Усевшись в вертолете возле иллюминатора, хипстер-авантюрист с любопытством глядел вниз – казалось, ему нравится момент отрыва от земли. Двигатель вертолета взвыл. И через мгновение ромашковый луг закачался внизу. С высоты белый Ниссан очень органично смотрелся среди ромашек. Словно самый большой цветок. Хипстер секунду полюбовался пейзажем, затем достал из кармана пиджака мобильник, набрал несколько цифр, и на месте белой машины-ромашки вырос, быстро и широко распустился большой, оранжево-красный с черной каемкой по краям лепестков тюльпан. Звука взрыва в вертолете конечно же не было слышно.

Взглянув напоследок в иллюминатор ( белая, с желтым и зеленым, гармония была безобразно нарушена разбросанными чадящими обломками), хипстер слегка вздохнул – хорошая была машина, не подвела, но, что ж поделать, отслужила – и набрал на мобильнике номер. Сказал только два слова: « Все окей». И лишь после этого упражнения позволил себе, наконец, так не хватавшую для полноты образа чашечку кофе. Если точнее – крышечку от термоса, которую ему протянул один из молчаливых автоматчиков.

– Даа, такие вот дела…

Это подал голос финансовый директор Аркадий Львович, маленький, лысоватый, суетливый человечек, на котором даже темно-синий костюм, сшитый в Гонконге, сидел как на огородном пугале. Сергей Петрович так и знал, что он первым сломается. Гений финансовых схем, конечно, но в коленках слабоват.

Реплика коллеги, словно детонатор, привела в оживление собравшихся в аквариуме участников совещания. Они вот уже второй час вяло обсуждали малоинтересную текучку. Хотя каждого из них, Сергей Петрович это сознавал прекрасно, интересовал и мучил совсем другой вопрос. Но позволить им свернуть на эту тему Сергей Петрович не желал, да и не мог. Кот же, хитрое животное, как растворился на выходе, так до сих пор и не материализовался. Ненужное развитие дискуссии следовало пресечь в корне.

Сергей Петрович постарался придать себе вид еще более беспечный ( что далось ему нелегко) и с хорошо сформированной насмешкой взглянул на финдиректора.

– А что, Аркаша, кто-то умер?

Цель – ошарашить оппонента – была достигнута. Финдиректор растерянно заблестел очками.

– Никто не умер,– забормотал он,– Почему умер?

Сергей Петрович изобразил глубокий вздох облегчения

– Уф! От сердца отлегло! Я уж было решил, Аркаша, что ты на старости лет решил приобщиться к классической литературе. Взял, да и начитался перед сном Воннегута.

Участники совещания захихикали, Аркаша выглядел полным дураком. Что и требовалось.

– Какая литература? Какой Воннегут? Кто такой, Воннегут?

– Писатель такой. Американский,– снисходительно процедил Сергей Петрович.

– «Бойня номер пять», – Подсуетился некстати кто-то из шибко грамотных замов, чем привел трепетного Аркашу в совершенный ужас.

– Бойня? – финдиректор уже кричал, – Вот на что намекаете! Так я и знал, чем все кончится!

Не появись в этот момент во входном проеме Кот. И не покивай он успокаивающе Сергею Петровичу, прежде чем вновь раствориться, кто знает, чем бы закончилось совещание. Возможно даже, всеобщим бегством приближенных. Или мордобоем. Но Кот кивнул. Все, значит, в порядке.

Сергей Петрович успокоился теперь уже по-настоящему, и откинулся на прозрачную спинку кресла.

– Без нервов, коллеги, обратился он к присутствующим. И те, уловив особенно уверенные нотки в голосе шефа, замолкли.

– Как я и предупреждал, времена наступают нелегкие. Но ведь и наш девиз – быть готовым к любым трудностям. Тогда и никакой бойни не будет.

Однако Аркаша угомоняться совершенно не желал.

– Да, конечно, мы всю историю перевели на банк «Мираж». Там уже взяли генерального и всех замов. А если запоют? Из «Миража» к нам – ниточка ведет. Потянут – канат вылезет. Чувствую я,– С отчаянием ныл Аркаша,– Придут. Может, уже завтра. И что будем делать? Ведь запоют же!

Сергей Петрович в ответ не просто потянулся в своем кресле, но еще и картинно зевнул.

– А мы их, Аркаша, встретим достойно. Как и любую трудность. Пусть смотрят, что хотят и где хотят. У нас, благодаря тебе – полный порядок. Все им интересное – и активы, и документы, и жесткие диски – уже уплыли в тихую гавань. И, ради Бога, Аркаша, перестаньте, наконец, тискать в кармане свой загранпаспорт! – При этих словах финдиректор, смущенно оглядываясь, вытащил из кармана пиджака потную ладошку,– Во-первых, по нынешним временам это отягчающее обстоятельство. А, во-вторых, не пригодится. Концы обрублены…

–Нет-нет, все, конечно же, в валюте,– Поспешил он успокоить дернувшегося при последнем слове паникера-Аркашу,– Слышали, кстати, анекдот о том, что выражение «Руби концы» воспринимается по-разному, в зависимости от того, кто его произносит – адмирал Ушаков, или Иван Грозный? ( собравшиеся, кроме Аркаши, дисциплинированно рассмеялись). Повторяю, гавань надежная.

– На Каймановых?

– Ну, вы меня, Аркаша, удивляете. Вам ли объяснять, что сейчас в офшоры лезут только лохи-первогодки. Глобализация, если кто не понимает. Говорю вам, гавань надежная. Мышь не проскочит.

Но мышь проскочила. Случилось это в ту же минуту, когда закончилось совещание в аквариуме Сергея Петровича. Правда – в другом городе. В Перереченске. В банке «Стойкий». Том самом, в котором имел честь служить младшим бухгалтером Игорь Плахин.

– Мышь! Это мышь!

Пронзительный женский визг потряс стены уважаемого кредитно-финансового учреждения. И следом захлопали двери, затопали ноги. Игорь Плахин, который, отвязавшись, наконец, от охранника Коли, бодро скакал по лестнице, голос определил мгновенно. Такой колоратурой из всех женщин на свете, которых только знал Игорь, обладала лишь Яна. Одна из восьми обитательниц комнаты с табличкой «Бухгалтерия» на двери.

Эти обитательницы вполне заслуживают отдельного, пусть и короткого разговора. Поскольку их сосуществование с Игорем вносило особенно ядовитый оттенок в его нынешнюю жизнь.

Главной в этой комнате была старший бухгалтер Жанна Витальевна, вполне себе добрая женщина, супруга отставного пилота гражданской авиации и бабушка двух внуков. Основной ее внеслужебной заботой был подсчет дней, остававшихся до пенсии. Далее следовали просто бухгалтеры. Тамара – дама среднего возраста, обладательница мужа – капитана ДПС, и сына-балбеса, который при этом твердо знал, и у него были для того основания, что пойдет по жизни дорогой отца. Люба, рыжеволосая красотка с трудной судьбой, но не теряющая надежд. Света, молодая женщина, сохранившая некоторые иллюзии, потому что относительно недавно вышла замуж. Оля, незамужняя девушка, потому что – активистка. Проще говоря – свернутая на защите живой природы во всех ее проявлениях, известная далеко за пределами города блогерша. Вся ее личная жизнь – борьба. И, наконец, Яна, существующая в мире высокого искусства, заваливающая свой стол театральными и киношными журналами, тусующаяся с местной богемой и от всего этого поглядывающая на соседок по работе свысока. Яне уже предлагали перейти бухгалтером в городской театр, вполне, кстати, неплохой. Но в банке платили лучше.

А за перегородкой, в отдельном кабинете царила главный бухгалтер – Эльвира Леонардовна. По кличке Леопардовна. Дама с большим сердцем, мощной фигурой и титановой волей. Игорь был уверен: если покопаться в ветвях ее генеалогического древа, то наверняка обнаружатся кавалерийские генералы и атаманы разбойничьих шаек.

Все эти бухгалтерши, каждая – по-своему, были неплохими тетками и девчонками. Но, будучи собранными в одно время и в одном месте, производили эффект внезапно проснувшегося вулкана. И так – каждый рабочий день. С неожиданными вариациями. Постоянным было лишь одно: любой человек, независимо от возраста, пола и звания – абсолютно любой, кто заходил в их комнату – сопровождал свое появление словами: «Здравствуйте, девочки». Словно Игоря там и не было. От всего этого Игорь, про себя, разумеется, называл свое рабочее место камерой пыток. Впрочем, лишь до той поры, пока в их пестром компоте не появилась стажерка Ася.