Тем временем, все еще далеко от Переречинска, хотя, уже и не очень далеко, скользил по тихим, успокоившимся после дождя водам великой русской реки катер под названием «Соня». По-прежнему на палубе сидел в шезлонге, лениво обозревая теперь уже темные окрестности и покуривая сигару человек, успевший за этот день сделать многое – и на машине погонять, и на вертолете полетать, и кое-что взорвать. Теперь, вот, плыл. Все такой же. Только очки-макартуры сунул в нагрудный карман льняного пиджака, да на плечи накинул красную яхтовую куртку. Его спутники молча сидели на корме. Чтобы не мешать боссу.

В темноте объявилась широкая россыпь огней. Кеша сложил ладонь трубочкой, приставил к глазу, словно подзорную трубу и громко объявил: «На горизонте появились Чебоксары!»

– Это не Чебоксары, – Опроверг из рубки капитан.

– Какая разница,– Совершенно не смутился Кеша,– Чудесный город. Уха стерляжья, пироги с вязигой, осетрина на вертеле. Короче, капитан, правь к пристани.

– Да мы вроде должны без остановки…

– Цыц! Я командую. У ребят сегодня было много работы. Они устали. Надо отдохнуть. Завтра все нагоним. У тебя же, я слышал, движок итальянский?

Капитан, сочтя неразумным дальнейшие пререкания, направил судно к приближавшимся огонькам, которые скоро превратились в фонари на набережной. Фонари, впрочем, Кеше не очень понравились и он скомандовал капитану швартоваться сбоку от дебаркадера, где потемнее.

– Светиться нам ни к чему,– Объяснил он капитану.

Затем Кеша велел своим спутникам построится на палубе. Что те беспрекословно исполнили.

Кеше прошелся вдоль маленького строя своих бойцов, изображая из себя нечто вроде генерала времен русско-турецкой войны – слуга царю, отец солдатам.

–Господа, – обратился он к соратникам, подкручивая воображаемый ус,– Сегодня вы славно послужили и отменно выполнили задание.

Господа в ответ звонко щелкнули каблуками.

– Тихо-тихо, – Осадил их, видно было, что довольный этим мини-спектаклем, Кеша,– В благодарность за службу, отдаю вам этот чудесный город в полное распоряжение на четыре часа.

И Кеша протянул правофланговому пачку пятитысячных.

Снова в ответ щелкнули каблуки.

– Приказываю ни в чем себе не отказывать. Но – без фанатизма. Да вы и сами знаете. И, кстати, захватите с собой капитана и моториста. Пусть расслабятся за компанию..

Уловив момент недоумения у команды, Кеша успокоил,– Я тут побуду, покараулю. Думаете, не справлюсь?

Бойцы, а вслед за ними и капитан, и вылезший из трюма моторист, сообразили быстро сделать вид, что, конечно, так не думают.

–Тогда все вперед! Через четыре часа всем быть на борту. Опоздавшие будут расстреляны как дезертиры.

Бойцы и капитан с мотористом, решив не вникать – пошутил Кеша или говорил серьезно – попрыгали на пристань. И вскоре две раздолбанные «Лады», ведомые отчаянными представителями среднеазиатских республик, помчали их навстречу приключениям.

Кеша проводил их внимательным взором, плеснул в стакан немного бурбона, пришедшего вечером на смену пиву, и набрал номер на мобильнике. Сказал буквально несколько слов. И через час к пристани подъехал черный внедорожник. Кеша спустился на пристань и пожал вышедшему из машины человеку руку. Затем они вместе достали из внедорожника несколько достаточно крупных предметов. Что это были за предметы, рассмотреть в темноте было нельзя даже с небольшого расстояния. Предметы были подняты на катер, и, в завершение процедуры, Кеша лично погрузил их в каюту.

Молча и споро сделали они свою работу. Молча и расстались. Внедорожник скрылся в темноте, а Кеша, вернулся в свой шезлонг, к своему бурбону.

Еще через три часа на борт поднялась команда, вернувшаяся из увольнения на берег. Вернее, поднялись пятеро. Шестого – моториста, не рассчитавшего своих сил, они принесли. Доклада о каких-либо серьезных происшествиях за время увольнения не последовало. Ну а о несерьезных и говорить не стоило. Кеша милостиво отпустил всех отсыпаться, предупредив, что отваливают в шесть утра, и чтоб все были как стеклышко. Сам же поудобнее устроился в шезлонге, добавив для уюта к яхтовой куртке толстый плед, плеснул в стакан еще чуток бурбона, и, задрав голову, уставился на россыпи звезд, которые в эту ночь казались ему особенно большими и яркими. От такого зрелища в кешиной голове стали роится множественные и интересные, неожиданные, как ему казалось, мысли, но вычленить хотя бы одну из них, чтобы как следует обдумать, Кеше уже было лень. Мысли продолжили беспорядочно бултыхаться в мозгу, а через мгновение все их разогнал вырвавшийся из-под палубы буйный храп его молодцов. Голова Кеши склонилась к плечу, пальцы руки, державшей стакан, разжались и тот, тихо брякнув о доски палубы, покатился по ней, расплескивая остатки ароматной жидкости. Человек в шезлонге под храп товарищей и легкий плеск волны плавно отошел в мир грез.

Но не столь безмятежна была в этот час обстановка в Переречинске, на пути к которому так славно ( а кое-кто – и с пользой) отдохнули люди с катера «Соня». По пустынной улице мчалась, завывая, «Скорая помощь», швыряя в окна полузаснувших домов пучки синего света своего маячка. Внутри машины, крепко пристегнутый ремнями к носилкам, лежал, вытянувшись во весь свой рост Игорь Плахин. А над его головой колдовал юный и бодрый фельдшер.

Лежал Игорь совершенно бесчувственно. Однако, когда на очередном повороте машину особенно тряхнуло ( благо, ремни не дали телу вылететь из носилок), чувства вернулись. Игорь увидел яркую лампу на белом потолке. Свет бил прямо в глаза и Игорь зажмурился. Но тут же на глаза легло что-то мягкое и свет стал матовым, «Бинт»,– не успел подумать Игорь, как стало почти совсем темно. Оставалось только слушать.

– Ну вот, готово,– Раздался над головой Игоря молодой веселый голос,– Просто куколка!

– Точно! – Прозвучал откуда-то за головой Игоря другой голос, хрипловатый, немолодой, скорее всего принадлежавший шоферу.– Как в кино про мумию.

Сравнение себя с мумией Игоря почему-то серьезно обидело, и он сделал резкое движение, чтобы вскочить со своего ложа. Но, не тут то было. Крепкие ремни мгновенно вернули его в исходное положение, а сильная рука, прижавшая его к носилкам, и вовсе заставила окончательно замереть.

– Спокойно, куколка!– Раздался тот же молодой, но ставший строгим, голос над головой,– У нас все ведут себя смирно.

Игорь почувствовал, что рукав его куртки стремительно задрался, ощутил на сгибе локтя легкий укол. И через мгновение по телу стало разливаться приятное тепло, а вскакивать с носилок расхотелось совсем.

– Ну вот, теперь дрыхнуть до утра будет,– Это были последние слова, которые в ту ночь услышал Игорь, перед тем как окунуться в мягкую темноту.

А машина продолжала мчаться во мраке. Оставшиеся бодрствовать в ней решали серьезную задачу.

– Куда мы его, студент?– Задал шофер давно мучавший его вопрос фельдшеру.

– Гони на Маркса.

– А там возьмут? Они ж там, на Маркса, с гонором…

– Не боись, Уговорим.

– До Маркса, это рукой подать

– В том-то и интрига! Футбол успеем посмотреть!

– А кто играет?

– «Зенит» с «Барселоной», прямая трансляция с кубка! Из Аргентины! Эх, не самый мрачный вечерок выдался сегодня!

–Нормальный. А ну, как развернут нас? Будет тебе футбол…

– Не развернут. Там сегодня Гарик Попов, мой однокурсник дежурит.

– Что ж, однокурсник уже доктор, а ты еще студент?

– Да академку брал,– нехотя отозвался фельдшер,– Ну все, хорош трепаться, приехали.

Шофер и фельдшер вытащили носилки с лежащим на них бесчувственным бревном Игорем, и покатили к приемному покою. Давалось им это нелегко. У шофера одна рука была занята курткой Игоря и игоревым же чемоданом, у фельдшера – большим синим коробом, украшенным красным крестом. На вопрос шофера, на кой ляд ему этот короб, фельдшер сделал лишь загадочное лицо.