— Да были у меня кое-какие бумаги, — ответил тот. — Так что с вашими банкирами мы быстро и любезно нашли общий язык.

— А, ну да, — согласился брат. — Правильно сделал, что одежонкой разжился и оружием. Кстати, зачем ты волосы состриг? Кто ж зимой стрижется?

— Так надо, — отрезал тот сухо.

— Тогда я бы тебе посоветовал еще шапку подобрать, а то уши отморозишь в дороге.

— Ты мне лучше посоветуй, где аррита купить, — весело перебил его гость. — Есть у меня уже и шапка, и перчатки. Илон ваш настоял, все боялся, что замерзну я, словно дитя балованное.

Хорт объяснил, кто в городе держит арритов на продажу.

— Главное, отъезд не проспи, — хихикнул Хорт. — А то Жевр уедет, ждать не станет. Не глянулся ты ему, уж не знаю, чем. Не боишься? Вдруг в дороге он тебя чик — и ножичком по шее?

— Дурак твой Жевр, — ответил гость с добродушной усмешкой. — Нашел с кем спорить — с проводником! Мало он, видать, по дорогам поездил. Даже я — и то не стал бы, — продолжил он весело.

— Он не мой, — хихикнул брат. Тихо скрипнула калитка, и окончания разговора Лейт уже не расслышала.

Утро прошло в суматохе и волнении. Тюки с ее вещами оказались не слишком большими, главным ее приданым была сумма, которая в виде банковской бумаги отправилась в карман Ас-Вардена. Потом был храм, обряд, торжественный и волнующий, плачущая мать, серьезный и печальный отец, хихикающий и подмигивающий Хорт, который в конце концов получил от отца тяжелую оплеуху и мигом притих. Вернувшись домой, Лейт сменила однотонный темный платок на яркий, расшитый цветами и узорами: теперь ей, как мужней жене, дозволялось гораздо больше, чем в девичестве. Жевр уже ждал ее во дворе дома, ещ ераз проверяя имущество перед дальней дорогой.

В последний раз оглядев свою комнату, она мысленно с ней попрощалась. Когда еще теперь приедет она сюда? И приедет ли вообще? Все-таки за Проливом — это очень далеко. А вдруг война или еще какая беда? А вдруг… А вдруг?

Она нервно поправила талисман, подаренный накануне матерью. Скромный светло-синий камень на цепочке, с причудливой искоркой внутри, в простой, без изысков, оправе. Мать рассказала, что унаследовала его от бабки, а та — от своей. «Не знаю, есть ли в нем какое-либо колдовство, но мне всегда казалось, что он приносит удачу, — сказала она, надевая цепочку ей на шею. — Да будет Тармил милостива к тебе, доченька. Приедешь в Дарнейт, не поленись, наведайся в храм, дай нам с отцом тебя увидеть», — тут она неожиданно всхлипнула, и Лейт бросилась обнимать и утешать ее.

Решительно засунув талисман под одежду, Лейт натянула перчатки, поправила складки широких брюк, специально пошитых для этой поездки, и, не оглядываясь, вышла из комнаты, с силой захлопнув за собой дверь. Все. Хватит с нее страхов и сомнений. Пора в дорогу.

Родители проводили их до выезда из города. Там, на площади перед святилищем, ждал их вчерашний незнакомец. Жевр церемонно склонил голову в знак приветствия, а проводник поклонился, прижав правую руку к сердцу. Обычай не ард элларский и не майрский, отметила Лейт про себя. Значит, в отличие от отца и Хорта, мастер разобрался, откуда этот парень. Неужто и правда хильд? Похоже… С неудовольствием она отметила, что мастер Дороги выказывает тому гораздо больше почтения, чем нанявшему его Ас-Вардену. «Неужели дело только в физической силе, — подумала она обиженно. — Кулаками махать каждый горазд. Разве Жевр хуже?»

Тут настал момент прощаний, пожеланий и напутствий в дорогу. У Лейт тревожно сжалось сердце, глядя на отца и мать, но она утешила себя, что с ними остается Хорт. Да и старшая сестра жила в соседнем харране. И старший брат, в общем-то, родителей никогда не забывал.

Их новый спутник пропустил кавалькаду арритов вперед и, поблагодарив отца и Хорта, попрощался и присоединился к ним в хвосте.

На четвертый день путешествия маленький отряд из пяти путешественников прибыл в Неллимский порт.

Лейт, безумно уставшая от тяжелой дороги, зачарованно глядела на огромные парусники, с флагами и знаками всех пяти государств, выстроившихся вдоль причалов. Перед ее глазами вставали огромные торговые каравеллы Риаллара, с зелеными парусами, на которых красным и желтым был выписан резной лист дейда; быстроходные и верткие шхуны Ахтана, имевшие желтые полотнища с черным ликом Хэллиха на них; Ард элларские парусники, белые с изображением солнца, маленькие пассажирские шхуны, принадлежавшие Майру, предназначенные в основном для переправы через Пролив и для перевозки мелких грузов и почты. Видела она и рыбацкие шхуны, палубы которых были завалены сетями, и от которых шел специфически едкий тинно-рыбный запах. Среди них неожиданно затесался хильдский драккар, хищный и чуждый во всем этом веселом хаосе со своими черными парусами и грозными метательными орудиями вдоль бортов.

В порту было суетно и людно. Торговцы всех рас, в длиннополых суконных куртках, отделанных кожей и мехом аргов, солидные и не очень, рыбаки в просоленных робах, портовые девки, яркие и шумные, подвыпившие матросы — все куда-то торопились, топтались и толкались, шумно переругиваясь. Деловито сновали торговцы, вразвалку шагали матросы, где-то шла погрузка, пахло морем, смолой, жареной рыбой, под ногами крутились грязные и оборванные мальчишки и бродячие, такие же ободранные арги.

Пока они ехали вдоль длиной, извилистой причальной линии, разделенной посредине глубоким заливом, разыскивая корабль, на котором предполагалось отплыть, Лейт ловила любопытные и равнодушные взгляды, обрывки разговоров, мгновенные и красочные картинки обыденной портовой жизни. Запах дыма и жареной рыбы в холодном соленом воздухе пробудил в ней зверский аппетит. Скудный завтрак в убогой придорожной трайте давным-давно переварился, и теперь молодой здоровый организм требовал пищи более существенной, чем хлеб, сыр и жидкий ягодный отвар. К сожалению, ничего более пристойного по пути им больше не попалось. Лейт надеялась на остановку в Неллиме: уж тут, в порту, ситуация с продуктами не должна быть такой удручающей, как вдоль майрского морского тракта.

Путешествие вымотало ее хуже некуда. Едва они отъехали от Улле, зарядил нудный мокрый снег, превратив подсохшие дороги в грязно-снежную кашу. На первую ночевку они остановились в маленькой дорожной трайте, переполненной беженцами из столицы. Мест под крышей не оказалось, дожидаться места за столиком, чтобы поесть, пришлось на улице. Жевр попытался устроить скандал, чуть было не ввязался в драку с такими же, как они сами, невезучими путешественниками, но их проводник и спутник-гость, присоединившийся к ним в Улле, сумели уладить дело миром идоговориться о ночевке на сеннике над конюшней. Кроме них, там обнаружились еще люди, опять же, беженцы из Карры, и, хотя муж протестовал против ночлега рядом с побывавшими в чумном очаге, деваться им было некуда. Впрочем, устроились они весьма прилично. Наверху было теплее, чем в общем зале, Лейт укрылась шубкой и бочком прижалась к Жевру. Усталая и напуганная, она мгновенно провалилась в сон, несмотря на более чем непривычную обстановку.

Дальнейшее путешествие проходило не лучшим образом. Снег выпал и растаял, превратившись в мелкий мерзкий дождик. Все дорожные трайты, встречавшиеся по пути, были переполнены, приходилось выбивать себе место под крышей силой и хитростью. Вторую ночь тоже пришлось провести на сеновале, а на третий день, окончательно измотанные дорогой, они по настоянию проводника напросились на ночлег в чей-тостаренький домишко. Их опять пустили на сеновал, зато накормили не в пример лучше, чем в трайтах. Хлеб, молоко, наваристая каша с маслом — вся эта простая деревенская пища оказались гораздо сытнее и съедобнее, чем некачественная бурда, подаваемая в придорожных гостевых домах.

Всю дорогу Лейт наблюдала за мужем, пытаясь понять, с кем свела ее судьба и воля отца. Ас-Варден был достаточно красив лицом, хотя замкнутое и надменное выражение его портило, русоволос, сероглаз, светлокож — в общем, типичный уроженец Майра. Росту он был среднего, достаточно плотен, хотя не толст. Двигался неторопливо, сохраняя хорошую, гордую осанку, привычно и уверенно управлял арритом. В его характерном майрском выговоре уже появились незнакомые оттенки и слова, но речь была гладкой, образованной, городской, без жаргонных словечек и ругательств.