— Игорь в машине, сейчас позвоню ему — он отвезет. После бессонной ночи, не стоит тебе за руль садиться. — Марго не противится, поэтому достаю мобильный и набираю номер на быстром наборе.

Через пару минут Игорь оказывается рядом. Даю указание отвести девушку на ее машине, а затем вернуться домой и не сводить глаз с моей дочери, которая сегодня ведет себя тише обычного.

Попрощавшись с подругой Оли, мы с Катюшей двинулись в сторону парковки. Мне нужно отвезти малышку домой и передать ее в заботливые руки Нины Николаевны.

За недолгую поездку Катя не проронила ни слова. Я постоянно посматривал в зеркало заднего вида, в котором отражалась девочка, что печальными глазками смотрела в окно. В душе кошки скребли: мы взрослые не можем решить свои проблемы — нам сложно, а каково ей?

— Кать, чего грустная такая? — не выдерживаю ее горестного взгляда, который она переводит на меня и грустно вздыхает. — Все ведь хорошо было: ты с мамой встретилась и поговорила…

— Витя, ты мне друг? — задает она неожиданный вопрос.

— Друг, конечно! — после ее слов, пытаюсь не сталкиваться с Катей взглядом в зеркале заднего вида, боюсь наткнуться на вопросительный взгляд девочки и выдать всю правду о том, кем являюсь. — А, что такое?

Рано ей еще знать, да и с Олей нужно обсудить, как сказать Кате об этом — она мать, пусть решает. В одном абсолютно уверен — моя дочь должна знать кто ее настоящий отец, а пока буду пытаться заслужить ее доверие, чтобы не находиться в статусе постороннего.

— Давай маму заберем из больницы! Видел, какие глаза у нее грустные? — маленькая защитница привела самый, что ни на есть серьезный аргумент.

Улыбаюсь, глядя на обгоняющую нас серебристую Мазду.

— Кать, маме вылечиться сначала надо… — пытаюсь привести главный довод, но малышка осекает меня.

— Дома и стены помогают! — она так вдохновенно выдает крылатую фразу, что не сразу соображаю, что ответить. — Вить, ну ты же можешь, я знаю! — с хитрецой добавляет.

Вот лисичка! Маленькая хитрая лисичка! Все же кошусь в зеркало, а там умоляющий взгляд глазенок, от которого любой не устоит — это точно!

— Хорошо, малыш, я попробую! Если обещаешь себя хорошо вести… — смотрю на реакцию и ловлю на себе восхищенный взгляд. — Договорились?

Ох, эта маленькая плутовка! Если ее мать и не помышляла вить из меня веревки, то Катюша с этим прекрасно справляется и, самое удивительное, что мне это нравится! Нет, отцовский инстинкт у меня еще не проснулся, а может быть, я просто не понимаю, что это? Ведь к этой маленькой девочке я испытываю такой ворох эмоций, в котором сложно разобраться. Самое главное — она мне дорога. Очень!

— Вот это разговор! — довольно произносит она, заставляя мои губы снова растянуться в улыбке. — Конечно, договорились! Это совсем не сложно!

Въезжая во двор своего дома, вздыхаю с облегчением. Нет, мне конечно приятно Катино общество, но еще пару ее словечек и я растекусь розовым ванильным облаком у ее ног. А этого допускать сейчас никак нельзя — у меня осталось одно незавершенное дело на сегодня, и для него такое ванильное состояние точно не подойдет.

Эта маленькая девочка покорила всех! Достаточно было увидеть лицо, обычно строгой, няни, расплывшиеся в улыбке при появлении Катюши, чтобы понять это. А, может быть, Нина Николаевна просто устала от несносных мальчишек, которых она воспитывала последние десять лет. Близнецы моего друга те еще сорванцы, с ними нужно держать глаз в остро, иначе…

В общем, когда я позвонил Максиму и попросил совета по поводу няни — он тут же предложил кандидатуру своей. Во-первых, мальчишкам уже стукнуло по двенадцать, и он, как папа, хотел приучать их к самостоятельности, ну, а во-вторых хотел найти для Нины Николаевны хорошее место работы, потому что женщина за такой долгий срок стала практически членом семьи.

Так что все сложилось самым лучшим образом: теперь у Кати отличная няня, проверенный человек, которому не страшно доверить ребенка, а Макс спокоен по поводу своей протеже. Оля не знала историю появления в нашей семье этой женщины, видимо, оттого сначала настороженно относилась к ней. Но Нина Николаевна сумела найти подход не только к Кате, но и к ее маме. Это не могло не радовать.

— Нина Николаевна, а загорать будем? — вбегая в дом, с порога кричит Катя. — Я очень-очень хочу!

— Конечно, будем. — отвечает ей няня, принимая свою воспитанницу в крепкие объятья. — Вот только давай объединим приятное с полезным — возьмем с собой книгу и почитаем.

— Хочу сказку про мамонтенка! — визжит малышка и бежит по ступенькам в свою комнату.

— Хорошо, хорошо, только не торопись! — кричит ей вслед няня, пытаясь догнать эту егозу.

По пути в изолятор меня одолевали сомнения: правильно ли я поступаю? Что если придется пожалеть о принятом решении? Иван слишком непредсказуем, хватит ли мне ума предугадать его поступки?

Переступая порог кабинета следователя, я уже принял решение, и отступать не собираюсь. Знаю, что такое ответственность и готов держать удар.

— Здравствуйте, Виктор Константинович! — приветствует меня пожилой следователь, пожимая руку. — Я вас уже заждался!

Окидываю взглядом скромный кабинет и сажусь на стул, стоящий у стола. Никогда не думал, что придется искать связи в полицейских кругах для того, чтобы вытащить из тюрьмы бывшего своей жены! Благо, такие связи имелись и теперь, дело Ивана Стрижева лежит на столе нужного человека.

— Моя жена и отец Ивана не будут писать заявление, — начинаю с главного, чтобы не тянуть с этим делом. — Поэтому думаю, что можно представить все как несчастный случай…

Следователь открывает папку и пробегает глазами документы, быстро переходя от листа к листу.

— С натяжкой, конечно, но можно… — смотрит на меня с ожиданием.

Достаю из-за пазухи белый увесистый конверт и кладу в папку, которую мужчина вернул на стол, пододвинув ближе ко мне.

Деньги! Практически все в нашем мире решают деньги! И… нет, я не просто так плачу за этого выжившего из ума мачо: он все вернет! В том числе, Иван обязан будет вернуть те деньги, что украл у моей фирмы, иначе свободы ему не видать.

— Виктор Константинович, с вашей женой и Стрижевым Владимиром Емельяновичем мне все равно придется поговорить, — извиняющимся тоном говорит следак. — А то выглядеть это будет странно… Но, как только они дадут показания Иван Владимирович может быть свободен.

— Вечером приезжайте в клинику, — вытаскиваю визитку Прохора из кармана пиджака и бросаю на стол. — Я могу увидеть Ивана?

— Да, конечно, сейчас его приведут. — мужчина набирает номер на стационарном телефоне и через пару секунд отдает распоряжение привести задержанного в его кабинет. — Знаете, вообще он странный какой-то, ваш подопечный… — произносит мужчина задумчиво, постоянно поглядывая на дверь за моей спиной. — Разговаривать отказывается, от адвоката тоже отказался, сидит и смотрит в одну точку. Он адекватный?

— Адекватный! — говорю, а сам сомневаюсь в своих словах.

— В любом случае, будьте с ним осторожны, мне не нужны лишние проблемы…

Так вот в чем дело! Пожилой следователь боится за свое кресло, а никак не за меня. Ухмыляюсь, чем немало удивляю следователя. Его поседевшие брови озадачено взлетели вверх, и, кажется, он хотел сказать что-то еще, но его остановил стук в дверь.

Иван и в правду выглядел неважно, какой-то потерянный. Его сегодняшнее состояние никак не вязалось с тем, каким он был вчера, когда готов был пустить мне пулю в лоб.

В мозгу снова пролетела мысль о том, что я, вероятно, ошибаюсь и не должен давать ему возможность реабилитироваться.

— Я вас оставлю. — следак скрылся за дверью вместе со своим подчиненным, который привел "задержанного".

Иван сел напротив меня, но не поднял глаз, чтобы посмотреть на меня. Весь его вид говорил о раскаянии, но мне этого мало, я хочу услышать от него, что он готов к тому, что я хочу ему предложить.