Аналитиков же сейчас больше интересует другая тема – они гадают, где высадится Орда. Наиболее вероятным местом считается залив возле Утеса Черепа. Именно там в свое время высадился Магнус. Этот участок побережья не покрыт туманом и пригоден для создания плацдарма. «Орда близко!» – примерно так можно, перефразируя классика, прокомментировать текущую ситуацию».      

Итак, я плыл маршрутом контрабандистов. Или, может, речных пиратов.

Хотелось бы мне сказать, что этой ночью я мужественно сражался с тварями из глубин. Или приврать про то, как я на всех парусах несся под черным флагом, попивая обжигающий пряный ром и горланя песни про сундук мертвеца. Но нет, все было совсем иначе.

Я привел в порядок самое приличное с виду туземное каноэ, подобрал несколько факелов и вернулся в штольню. Собрал несколько крупных ошметков червя, оставшихся после взрыва. Наспех сшил из шкурок некое подобие плащ‑палатки, а куски мяса сложил в уцелевшие ящики. Загрузил все это в каноэ и на закате двинулся в путь. Широкий ручей, которому дал начало родник, постепенно превратился в речушку. Та вбирала в себя другие ручьи, становясь все более полноводной. Я перестал грести, отдавшись течению.

Скоро совсем стемнело. Я очень надеялся, что черви имеют серьезный вес в иерархии туманных монстров и отпугнут своим запахом мелких хищников. А от крупняков я рассчитывал откупиться мясом, как откупился недавно ламой от драйка. Воняло в лодке преотвратно. Ночные звуки – всплески, взвизги, стоны, чавканье – заставляли меня испуганно вертеть головой. Когда они раздавались совсем уж близко, я бросал куски мяса в воду.

В общем, продвигался как в старой шутке: «Видимость ноль, иду по приборам». Смотрел на карту, понимал, что течение несет меня в нужную сторону, и слегка успокаивался.

Ночью я пересек край серой зоны, в которой нужно было искать Охирру. К рассвету река стала еще шире, а по берегам вместо джунглей теперь тянулись кукурузные поля, хоть и давно заброшенные. Стали попадаться отдельные постройки, и я разглядел дорогу, идущую параллельно реке. Как только увидел путевой столб, сразу же причалил и побежал его изучать.

Столб этот был поменьше, чем у таверны. Какой‑то мастер украсил нижнюю часть искусной резьбой, но на большее его не хватило (а может, не успел до катастрофы). Табличек было всего четыре. Незнакомые полустертые слова дополнялись вполне понятными пиктограммами. Первая из них обещала, кажется, близкую переправу. Второй символ – две перечеркнутые палочки – обозначал, скорее всего, либо крепость, либо тюрьму. Третий и четвертый были связаны с чем‑то сельскохозяйственным – листья и стебли.

Нарисованное растение не было похоже на кукурузу. Значит, в этих краях выращивали не только ее. Я прикинул – может, найдется и нужный мне перец чили? Если так, то стоило продолжить путешествие по дороге в соответствии с указателем.

Я укоротил плащ и сделал дырку посередине, чтобы использовать его как пончо. Подумал, что, может, хоть с этим нарядом мне повезет. А везение мне пригодилось бы. Хищники по‑прежнему были рядом – только уже не водоплавающие, а сухопутные.

Группа некрупных койотов присела мне на хвост почти сразу, едва я сошел на берег. Туман не особенно их подпортил, с виду это были почти обычные рыжие дворняги. Разве что на спине имелся короткий костяной гребень, а в районе коленных суставов – острые шипы. Атаковать звери не пытались, но неотступно держались метрах в пятидесяти.

Я зашагал по дороге. Верстовые столбы попадались периодически. Судя по записям в дневнике Артейла, благодарить за эти ориентиры нужно было захватчиков, прибывших на материк с Магнусом. Туземцы в гости друг к другу ходили редко и не слишком заморачивались развитием дорожной инфраструктуры.

Солнце просвечивало сквозь туман, поднимаясь все выше и припекая сильнее. По моим ощущениям, было уже градусов тридцать пять. Туманный воздух дрожал от зноя. Пришлось снять не только плащ, но и доспехи, да и вообще превратиться в олдскульного полуголого туземца. Только кобура с «хоукмуном» несколько нарушала образ. Но оценить меня было некому. Игроки не встречались, а неписей, как я понял, в туман не завезли.

Чувство одиночества, которое накатывало в этом звенящем зное, разбавлял только Ку‑Кулек, гонявший мелких грызунов. Койоты, которые так и тащились позади меня, поддерживали с ним враждебный нейтралитет. Я пытался призвать Ксоко, но система выдала что‑то в духе «абонент находится вне зоны доступа» и предложила выйти из туманных земель.

Чем глубже я забирался в серую зону, тем меньше признаков цивилизации наблюдалось вокруг. Местность менялась, все сильнее напоминая пустыню. Живность, впрочем, была и здесь. Над головой время от времени пролетали крупные птицы, похожие на кондоров. Игуаны молчаливо провожали меня взглядом, греясь на камнях вдоль дороги. А сзади жалобно подвывали койоты.

Это подвывание прекратилось у четвертого верстового столба. Койоты ушли бесславно – черная тварь с шестью лапами разорвала их одного за другим, буквально за несколько мгновений. Это дало мне крошечную фору, и я бросился бежать. Тварь погналась за мной, но через пару минут отстала.

У пятого столба я наконец увидел что‑то полезное. Появился знак, который должен был обозначать город.

К городу (а точнее, к тому, что от него осталось) я добрался к вечеру. За развалившейся крепостной стеной виднелись каменные остовы зданий без крыш. Несколько тысяч человек вполне могли здесь жить когда‑то очень давно.

Между домами, словно пеньки полусгнивших зубов, торчали пирамиды. Они имели ступенчатую конструкцию, традиционную для здешних краев. Каждый ярус был высотой примерно в два метра. Но уцелели только нижние ярусы. Выше колыхались сгустки тумана – более плотные, чем в окрестностях, и подсвеченные красным закатным солнцем. Тишину нарушали крики кондоров, круживших над городом и сидевших на стенах.

Я понял, что не хочу идти в пирамиду. Чем больше я изучал развалины, тем холоднее мне становилось, и дело было не в долгожданной вечерней свежести. Что‑то было там внутри – непонятное и слишком опасное. Я чувствовал, что не справлюсь с этим самостоятельно. А точек возрождения в тумане я пока не встречал.

Рядом заскулил Ку‑Кулек. Я обернулся и увидел, как сквозь туман по дороге приближаются тени. Секунду спустя я их опознал – такая шестиногая тварь расправилась недавно с койотами. А теперь, значит, все‑таки нагнала меня и привела я собой еще десяток друзей.

Как там говорят – из двух зол надо выбрать меньшее? Осталось только решить, какое из них является меньшим в данном конкретном случае. Жуткий город или твари‑убийцы?

А время уходило, я уже мог подробно рассмотреть шестиногих хищников. Они отдаленно напоминали бизонов – массивные тела, широченные морды и рогатые головы. Рогов, правда, было много – они торчали по всей окружности черепа, как зубцы у короны. Уровень у зверюг был сопоставим с моим. Если бы у них ещё не было десятикратного превосходства в численности, то я мог бы сразиться с ними на равных…

И все‑таки на роль меньшего зла я выбрал именно их. Встряхнулся, в правую руку взял «хоукмун», а в левую – обломок копья Тиутококана. Приона в крови оставалось процентов сорок, и было предчувствие, что он еще пригодится.

Самый тощий монстр вырвался вперед и взревел. Но тут вдруг спину ему откуда‑то сверху ударила ослепительно‑голубая молния. Он вспыхнул, ноги подкосились, и горящая туша рухнула на дорогу. И тут же пришел акустический удар такой силы, что меня чуть не опрокинуло навзничь. Молнии стали бить постоянно, выжигая все вокруг. А я, разглядев‑таки их источник, развернулся и побежал.

Драйков было трое – два крупных, частично трансформированных, и один поменьше. Но именно этот мелкий и палил молниями.

До стены оставалось еще метров сорок, когда меня догнал один из бизонов. Обдал горячим воздухом, оставил шлейф вонючего пота и помчался дальше. Через мгновение еще двое повторили маневр сородича, и я понял, что больше не слышу топота за спиной. Зато слышу визг впереди.