— Твой осведомитель все еще там?

Кельхандар кивнул. Какое-то время они брели молча. Тэйн разглядывал залы один роскошнее другого, замечал знаки ши-ала, изредка появлявшиеся на стенах и сооружениях. Теперь, зная их суть и назначение, он начинал понимать, для чего создан тот или иной предмет, ранее считавшийся исследователями лабиринтов мертвым хэльдом. Несколько раз он пытался оживлять знаки ши-ала, пробуя силу. Получалось прилично, несмотря на то, что Ройг осторожничал. Кельхандар, следя за его попытками, дал несколько полезных советов.

— Есть очень простой способ выстроить шайолу с минимальным расходом сил, — сказал он, глядя, как Ройг гасит очередной многомерный знак. — Кровь. В ней бездна силы. После своих первых хэльдов я падал в обморок, но потом вспомнил про жертвенные обряды островитян. Мне сгодились обитающие здесь мелкие зверьки, — пояснил он, видя, как напрягся Тэйн. — Капаешь кровью в чашу и потом создаешь шайолу. Видел бы ты, как быстро при этом испаряется кровь…

Тэйн медленно кивнул.

— Я учту.

Ему было гадко. Неужели мастера-теллы создавали хэльды, используя живую кровь? Вряд ли. Он хорошо помнил мастера-Творца, чья судьба открылась ему при чтении Арта Сач Сал. Тот ведь даже живого мяса не ел, только то, что искусственно создавали хэльды.

— Или свою собственную, — продолжил Кельхандар. — Ее нужно совсем немного. Неприятно, конечно, но результат тоже неплох.

Внезапно Тэйн понял, зачем Кельхандар затеял весь этот разговор. Именно таким образом островитяне, окопавшиеся в Риан Ал Джаре, могли удерживать замок до бесконечности. Жертв все равно будет много. Чем больше жертв, тем мощнее и легче создавать шайолы.

— Мне нужно попасть домой как можно скорее, — прошептал он.

— По течению кйти ты доберешься до Белого озера за пять наземных дней, — сказал Кельх. — Оттуда я могу проводить тебя прямо в замок. Илломайнский лабиринт тянется очень далеко, — продолжал он. — Часть коридоров прекрасно сохранилась и по сей день. Мне приходилось пользоваться ими. Но… Тэйн, я сделаю это в обмен на одну услугу.

— Спасти твоего соглядатая? — улыбнулся Тэйн. — Постараюсь сделать все, что в моих силах.

— А если это окажется выше твоих сил? — спросил его Кельх с неожиданным волнением в голосе.

— Все равно постараюсь. Кто он? Или это… она?

— Боюсь, Джерхейн Холгойн никогда не простит тебе, если ты это сделаешь.

— Джер, конечно, парень вспыльчивый, — хмыкнул Тэйн. — Но разумный. Если увидит, что неправ, может, конечно, не признается, но вредить не будет. Просто промолчит.

Кельхандар покачал головой.

— ЕЕ он никогда не простит.

— Ты хочешь сказать… — Тэйн потрясенно нашарил под собой каменную скамейку и сел. — Твой… твоя осведомительница — Кианейт?

— Я люблю ее, Тэйн, — ответил тот шепотом. — Она ждет ребенка. Этот ребенок — мой.

(Сезон Холода. Риаллар, Эргалон, Риан Ал Джар)

Когда через пару дней Лейт заглянула в гости к островитянке, та уже не выглядела несчастной и растерянной, как после разговора с Далланом. Собранная и холодная, увидев Лейт, она улыбнулась одними глазами, в которых вместо вчерашнего отчаяния светилась робкая надежда.

— Я поговорилас отцом, — начала она шепотом, оттаскивая Лейт к окну. — Он, конечно же, отмахнулся от всех предупреждений. Говорит, что покажет Холгойну Итту, наберет в городе еще детей-заложников, пригрозит сбросить со стены и все закончится. И, конечно, надеется на Кэлленар.

Лейт пришла в ужас от подобной перспективы. Не так пугала смертоносная магия, как бесконечная человеческая жестокость. Допустим, Итту они выведут, этот вопрос уже обсужден с Тиором и с Раммером, который по их совместному решению теперь выполнял обязанности связного. Но что же делать с другими детьми?

— Он связался со мной, — продолжила Кианейт шепотом. — Он обещал, что придет и вытащит меня отсюда. Главное, чтобы он успел до Джерхейна.

Лейт кивнула.

— Ваш друг — не из Эргалона?

Кианейт покачала головой.

— На самом деле он хильд, но живет не на родине, а в древнем подземном государстве, которое сохранилось со времен первой телларианской эпохи. Когда я спустилась с Острова, мы наконец-то смогли встречаться. Здесь, в толще Джар Илломайн, есть множество старых переходов, соединяющих разные концы Тонхайра. На самом деле Риан Ал Джар был построен еще в те самые времена, когда до нас здесь жили не люди, а теллы. Кельхандар разыскал один из таких переходов, и расчистил его. Мы встречались… пока отец неожиданно не решил, что старый Холгойн мешает его планам.

— А как же Джерхейн? — с ужасом спросила Лейт.

Кианейт покачала головой.

— Он, как и я, не хотел меня в жены. А я не смогла признаться, что уже принадлежу другому. После нашей свадьбы он сразу же уехал покакому-то поручению отца, вместе со своим другом-илларом, и больше не возвращался. Потом отец заявил, что Джерхейн погиб где-то в Майре. И я стала надеяться, что смогу отсюда сбежать.

— Как же так получилось? — удивилась Лейт, глядя, как на ее глазах меняется холодное и гордое лицо островитянки. — Я хочу сказать, где вы могли познакомиться?

— На Острове, конечно. В школе илларов. Тогда он был учеником — взрослым, необычным, красивым, а я — малолетней и любопытной дурочкой. Школа илларов находится очень далеко от столицы Острова, но всем нам было любопытно посмотреть на молодых и таких необычных парней из Наземного мира. И мы с подружками, раздобыв ка-эль, чтобы управлять Дверьми, несколько раз бегали во второй слой тарса, где располагалась школа. Встретились мы случайно — он куда-то шел, а я, привыкшая к строгой замкнутости ракана, где живет наш род, с перепугу заблудилась. Он долго расспрашивал меня, кто я и откуда, а потом отвел к той Двери, через которую мы с подругой туда попали. Он произвел на меня сильнейшее впечатление… Мне было тогда 16 лет, и, конечно же, я встречалась с молодыми людьми моего круга, но они не вызывали у меня ничего, кроме тоски. А уж замужество… Дочери высших жрецов выходят замуж только за сыновей высших жрецов, или хотя бы за богатых и знатных аристократов. Видела бы ты этих деточек! Пустые и безвольные, пресыщенные с самого детства!

Кельхандар оказался не таким. Я нагло подглядывала за ним через хэльд Окно, пока он это не заметил. Пришлось признаваться, — островитянка рассмеялась. — В качестве извинений он потребовал показать ему ту часть Острова, куда телларианам ходить запрещалось. Должна сказать, от этих тайных вылазок мы оба получали огромное удовольствие. Мы встречались все чаще и чаще, придумывая разные уловки, чтобы спрятаться от строгого надзора старших. Я не заметила, как влюбилась в него до безумия. К счастью, чувства наши оказались взаимными. Ему оставалось совсем немного до окончания школы, и мы не знали, что нам делать. Признаться отцу — так он убил бы Кельха без малейшей жалости. Мы стали любовниками… Он происходил из очень знатной и влиятельной хильдайрской семьи, и со временем стал бы главой храма Илбара в Арберте, столице Хильдайра. Может быть, у меня и был бы шанс стать его женой, но для этого пришлось бы слишком долго ждать…

А потом все неожиданно изменилось. Он узнал одну из самых сокровенных агвалларских тайн. Знание это изменило его отношение и к Острову, и к своему предназначению. Он решил бежать, не дожидаясь последнего посвящения. Он звал меня с собой, но я боялась, понимая, что отец все равно найдет меня. Я помогла ему выбраться с Острова, но по трагической случайности он чуть не погиб при этом. Точнее — почти погиб, разбился при выходе из Небесного столба, и если бы не обитатели Тонхайра, или Лахлайда, как они сами называют эту подземную страну, я уже давно бы оплакала его. Почти год я не знала, где он и что с ним, пока он сам не связался со мной через хэльд Окно. Он не только остался жив, но и полностью поправился. Мы открывали Окна все чаще и чаще, наше общение из встреч двух влюбленных перешло в область длительных и серьезных разговоров об истории, магии, политике. Я могла брать в отцовской библиотеке любые книги — пользуясь Окном, я читала их ему. Под влиянием этой странной связи из легкомысленной дурочки я превратилась в нечто совсем иное. Имея скудные способности к кэн-ли, я заинтересовалась историей наших миров и продолжила учебу. Отец стал прислушиваться ко мне. Иногда мы беседовали с ним на равных.