- Сколько кораблей придёт? – Биновер взял судьбы всех народов Крина в свои руки.

- Сто пятьдесят. Это больше тысячи человек и сто лошадей. Баллисты, катапульты.

- В порошок без всякой помощи сотрём, - усмехнулся Бирюк, угадавший настроение Бина.

- Ну, что уж сразу смеяться, почти с сотней справились без особых потерь, - попытался оправдаться будущий граф, хоть сам понимал, что дуэлянт его остудил правильно.

Прервав начавшуюся перепалку, подошёл гном.

- Добили и проверили всех. С этим семнадцать получается.

- То есть, где-то ещё не меньше десятка шляется? – Бин перевёл взгляд на нового Воя.

- Так, наверное, и получается. Когда вы напали, в первый раз, человек десять, самых малодушных, сбежали в сторону моря.

- Знаете, что? – Бин был уставший от бесконечного дня с тремя боями и свалившихся на него новостей, - Давайте-ка спать ляжем. Утром все соберёмся, порешаем, что делать. Сейчас голова не соображает.

- А с этим, что делать? – Струдель пнул легонько пленника, - Повесить или убить?

- Пусть пока полежит, подумает о смерти, только свяжите его получше, - Бин сквозь накатывающий сон вдруг вспомнил про Дона старшего, - И смените дозор на том холме, тут сражение выиграно, а они караулят, - рыцарь покачал тяжёлой головой и еле успел добрести до палатки, как упал на кучу тряпок уже уснувший.

Утро принесло мокрый дождь. Не простой дождь, а именно мокрый. И не сильный, не ливень, а зато настолько мелкий и нудный, что капли летели не только сверху вниз, а ещё и во все другие стороны. Они со знанием дела залезали под воротник и стекали вдоль хребта по спине у, лежащего под тряпками, Бина. Сквозь утреннюю дрёмубудущий граф слышал, как просыпается лагерь, как ругается Вой, пытаясь на одной ноге доскакать до пахучих кустов. Потом ругался Струдель, попытавшийся развести костёр из промокших дров, заготовленных бывшими хозяевами лагеря. Надо было вставать, надо было принимать какое-то решение, надо было быстрее двигаться к кустам.

- Ну, вот, что не сиделось спокойно в замке? – задал себе вопрос рыцарь и высунул голову из-под кучи тряпья.

Свет в палатку проникал и то какой-то мокрый, серый и нудный. Ещё раз, уныло вздохнув, Биновер выпутался из «постели», задом вперёд вылез из палатки и поплёлся к кустам. Лагерь проснулся. Его старички всё же каким-то чудом вдохнули жизнь в костёр и теперь варили кашу из трофейного овса.

- Лучше бы снег валил, - пожаловался Бин лежащему у костра Вою (своему) и вспомнил, - Где тёзка твой?

- В палатке драконидской, - неохотно отозвался раненый.

- Бруно, позови сюда всех, оставь только Ксана на страже со стороны моря. И пленника приведи, - Бин уже почти решил, что будет делать с этой новой информацией.

Старички подтягивались, зябко кутаясь в воротники и засунув руки в рукава. Ни на ком не было ни доспехов, ни даже кольчуги. Не военный поход, ёксиль моксель, а вылазка на природу, цветочки с барышнями понюхать. Бруно привёл, правильнее будет, притащил, связанного по рукам и ногам нового Воя.

- Слушай, дядя, а зачем ты подался на службу к этому Тросту? Мог бы наняться в Палантасе или Истаре в стражники или наёмником в охрану купеческую. Что вас всех тянет к Такхизис? – будущий граф всегда искренне удивлялся этому.

- Живу я там, - пожал плечами пленник, - Что ж, мне через весь Ансалонский континент тащиться в Палантас, чтобы деньги заработать?

- И много тебе платили?

- Одну стальную монету в месяц.

- Ого! Не много?!

- Я – инструктор по рукопашным схваткам. Моё мастерство ты мог оценить лично. Я один из лучших бойцов на мечах.

- Давай так. Продержишься три минуты против моего Бирюка, и я тебя освобождаю и нанимаю за ту же плату в свой отряд, - Бин тяжело вздохнул, деньги были большие, - Если не продержишься, то поступишь в личную гвардию Такхизис. Это, чтобы не хвастал по утрам, в дождь и слякоть. Лучший он, понимаешь!

Биновер всерьёз обиделся за своих старичков. Он-то их считал лучшими, ну, и себя на последнее место в Соламнии тоже не ставил. Вчера с Воем (чужим) он справиться не мог. Устал. Вот, устал, поэтому и не зарубил. А так бы зарубил. А, устал, и не зарубил. Но это он. Бирюк же совсем другое дело. Он отдохнувший. Да и, если честно, получше Бина будет.

- К тебе на службу? – противоречивые чувства прямо исковеркали физиономию Воя (чужого).

- Ко мне. Только придётся тебе немного имя подправить. Скажем: Вой младший. Как, подойдёт?

- А «старший» - это раненый молокосос? – чувства не покинули ещё душу и физиономию инструктора.

- Он самый, - весело подтвердил Бин, предвкушая, какой красочный будет поединок.

- У тебя отличный отряд. Все хорошие мечники, а эльфийка лучший лучник Соламнии, но я бы хотел знать, куда вы идёте и зачем.

- Ты сначала, тёзка, постарайся не умереть в первую минуту, - остудил его пытливость Вой старший.

Пока Бин устраивал поединок двух новичков, старички отряда все подтянулись. Один Ксан с пафосным высказыванием о том, что сам Хума прислушивался к его советам, отбыл на пост. О том, что поведал вчера Вой младший, знали все.

Начал Биновер:

- Честь, Кодекс и Мера велят нам остаться и не дать высадиться врагам на этом берегу. Пока лодки идут от кораблей к берегу, мы с сотню к Такхизис наладим. Потом ещё сотню измотаем в мелких стычках и побьём из засад. Потом нас без стрел хватит ещё на сотню. Если будет, кому об этой битве рассказать менестрелям, то о нас сложат баллады и приравняют в них к Героям Воин Копья, - Бин оглядел притихших старичков, перевёл взгляд на гнома и остановился на принцессе.

- Я лично не очень спешу в легенду, - с кривой усмешкой прервал молчание Струдель, - Хочется ещё чуток попользоваться молодым телом.

Ветераны цыкнули на него. Честь, Мера. Кодекс.

- Вот и я тоже не спешу к Паладайну в чертоги. Хоть, может, и заслужил, - поддержал зацыканного рыцарь, - Мы едим в Квалиност. Вот туда и поедим. Тарсис не отстоять вдесятером. Может, лучше поспешить к эльфам и попросить их выступить на помощь Тарсису в обмен на воду, - Бин снова остановился на Эйе.

- Поспешим, - коротко чирикнула она.

- Задержимся на три минуты, - остановил поднимающийся отряд будущий граф.

- Так, вроде, спешим, - гном уже прилаживал боевой молот за спину, по походному.

- Вой младший, наш пленник, решил порвать с тёмными силами, с Такхизис, с неправедной жизнью … и вступить в наш небольшой отряд, чтобы искупить свои ошибки. Гномов он не убивал, был в дозоре, - остановил Биновер попытавшегося вытащить оружие назад гнома, - А чтобы доказать, что подходит нам, мы ведь кого попало к себе не берём, мы – элита, в конце-то концов, он вызывает на поединок Бирюка и обещает продержаться три минуты.

Старички, предвкушая развлечение, заулыбались. Дуэлянт вопросительно хмыкнул. Принцесса поморщилась. Гном засунул молот за спину и сел у разгоревшегося, наконец, костра.

- Три минуты, - продолжил Бин, - Потом поедим и собираемся. Телеги и лошадёнки всего две. Много не удастся с собой забрать. Палатки хорошие. Стрелы. Доспехи гномов и людей. В общем, что влезет на две телеги и, что сможем увезти сами. Доспехи гномов, - он остановил жестом, попытавшегося рассказать об их ненужности, Струделя, - Для того, чтобы купить себе проход через Южные Ворота под Халькистовыми горами. Развяжите Воя младшего и дайте ему его меч.

Ну, и кто не бывал на поединках пеших мечников, на рыцарских турнирах? Всегда одно и то же. Один из поединщиков улучает момент, сбивает с ног соперника и молотит по уже лежащему тупым мечом, пока не превратит дорогую броню в кусок лома для кузнеца. Потом следующий, ещё более сильный или ловкий проделает эту же экзекуцию с победителем. В результате остаётся один. Но и его доспехи уже ни на что не годятся. Хотя победитель получает всё же изрядное количество золотых или стальных монет, чтобы заказать у приличного кузнеца обновку и обмыть новую броню в кабаке с неудачниками этого турнира. У кузнецов после таких турниров всегда работы вдоволь, а у крестьян вдоволь слюны, чтобы плеваться вслед рыцарю, который ввёл новый налог, для того чтобы починить себе панцирь. Ракообразное, блин.