На носилках Соула унесли в лазарет. Многие на какое-то время потеряли дар речи, а практиканты аж привстали. Мотали головами, указывали на Даймона, сундуки и горячо обсуждали произошедшее с ним.

Варлин отвлёк заклинанием Алладара, и мяч оказался в его руках. Иризаэль кричала, чтоб лидер применил в ответ заклинание «Разрушение». Вздрогнув, я дёрнула из крыла перо, шепнула заклинание защиты и бросила в Варлина. Удар был такой силы, что самого Ноу волной отбросило, и чудом удержался за метлу.

— Ты не говорила, что такое умеешь, — сказал Амис.

— Я много чего умею.

— Вот почему ты мне дала перо с осторожностью и пригрозила чуть ли не расправой, если не использую по назначению, — дошло до алхимика. — А это заклинание разве можно было использовать на соревнованиях?

— Чувствую, будет разнос, — отозвалась я.

— Ты играешь не по правилам! — крикнул Варлин.

— Кто выигрывает этот этап, тот и победитель, — сказал Алладар. — Не стоило Даймон в это дело ввязывать. Он не помощник.

— Ты его просто-напросто использовал.

— И что с того?

— Это подло. Мог бы без него потягаться со мной, — начал злиться Эйр.

— Для меня это соревнование важно, и позволит перевестить в другую Академию, и стать правой рукой короля Лишеэля.

— С такими амбициями ты, ведать, не правой рукой короля хочешь стать, а им самим.

— Хм, не думал об этом, хотя идея неплохая.

В ворота Алладара прилетел мяч.

— Счёт 2:1 в пользу команды Эйра.

— Ты хоть понимаешь, что такими заклинаниями запрещено пользоваться на территории Академии, — попытался достучаться до него Варлин.

— Мне всё равно.

Сундуки будто не замечали двух оставшихся над ними парящими лидеров команд. Надоев слушать пустые разговоры, Эйр с мячом начал пробираться к воротам Ноу. Алладар никак не мог этого допустить, и стал прикладывать все усилия, чтоб сбросить противника с меты.

Между ними завязалась драка и оба, не удержавшись, ухнули вниз. Варлин бросил, что есть силы, мяч и до последнего следил, чтоб убедиться в своей победе, но не смог. Крышка сундука захлопнулась. Двое в одном сундуке, и как только поместились? Гол не был забит, но этап был завершён. Нашу команду объявили победителем.

Только нам было не до радости, а рванулись к сундуку, вызволять Варлина. Нас тут же отогнали, заявив, что не хватало ещё, чтоб мы ещё травмы получили.

Вытаскивали их аккуратно. Алладар не увидел рядом с собой свою команду, и на лице его появилась отрешённость. Казалось, судя по отношениям в их команде, Ноу не должна интересовать команда, а тут такое. Честно говоря, даже жаль его немного. Мы ещё набивались в помощь эскулапам, но нас шуганули.

В очередной раз мы ввалились толпой в лазарет к Варлину. Тот уже шёл на поправку, а вот Алладару требовалось больше времени. К нему за всё временя, пока тут лежал, никто так и не пришёл.

— Ой, осторожно! — скривился он. — У меня ещё не все кости срослись. Кто хоть победил?

— Мы, конечно! — радостно воскликнула я. — В ворота мяч так и не угодил, но ввиду того, что ты забил уже два, а на поле не осталось участников, признали нас.

— Вам просто повезло, — кашлянул Ноу. Вот только внимание на него никто не обратил.

— А это означает, что о нас могут замолвить словечко самому королю Лишеэлю, — сказал Маркус.

— Угу, держи карман шире, — фыркнули сзади, и снова его реплика осталась без внимания.

— Ладно, мы пошли, Варлин, — сказал Маркус, — а то нас опять начнут выгонять. Поправляйся!

Мы ушли. В двери своей комнаты обнаружила лист бумаги. Развернула его. Шейрейн напомнил, что мы с ним договаривались прогуляться по двору. Приведя себя немного в порядок, пришла на место встречи.

Шейрейн пришёл с опозданием, и вручил мне букет цветов. Он переминался с ноги на ногу, прося их взять. Однако приятно, но с чего бы это вдруг практикант из престижной Академии дарит мне цветы?

— Просто ты красивая, и я не нашёл ничего лучше, чем подтвердить это цветами. Я был на третьем этапе соревнований, и видел, как ты переживала за Варлина.

— Ты всё же пришёл, и я очень рада! За цветы благодарю. Весьма неожиданно. Мой вид наоборот всех отпугивает. Ты поговорил с отцом?

— Да, — вздохнул он.

— Что-то случилось?

— О, нет, всё хорошо, просто он требует, чтоб я ему докладывал о каждом дне проведённом здесь.

— Всё так сложно?

— О, ты не представляешь насколько! — закатил Шейрейн глаза. — Мне порой кажется, что он что-то скрывает.

Я положила цветы на скамейку, чтоб руки были свободны, и мы пошли вдоль стены. Шейрейн много рассказывал об учёбе в Академии, жаловался, что давно не отдыхал и преследует постоянный недосып. А вообще ему у нас нравится. Весело.

— Ректор Гёйфре бдит, и особо порезвиться не получается. Он на многое закрывает глаза, прекрасно понимая, что тоже был когда-то студентом, — с улыбкой говорила я, вспоминая, как в облике горного барана гонялась за Канн.

— Я бы с большим удовольствием перевёлся, но, увы, — вздохнул мой собеседник.

У меня складывалось впечатление, что за нами наблюдают. Оглядывалась по сторонам, но никакого не смогла обнаружить. Шейрейн не касался особо своей семьи, даже намёков не давал, чтоб что-то уточнить.

Темнело, и стали оповещать всех, чтоб возвращались в Академию. Захватив цветы, мы заспешили к воротам. Старосты разогнали сразу нас по комнатам. Я поставила цветы в воду на подоконник. Красота!

Всю неделю по вечерам Шейрейн звал меня на прогулку, сегодня с грустью сообщил, что завтра возвращается обратно в Академию.

— Мне право, не хочется уезжать отсюда. Ваша Академия показала мне много чудес, и я бы ни за что не поменял их на серую студенческую жизнь, но меня, естественно, никто не спрашивает.

— А ты напиши мне письмо, — предложила я.

— Письмо? А можно? — просиял он.

— Почему нет?

Глаза Шейрейна заблестели ещё больше, сильнее.

— Неделя так быстро пролетела, что я даже не заметил. Если надоем, сообщи. И да, позволь кое-что сделать…

Шейрейн взял меня за подбородок и поцеловал. Кажется, я даже дышать перестала, а сердце пропустило удар. И это происходить со мной?

— Твои шипы не такие уж и опасные, Аюми, — поглаживал он мою щеку. — Сложно подобраться, но легко влюбиться.

Слов у меня не было, и складывалось ощущение, что моё тело парализовано.

— Я… не знаю, что и сказать?

И не нужно.

Шейрейн обнял меня, и так мы простояли около получаса, может, больше. С ним мне было спокойно, но всё равно боялась. Не совершила ли я ошибку, подпустив его к себе поближе?

Мне хотелось верить, что травля осталась позади, и станут смотреть по-другому. Об этом я думала полночи, и только к утру заснула.

Часа через три нас всех собрали во дворе, чтоб попрощались с практикантами. Как только они уехали, учёба продолжилась в штатном режиме. Пары проходили медленно, даже иноу Риккард Клэтч перестал вызывать у меня гнев. Продолжает задавать ворох заданий, а я киваю, беру и делаю. Он ставит неудовлетворительные оценки, говорит группе, что опускаться до моего уровня не стоит — чревато последствиями.

Я же махнула рукой, собрала вещи и отправилась делать с десяток заданий по «любимой» алхимии. В библиотеке взяла шесть книг, и только Кёрне Эльс сочувственно качал головой.

За выполнение шестого задания услышала, что кто-то и что-то стучит по стеклу. В комнату пытался прорваться конверт на крыльях. Я открыла створку. Он опустился на стол, крылья исчезли. Отвлеклась от писанины. Взяв лист бумаги, принялась писать ответ. Каждое новое предложение давалось с трудом. Хотелось написать обо всём, но перо долгое время висело над строчкой, а то и вовсе ставилось в чернильницу.

И вот через сорок минут смогла отправить его, а алхимию делала до поздней ночи. Естественно, моих трудов иноу Клэтч в очередной раз не оценил. Да ладно, уже привычная. Группа уже н так реагировала. От силы студентов пять хихикнули.