А побратимы, хоть и были покрыты кровью с ног до головы, кажется, ни одной раны не получили. Стояли на границе уже начавшего таять тумана и насмехались над бегущими засадниками.

– Продолжаем преследование! – проорал я, усилив голос соответствующей техникой. – Юн Вэйдун не успел уйти далеко.

Однако оказалось, что в лютой мясорубке, которую нам приготовил генерал желтых, уцелело слишком мало коней. Точнее, погибло не так много животных, большая часть разбежалась, и требовалось достаточно много времени, чтобы их собрать, а его‑то у нас как раз и не было.

Отрядом же в сорок конников гнаться за сотней с небольшим было бы предельно глупо. К счастью, наперерез беглецам сейчас шли всадники под командованием Амазонки. С воздуха я видел, что ее стрелков и желтых разделял не слишком высокий холм, густо поросший лесом.

Приказав лучнице не атаковать врагов, а лишь преследовать их, я погнал свой поредевший отряд вдогонку. По пути провел небольшую ревизию своих способностей.

Как оказалось, короткая схватка просадила мой энергетический резервуар почти на две трети. Я все еще мог использовать любую технику из своего арсенала, но делать это следовало очень осторожно. Никогда прежде я еще не применял способности так быстро и в такой компановке.

«Взор», «ветер», «плащ», «вдохновение», снова «плащ», «ветер» и опять «взор». Неудивительно, что меня слегка в седле пошатывало. Не до такой, к счастью, степени, чтобы из него выпасть.

А еще радовал тот факт, что во время сражения я даже интерфейсом не пользовался. Просто забыл про него и активировал каждую технику волевым усилием. Причем по чуть‑чуть, а не полностью выжигая отведенное на нее время, после чего она отправлялась бы в откат. Что ни говори, а тренировки с учителем Куном не прошли для меня даром – я многому у него научился.

Тот же «плащ» навострился применять так, чтобы он не жрал все положенные ему на максимуме четыре единицы ци в секунду, а разворачивал его ровно настолько, как было нужно. Про «взор» и говорить нечего! Сейчас я пользовался способностью как настоящий стратег – включал на пару секунд, оценивал обстановку и снова возвращался в тело.

Некоторое время мы молча гнали лошадей, лишь изредка обмениваясь репликами по «мыслесвязи». Пока Амазонка не доложила, что у нее получится первой выйти на небольшую сопочку, откуда она сможет начать обстрел беглецов.

Прикинув расстояние и возможный путь отхода желтых (не станут же они ломиться вверх по склону на стрелков), я велел немного изменить маршрут и еще минут через пять‑шесть вывел свой отряд как раз во фланг людям Юн Вэйдуна. Заметив меня, он, очевидно, решил, что проще будет пробиться через меньший отряд, чем через конных стрелков, которые уже успели его изрядно пощипать. И повел своих людей в атаку. В тыл ему тут же устремились всадники Амазонки, стреляя на скаку.

«Они нас сомнут!» – сообщил, используя «шепот», Пират.

«Конечно, если мы будем так глупы, чтобы атаковать их в лоб!» – отозвался я.

«А выглядит все именно так!»

«Но ты не переживай, у меня есть план!»

Я не стал добавлять, что родился он у меня буквально несколько минут назад, да и над деталями, учитывая обстоятельства, я подумать не успел. Но в душе у меня крепла уверенность, что все получится.

«Бык, Пират. За двадцать шагов от желтых расходитесь двумя рукавами в стороны. Влево и вправо, соответственно. Потом атакуете фланги, а там и Амазонка подоспеет. Юэлян, держишься рядом со мной, как привязанная. Если падать начну из седла, постарайся удержать».

«Хорошо!» – отозвалась невеста.

«Что ты задумал, старший брат?» – успел спросить Воин.

«Верь мне!» – хмыкнул я.

На более развернутый ответ времени уже не осталось.

Конница желтых на ходу перестроилась в клин с четырьмя всадниками на острие атаки. Идеальный порядок, когда нужно врубиться в строй врага, рассечь и рассеять его. Потом можно даже не добивать уцелевших, достаточно просто пройти сквозь неприятеля и снова броситься бежать.

Я уже видел оскаленные морды животных, и лица людей, искаженные в гримасах ярости, ненависти и страха, однако внутренний таймер говорил, что нужно подождать еще немного. Лишь когда столкновение стало казаться неизбежным, я заорал в полный голос:

– Давай!

И сам резко повернул коня. Одновременно с этим активировал технику «удушающего потока» на первых четырех кавалеристах желтых.

Последнее, что я запомнил, перед тем как отключиться, – это реакция всадников на слово «Стоять!», которое я в них бросил. То, как они даже не остановились, а словно влетели в лужу густого прозрачного киселя: рты разинуты в крике, глазу налиты кровью и выпучены, копья наклонены для таранного удара. И то, что последовало за этим, – напирающие задние ряды их товарищей. Затем меня поглотила темнота.

Не рассчитал, все‑таки слишком сильно ударил ультой. Выжег все запасы ци одним‑единственным словом.

– Какое интересное применение техники «удушающего потока»!

Этот голос я не слышал уже давно. Сама многоликая явилась. Около месяца меня игнорировала, а тут заявилась! И когда, главное! Как раз в тот момент, когда я вырубился от чрезмерного истощения организма.

Как обычно, местом нашей встречи было ничто. Ни пола, ни потолка, ни каких‑нибудь стен, сооружений или пейзажей на заднем плане. Просто серое марево, где находились, если так можно выразиться, она и я.

– Получилось хоть? – уточнил я у богини, поворачиваясь на голос.

Гуаньинь, как обычно, была разной. Девицей, старушкой, девочкой, зрелой женщиной. Черты ее лица постоянно находились в движении, причем выглядело это почему‑то органично.

Но в данный момент меня интересовало не то, как она выглядит, и даже не то, зачем после стольких безуспешных попыток выйти с ней на связь, она наконец вытащила меня в это свое никогде[10], а то, увенчался ли успехом мой план. Ну и Юэлян. В смысле, не пострадала?

– Да. – Старуха повела рукой, но закончила жест девчушка лет шести. – Вот, смотри сам.

Прямо перед глазами развернулось полотно, что‑то вроде плоского экрана диагональю метра два с половиной. На нем в стоп‑кадре застыло изображение, последнее, оставшееся в моей памяти: замершие всадники острия клина желтых. Еще одно движение, и изображение ожило, только вот ракурс сменился. Теперь камера транслировала не вид из моих глаз, а обзорную панораму как бы с дрона, зависшего на высоте метров пятнадцать‑двадцать.

Острие клина так и осталось неподвижным, а воины за ним – нет. Не зная, что произошло с передними рядами, они продолжали скакать, налетали на зону «локального искривления временного потока», превратившего их товарищей в статуи. Свалка, неразбериха, многоголосый вой и хрип насмерть задавленных людей и животных – «плазма» богини передавала не только изображение, но и звук.

За десять секунд работы техники «удушающего потока» стремительное и смертельно опасное построение желтых превратилась в кучу‑малу, которая не то что атаковать, даже обороняться не могла. Чем тут же воспользовались мои соратники.

Правое и левое крыло, ведомые Быком и Пиратом, обрушились на конницу врага с флангов, сотня арбалетчиков Амазонки выпустила залп в тыл и спустя два удара сердца врубилась туда же. Полный и окончательный разгром – зажатые с четырех сторон желтые гибли десятками.

Увидел я и свою невесту, которая, выполняя приказ, уносилась прочь от этой свалки, везя мое обмякшее тело переброшенным через седло.

– Мощно вышло, – заметил я. – Даже не ожидал такого.

– Очень впечатляюще, – согласилась Гуаньинь, меняя образ смешливой девушки на строгую маску неприступной красавицы в богатых одеждах. – Признаться, я такого от тебя не ожидала.

– Да и я тоже, – честно сказал я. И тут же перевел разговор на другую тему: – Многоликая, со всем уважением, но ты почему трубку‑то с месяц не брала? У меня столько вопросов накопилось, а ты меня в бан‑лист засунула и молчком. Я все понимаю, ты дама занятая, множество миров, и все такое, а я всего лишь пытаюсь спасти магию в одном из них, но…