В этих странствованиях встретил девочку, почти Маугли, совершенно одичавшую, озлобленную на все человечество. Вы с ней сегодня познакомились, это Прасковья Тихоновна. У неё жуткая судьба: на её глазах приезжие отморозки убили родителей, за то, что те не позволили забрать дрова для костра. Они сожгли дом и на углях приготовили шашлык из их собаки. Некоторое время она находилась в погребе под углями сгоревшей избы, и когда с большим трудом освободилась из-под обломков, то первое что увидела, это были обугленные останки её отца и матери, не убранные никем из жителей деревни. Похоронив их, она ушла на болото, где в шалаше прожила три года, пока я не увидел её с вертолёта. Почти год в ведомственном госпитале её реабилитировали, потом ею занялись психологи, открыли сверхспособности в области экстрасенсорики. У неё обнаружилось мощное биополе. Она способна видеть ауры живых существ, а также корректировать биополя. Выявили огромные способности в области целительства, ясновидения, определение местоположение пропавших людей и вещей, и др.
Меня предупредили, что у девочки ещё не все способности выявлены и надо быть осторожным в использовании её возможностей, особенно в случаях, когда это связано с непосредственным воздействием на биополе другого человека. Однажды она увидела человека, похожего на убийцу её родителей. Благо, я успел уловить этот момент, и когда она остановилась и упёрлась в него остановившимся взглядом, я поднял перед её глазами папку с документами, которая была у меня в руках – она вспыхнула, как порох. Прасковья Тихоновна экстерном сдала экзамены за среднюю школу, поступила в одно из наших специальных учебных заведений, и сейчас успешно работает экспертом в звании старшего лейтенанта. У нас на службе её побаиваются, представьте себе, что она видит каждого со всеми его потрохами в полном смысле слова, и дали ей подпольную кличку-«баба яга». Вот мы сейчас о ней разговариваем, а она знает не только дословно всё, о чём идёт речь, но и о нас на сто лет вперед. Я иногда ей сочувствую, как ей тяжело! И люблю её как дочь, жизнь за неё отдам, если придётся.
Ещё до нашей встречи её посетили инопланетяне. За несколько дней до встречи её собачья гвардия взбесилась: металась, визжала, выла. Девочка всё ещё жила в страхе, поэтому побежала в своё затаённое место, в которое можно было попасть только по ей известным бугоркам, вокруг которых бездонная трясина. Вскоре к собачьей истерии присоединился волчий вой. Прасковья продрожала всю ночь, потом, когда поднялось солнышко, она вернулась на твердь, где её ждали собаки и несколько волков. Иногда между собаками и волками наступали перемирия, когда в лесу объявлялся их общий враг. Эти звери повели её к соседнему болоту. Она увидела несколько сломанных сосен от самых верхушек до середины стволов, срезанных как бритвой, и далее по касательной. ЭТО ушло в болото. Мы позже зависали на вертолёте над тем местом, но без сильного мороза поиски бесполезны.
Так вот, через несколько дней, собаки и звери опять устроили бедлам. Но девочка уже не так испугалась, поэтому осталась здесь, на берегу болота, возле своей берлоги. Вдруг она увидела из-под облаков яркий белый свет, и этот луч сканировал по земле пока не наткнулся не девочку Звери за несколько минут до этого разбежались по кустам и залегли как пехота. Повисев некоторое время объект завис прямо над головой Прасковьи. Вдруг девочка почувствовала, как её что-то поднимает с земли. У неё появилось чувство страшной ярости и противоборства. Она почувствовала, как подъёмная сила ослабла, а потом и совсем её отпустила. Она увидела, как по этому лучу, как тросу опускаются на землю несколько фигур в серебристых костюмах. Они подошли к ней, не дойдя несколько шагов. Она почувствовала, что у неё в мозгах кто-то ковыряется, в голове всё поплыло, и вдруг опять внутри что-то щелкнуло, ей показалось, что она услышала крик и руки пришельца резко поднялись и закрыли лица. И тут Прасковья дико закричала «фас, Трезор, фас!» Что тут началось! Звери и собаки – «озверели», они бросились с таким энтузиазмом защищать свою хозяйку, что от незваных гостей «полетели клочки по закоулочкам»! Что было дальше она не помнит, но после того, как неизвестный объект исчез, она продолжала махать палкой, когда и как она оказалась в её руках – не помнит. Истерика не проходила да утра, а утром она посетила поле боя и увидела много клочков серебристой ткани, с синими пятнами, несколько трупов волков и собак, на которых не было видно ран. Для себя я сделал вывод: накануне «тарелка» потерпела крушение, через несколько дней прилетели «спасатели», и маленькая девочка со своими преданными мохнатыми друзьями, прогнали непрошенных агрессоров со своей земли. И впервые, видимо, гости встретили такой «тёплый» приём, а девочка впервые получила от Высших Сил свои сверх возможности.
– Прошу прощение, – прервал интереснейший рассказ Павел Павлович, – но не могу удержаться от вопроса, что с трофеями, с лоскутами, сохранились ли?
– Да, сохранились, переданы в Академию Наук, а оттуда они попали в оборонные НИИ авиационных материалов. Им уже не первый раз передавали аналогичные образцы. «Кстати, уже подобные материалы разработаны – сверхпрочные, абсолютно не горючие, но точно не могу сказать, то ли из углерода, то ли из бора» сказал Захарыч.
– И ещё один вопрос, у девушки очень необычные очки. Это дань моды, или просто защитные?
– И дань моды, стилисты долго подбирали форму оправы, и функциональное значение. Только они защищают нас от её «рентгена». Я же говорил о том, что видит нас насквозь, со всеми нашими какашками, да и ей самой большого удовольствия не составляет. Над этими очками пришлось попотеть многим учёным и оптикам, и офтальмологам. Конечно, хочется побольше и почаще с вами общаться, и надеюсь это осуществимо, а сейчас, Павел Павлович, пойдёмте к молодёжи. Они там, наверное, затосковали без нас.
– Емельян Захарович, раз уже вы нам выдали свой подпольный псевдоним, то и меня называйте покороче, по нашему деревенскому – Палыч. Ребятам я предложил называть себя покороче – дед.
Нет, ребята не затосковали, громкий смех встретил деда с Захарычем. Кто-то из ребят лежал на столе, кто-то стоял на коленях, держась за животик. Смех уже был истерическим: кто-то пытался что-то сказать, кто-то махал руками. Прасковья тоже смеялась. Но уже над ребятами.
– Ты чем это накормила ребят, неужто мухоморами? – всплеснул руками Захарыч.
– Да я им тоже рассказала про мою встречу с инопланетянами, они у вас такие юморные.
– Трезор, Полкан, за я… их, за я..! – захлёбываясь от смеха, почти кричал Вадим, – а вдруг у них это нет.
– А Трезор бегает вокруг, и лает, – «а где они, где?» – тоже смеясь и сквозь слезы кричал Гриша.
– По мозгам их, ребятушки, дубиной, да по мозгам, – кричал Полкан, – да пошибче, – тоже с надрывом вторил друзьям Василий.
– Ты мне, Прасковья, таких подробностей не рассказывала, – пожурил девушку Захарыч.
– Ну, во-первых, начальству не нужны такие подробности, во-вторых это было так давно, тогда ещё не совсем улеглись эмоции, а сейчас юмор вытеснил страхи. Да и ребята развили эту тему очень красочно.
– А как вам йогурт, нам-то оставили? – спросил дед.
– Есть немного, если подождёте пол часика, я ещё приготовлю. Рецепт я передала Васе.
– Спасибо, Прасковья Тихоновна, вы нам накрыли самобранку, а на ней – как в лучших ресторанах мира! – похвалил Прасковью дед. – Мы загостились у вас, пора и честь знать. Только я хотел получить ответы на вопросы, которые появились у нас буквально несколько часов назад. Емельян Захарович, мы сюда прошли через церковь, я давно хотел заглянуть в неё, да всё не получалось. Что за храм, когда и кем он построен? И кто снял решётки? Судя по аккуратно снятым решёткам, они дорогого стоят.
– Вы правы, эти решётки дорогого стоят, настоящие произведения искусств, ориентировочно восемнадцатый век, искусная ковка, но пока не выяснил, кто строил, кто архитектор. И расспросить то не у кого. Лет двадцать назад здесь бурлила безбедная спокойная жизнь, люди были уверены в завтрашнем дне: миллионов им не надо, но и копейки они не считали. Село процветало, был клуб, школа, бесконечные поля. Добрая земля давала по три укоса сена, которого хватало и на совхозные стада и на личные. Картошка была знатная – синеглазка. Сеяли рожь и ячмень, яблони ломились от яблок. Вишня, смородина – да всего с избытком. А какие были поля льна! Вы не видели, как цветёт лён? Нежно голубыми цветками, а при малейшем ветерке всё огромное пространство, поля переливались от голубого до светло-зелёного цвета – у льна стебли светло-зелёные.
