– Вася, расскажи нам всё по порядку, что произошло? – вмешался в перепалку друзей дед.
Вася рассказал, что сегодня у них укороченный день, подготовили небольшой концерт, накануне классный руководитель сказала чтобы родителей с собой не приводить. Раздали дневники, грамоты, бонусы победителям спартакиад. Потом стали готовить чай, Вадим щелкал фотоаппаратом, многие ребята вышли в коридор, делились планами на лето. По коридору ходят ребята из старших классов, предлагают какие-то конфеты – некоторые брали. Подошли и к Грише. Гриша взял, стал разворачивать фантик, а один из ребят, которые принесли конфеты, говорит: «Монету гони!». Гриша смутился и бросил конфеты в коробку, с которой они ходили – там и конфеты, и деньги, всё вместе. Тогда другой парень из этой компании схватил Гришу за грудь и стал кричать, что он взял у него конфеты и не заплатил. Гриша вырвался от него, стал возражать – он не думал, что эти конфеты за деньги, они ему и даром не нужны. Василий втолкнул Гришу в класс и прикрыл дверь, в классе было шумно, поэтому никто не обратил внимания на их «катапультирование» в класс. Потом началось чаепитие, и Вася толкнул Гришу в бок – напротив мальчик засовывал в рот сразу несколько конфет. Гриша спросил парня: «Смотри, сколько на столах всего: шоколадные конфеты, торт, пирожное. А ты какую-то гадость в рот запихиваешь, да ещё и деньги платишь!»
– Да вы чо, это ж марафет! – смакуя сказал мальчик. Вася и Гриша не знали, что это такое. Потом Гриша нагнулся к Васе и сказал, это, наверное, наркотики: «Смотри как его развезло!» Ещё не закончилось чаепитие, как в класс заглянул милиционер и один из продавцов конфет, показал на Гришу. Милиционер вывел его из класса в коридор. Вася быстро собрал свои и Гришины вещи и выскочил за ними. Парни говорили милиционерам, что он взял у них конфеты, а деньги не отдал. Гриша пытался объяснить, что это не так, что он не знал про деньги, думал, что старшеклассники с окончанием учебного года поздравляют, а когда узнал, что конфеты за деньги – вернул их. Тогда один из парней сунул руку в карман Гришиных брюк и вытащил целую горсть фантиков.
– Вот, смотрите, целый карман фантиков, а ещё отпирается!
– Тогда я выступил вперед и сказал, что эти фантики ему подсунул только что этот парень я видел как всё было а Гриша уже кричал, что это не конфеты, а наркотики. Меня оттолкнули, а Гришу повели на улицу. Те ребята прижали меня к стенке и стали шипеть мне в лицо, что если мы будем трепаться про наркотики, то нам конец. Я вырвался от них, и выскочил на улицу, где увидел деда, и подбежал к нему.
– А я облажался, – сказал Руслан Иванович, – как увидел Гришу под конвоем, да на виду у всех родителей, в глазах потемнело, бросился к патрульной машине и связки опять порвал.
– Петр Семенович, представляешь, с разорванными связками он продолжал бежать за машиной с ревом раненного тигра. Мы его еле догнали на машине. «К отделению подъехали одновременно с милицейским уазиком», – сказал Павел Павлович.
– Как бы ты себя чувствовал, когда на твоих глазах образина пудов на восемь выдергивает твоего сына, как мешок с дерьмом из машины и наотмашь бьёт пудовым кулаком по лицу, а потом ногами, в десантных ботинках – взревел Руслан Иванович.
– Ладно, потом договорите, у меня здесь врачи, готовятся к проведению медкомиссии, пойдём, покажем им Гришу. А ты, Руслан Иванович, поудобнее устройся в машине, как только врач с Гришей закончит, спуститься к тебе.
Хирург определил перелом носа, скулы, разрыв лицевых мышц, и повреждение кожного покрова, но прежде чем вправлять нос, велел медсестре сбегать в аптеку и сунул ей бумажку с перечнем препаратов, для обработки ран и снятия отеков – глаз почти не видно.
Военком отвел в сторону деда, и спросил, как им удалось отбиться от милиции. Павел Павлович рассказал, что это Руслан Иванович предложил ехать в военкомат, и что он попросил часового на проходной не говорить об этом милиции. Военком аж подпрыгнул: «Ну, зачем?» Схватил трубку и что-то передал дежурному по гарнизону. Павел Павлович попросил Василия сфотографировать на мобильник Гришино лицо и зафиксировать процедуру «ремонта» Гришиного носа. Медсестра вернулась с пакетом лекарств и началась экзекуция над Гришей. Раны обрабатывали, накладывали скобки, ковырялись с носом. Но Гриша вел себя стоически, не ныл, не стонал, даже пытался улыбаться, но перекошенный рот вызывал чувство боли и горечи.
– Вот сволочи, – качал головой военком, – распоясались в конец. Надо объединяться и выжигать каленым железом этот беспредел.
Зазвонил внутренний телефон. Петр Семенович взял трубку выслушал дежурного и приказал: машину загнать во двор, встретить самому лично и привести в комнату медосмотра, срочно вызвать помощника военного прокурора и вызвать усиленный патруль.
Дежурный ввёл милицейский патрульный экипаж: двух сержантов и старшего лейтенанта. Старший лейтенант, подошел к коменданту, и тихо заговорил о том, что они преследуют преступников, которые укрылись на территории военной комендатуры. В это время вошел помощник военного прокурора и по форме доложился коменданту. Полковник повернулся к старшему лейтенанту и тихо, но таким голосом, что у многих мурашки побежали по телу: «Вы офицер, или представитель группы анархистов? Кто здесь старший по званию? Или у вас считается плохим тоном, обращаться по уставу к старшему офицеру, военному коменданту города, тем более к командиру части, в которую вы прибыли?»
Потом обратился к дежурному по комендатуре: «Товарищ капитан, приведите в порядок сотрудников МВД, напомните им про присягу и про воинский этикет. Полчаса на плацу строевым шагом, и проходя мимо полковника спецназа, он сидит в машине, это герой России Горчаков Руслан Иванович, пусть отдают честь!»
Петр Семенович резко повернулся и подошел к помощнику прокурора, и предложил грамотно обосновать задержание и заключение на гауптвахту на максимальный срок. Оформить показание мальчиков и Павла Павловича, зафиксировать все телесные повреждения Григория. По всем правилам с понятыми провести досмотр автомашины, проверить их оружие на баллистическую экспертизу прокатать пальчики.
Капитан повел милиционеров на плац, велел сдать оружие, старший лейтенант стал размахивать руками, что-то крикнул своим собратьям по оружию, и они побежали к шлагбауму. Но навстречу вышел комендантский патруль, в форме десантников с автоматами наперевес. Дежурный передал им распоряжение коменданта, и майор – старший комендантского патруля, как-то не по-доброму улыбнулся, видимо это совпадало с его желанием поучить уставным отношениям разбушевавшихся «слуг народа».
Помощник прокурора сообщил коменданту, что машину осмотрели, ничего нет кроме коробки каких-то леденцов. Вдруг Гриша закричал: «Стойте, не отпускайте их, это могут быть те конфеты, из-за которых мне нос сломали. Гриша вскочил и намеревался направиться к машине, но комендант остановил его: «Отставить». Петр Семенович велел дежурному взять три конфеты и принести их сюда, сам спустился к машине, где полулежал Руслан Иванович, – «Вот что, брателло, у них в машине коробка с конфетами, может быть с теми самыми. Как их там парнишка назвал – «марафет»? Что будем делать? Может вызвать областных спецов по наркоте.
– А ты им веришь? – прорычал Руслан Иванович, давай-ка поставим крысоловку. Своим бойцам по химзащите, дай задание пометить коробку лёгкими изотопами. А потом под видом, к примеру, проверки люминесцентных ламп или противопожарных датчиков, работающих на лёгких изотопах, твои офицеры из химзащиты выявят пути перемещения этой коробки. Засветятся, голубчики! И ещё, пусть военный прокурор позвонит в прокуратуру города. Скажет, что комендантский патруль задержал экипаж ППС за избиение несовершеннолетнего парня, комендант дал указание посадить их на «губу» за оказание сопротивления патрулю.
– Ну и что это даст? Кто окажется в твоей мышеловке, господин Шерлок Холмс?
– Подумай. Только надо все звонки фиксировать, а разговоры записывать. Эта троица – в этой структуре десятое звено снизу Как только пройдет информация о том что задержанные у тебя – «чайник» закипит, звонить будут распространители конфеток – «дядь, отдай конфеты», а дальше все ступеньки иерархической лестницы, на самый верх. Нам верхушку сейчас не достать. Пока. Но если несколько раз корешочки обрезать – плодов не будет. Уйдут отсюда наркодельцы, оставят наших детей в покое.
