— Я попробую, — сказал Шейрейн.

— Ты уверен?

— Несмотря на то, что мы с ней поссорились, думаю, мне удастся убедить её в том, что моя любовь к ней не угасла.

— Мы прикроем тебя, — сказал Армиал.

Я же оттолкнула Иризаэль, создала большую сосульку и намеревалась прикончить её, как её загородил собой ректор.

— Аюми, нет!

Я остановилась, и пристально смотрела ему в глаза.

— Что вы делаете, ректор? — пыталась высвободиться Иризаэль.

— Тебя спасаю. Лежи и не рыпайся! — рыкнул он, не прерывая со мной зрительного контакта. — Аюми, услышь меня, пожалуйста! Это я, твой друг — ректор Армиал Гёйфре. Прошу, не убивай её. Ты не такая.

— А какая? — спросила я, опуская сосульку.

— Ты добрая, и не хочешь этого делать.

— Хочу, ещё как.

— Нет. Я во многом виноват перед тобой, Аюми, но сейчас я прошу, не делай того, о чём будешь жалеть всю жизнь, — убеждал меня ректор.

— Это проклятие… Оно со мной с самого рождения, и в том, что сейчас происходит, виноваты потомки семи нынешних королей. Сколько ещё я должна терпеть их издевательства? Уж лучше я уничтожу и их, и себя, может, тогда я смогу обрести покой, — сказала я, переломив сосульку.

— Это неправильно.

— Вы, ректор Гёйфре, были и есть лучом надежды, справедливости, но сейчас этого света недостаточно. Во мне умирает человечность, и я становлюсь бездушной тварью, несущий в этот мир лишь холод и разрушение.

По моей щеке скатилась слеза.

— Аюми.

Голос Шейрейна… Как же приятно снова его слышать, и вдруг моё сердце застучало, моё тело охватило тепло.

— Чего тебе? — грубо отозвалась я, даже не пытаясь посмотреть в его сторону.

— Нам нужно поговорить.

— Нет, не нужно, — мотнула я головой. — Тогда мы с тобой хорошо поговорили.

— Я настаиваю.

Он подошёл ко мне, обнял и поднял в небо.

— Пусти меня!

— Нет, — сказал он.

— Я тебя заморожу! — грозилась я.

— Попробуй.

Пока я ему высказывала всё, что думаю, принц Аморского королевства уносил меня прочь от города. Затем он поставил меня на землю и сказал:

— Аюми, прости, я был не прав. Я не должен был так с тобой поступать. Я до сих пор люблю тебя, и место с того дня себе не находил. Слишком много времени утекло, но я всё равно рад тебя видеть, слышать.

— Прекрати! — крикнула я. — Я не желаю ничего слышать.

— Аюми, ты была и остаёшься для меня любовью всей жизни. Я думал, что разлука поможет забыть тебя, но это оказалось невозможно. Правда, я искал тебя, когда узнал о похищении.

— Ты лжёшь!

— Чистая правда. Я не позволю тебе сдаться на милость принцев. Я люблю тебя, Аюми.

— Замолчи, иначе я тебя…

— Люблю, — повторил он, подошёл и поцеловал меня.

Мне хотелось кричать, бить его, обзывать и растоптать. Чем дольше длился наш поцелуй, тем легче мне становилось. Я люблю Шейрейна, и люблю с той нашей первой встречи. Он растапливал мой лёд, мою броню и твердил, что любит, любит и никогда не отпустит.

— Не верю, — тихо прошептала я.

— Поверишь, — улыбнулся он.

Вдруг меня охватило белое сияние, и я почувствовала, как из меня что-то выходит. Было больно, страшно, но быстро.

— Кажется, проклятие больше не властно над тобой.

— Наверно. Я чувствую лёгкость.

— Да, и твои крылья, они… остались!

Шейрейн закашлялся, упал на колени и закричал. Рубашка, связанная мной, засияла и впитывалась в него. Я подхватила его.

— Шейрейн?

— Со мной всё хорошо, Аюми, — кивнул он. — Теперь и я свободен от него, ну и остальные принцы тоже.

— Неужели, всё кончилось? Да, теперь всё позади.

Мы вернулись в Фэйро. Я обняла отца, затем и Армиала.

— Спасибо, ректор Гёйфре, что вы не сомневались во мне.

— Наскучит работать следопытом, приглашаю преподавать в свою Академию, — улыбнулся он.

— Я подумаю. Идея мне нравится.