные знаки-цветы, вплетая их в узор придуманного им заклятия. Знаки быстро наливались силой, становясь объемными и детальными, увеличиваясь в размерах, и он неожиданно ощутил, как быстро уменьшается запас его собственного Огня жизни. На всякий случай он оперся ногой о Круг Власти. Стало немного легче.

Конечный результат превзошел самые смелые ожидания. Зал вспыхнул и осветился неизвестно откуда взявшимся светом. Из Круга Власти вырвался ослепительно белый столб огня, едва не опаливший обоих заклинателей-недоучек. Кельхандар, оступившись, попытался удержать равновесие, взмахнул руками с ка-эль, и мощный поток пламени распался на два неравных огненных столба. Один из них рванулся вверх, вышиб дыру вкуполе святилища, а второй, поменьше, ударил в стену, чудом не задев стоявшего напротив Тэйна. После этого огненная стихия снова слилась воедино, пол под ногами задрожал, стены снова вспыхнули ярко-красным светом. Тэйн, оцепеневший в нескольких шагах от Круга, пытался сообразить, как можно утихомирить это огненное нечто, но ка-эль были у Кельха, который, шатаясь, брел к выходу. Когда рядом с ним обрушился огромный кусок стены, а в лицо брызнуло каменным крошевом, Тэйн уже не раздумывая бросился к двери.

Там, на ступенях перед святилищем, их уже ждали наставники. Лица, бледные, искаженные ужасом, слились в одно сплошное полотно, на котором Тэйн видел только горящие испугом глаза. Старейшина школы и старший жрец святилища, не обращая внимания на мальчишек, кинулись в храм, а их схватил за плечи кто-то из наставников. До Тэйна долетали срывающиеся на крик голоса:

— Что? Шайола вышла из-под контроля!

— Хорошо хоть живы остались…

— Откуда дети взяли ши-ала? Подсказал кто-то, конечно же! Сами? Вы бредите, уважаемый. Книги шиаллаха давно утрачены, что касается собственных записей, здесь, в школе, их нет! Только в столице…

— Мальчишка — ученик, владеющий шиаллахом? Глупости говорите, господин мой, бросили скорее какую-нибудь гадость на Круг да подожгли. Смотреть лучше надо.

— А вы сможете управлять шайолой, не принося жертву, наставник? Да-да, и я так думаю — сил не хватит. Кто-то все-таки им подсказал…

— Может, он был с ними там, у Круга?

— Зачем ему рисковать? Достаточно открыть Окно.

Кельхандару стало обидно — они сами, без какой-либо посторонней помощи создали эту «шайолу», никто им не помогал. И только потом, позже, пришел страх. В куполе святилища — дыра, украденные ка-эль предательски торчат из карманов, и все наставники школы сгрудились перед входом, бросая на нарушителей свирепые вгляды.

— Выгонят, — прошептал Тэйн помертвевшими губами.

— Не выгонят, — хмыкнул Кельх. — Арта Аш Ар ты уже прочел, а после инициации обратного пути нет. Ну накажут… Подумаешь! Даже если выгонят — что ты потеряешь?

Тэйн пожал плечами. Он был готов на все, чтобы его оставили на Острове. Возвращаться ему было некуда.

Последовавшее наказание оказалось жестоким. Тэйн потерял сознание под кнутом, потом еще много дней пролежал в темной сырой клетушке, поддерживая силы только водой и лепешками. Он лежал на полу, сглатывая злые слезы, проклиная всех островитян, имена которых мог вспомнить. Каждый день к нему приходил кто-нибудь из наставников школы, а то и старейшины, допытываясь, как ему пришло в голову устроить этот дурацкий эксперимент в святилище. Он сказал неправду, заявив, что трехмерные знаки явились к нему во сне, он запомнил их и решил применить на практике. Валяясь на каменных плитах, едва выдавливая из себя слова, он выглядел весьма убедительно. Потом оказалось, что Кельхандар, стараясь выгородить друга, свалил все на некоего постороннего жреца, который показал им знаки, дал ка-эль и велел помочь ему вызвать бога, у которого хотел узнать какую-то тайну… Тэйн клялся, что не помнит ни знаков, ни структуры заклятия. Кельхандар вдохновенно описывал чужака-жреца. Чему в итоге поверили островитяне, никто из них двоих так и не узнал. Обоих оставили в покое, выпоров еще раз для закрепления урока. А еще через несколько дней вернули обратно в школу. Доучиваться.

На самом деле Тэйн прекрасно помнил все, что сделал в ту ночь, ведь он не просто срисовал со стены знаки — он сумел вдохнуть в них жизнь и даже удержать в связке. «Шиаллах, — повторял он. — Эта бешеная штука называется шиаллах. Интересно, что это? Похоже на другой магический язык. Судя по всему, сильнее урда».

Кельхандар, выслушав его соображения, усмехнулся.

— А может, это бог откликнулся на наш зов? А мы не успели ничего спросить.

— Вряд ли мы теперь узнаем, что там было, — буркнул Тэйн. — А что до бога — то я в него не верю.

(Сезон Холода, Ард Эллар. Долина реки Тойрент)

«Шайола, — подумал он уже в полусне, — шиаллах… Неудивительно, что жрецы перепугались и подумали о предательстве. И неудивительно, что я ничего не помнил об этом»

В полусне ему показалось, что он все еще лежит на холодном полу той клети под святилищем, ожидая приговора. Холод держал его в неподвижности, руки-ноги онемели и отказывались повиноваться. В животе выло то ли от голода, то ли от боли, а согнуться почему-то не получилось. Он с трудом приподнял веки, увидел серое, испятнанное облаками небо, с которого сыпалась белая льдистая крупа, и вспомнил, что те события на Острове давно остались в прошлом. Тем не менее, боль оказалась самая настоящая, а когда он попытался изменить положение тела, она резко усилилась и оглушила, в то же мгновение вернув память…