– Ничего мы не делили, – прошептал Львов. – Я предложил ей условия работы. Они ей не подошли. Она повернулась и вышла.

– Что за условия ты ей предложил, которые ей не подошли? – продолжила допрос Света.

На щеках Львова появились красные пятна. Рука, лежащая на столе, сжалась в кулак. Глеб понял, что пора вмешаться.

– Какие условия он ей предложил? – хохотнул мужчина. – Никаких условий он не предлагал. Ты что, не понимаешь, Светка? Эдик подкатил к твоей подруге. А та отвергла его ухаживания. Скажешь, не так, старый бабник?

Эта фраза Глеба разрядила обстановку. Кулак Львова разжался, и его ладонь вновь легла на скатерть. Он довольно улыбнулся и кивнул Глебу.

– Было маленько.

– Что значит «маленько»? – возмутилась Света. Но ее тон вызвал у мужчин только новые улыбки.

– Маленько – это значит, что я попытался прихватить ее за сиськи, – довольно усмехнулся Львов. – А она меня оттолкнула.

– Прихватить за сиськи, – повторила Света, презрительно глядя на смеющихся мужчин. – Мог бы в первую встречу и не хватать. Дал бы девушке освоиться с ситуацией.

– Так я дал, – Львов подмигнул Глебу. – Минут десять слушал ее хрень, как она хорошо печатает и говорит по-английски.

– С тобой все ясно, – вынесла приговор Света и тут же озвучила вдруг пришедшую ей в голову мысль: – Слушай, а ты ее не бил?

Львов сразу стал серьезным.

– Я женщин не бью, – проговорил он, и в его голосе прозвучала обида. – Ни одна баба в мире не может сказать, что получила от меня хотя бы пощечину. И зачем мне ее бить? Не хочешь – не надо. Найдем другую. Хотя красавица она, конечно, отменная.

– Оценил?! – спросил Глеб, и в его тоне почувствовалось такое вожделение, что Света вскинула голову и взглянула на мужа.

– Оценил, конечно! – вздохнул Львов. – Такое грех не оценить.

– Понравилась, значит? – прошипела Света. В ее голосе звучали и обида, что кого-то оценили выше нее, и раздражение на мужчин, чувствующих себя хозяевами в любой ситуации. «Эх, наша женская доля!», – подумала она.

– Понравилась, – откровенно кивнул Львов, не обратив внимания на перемену в голосе Светы.

– Вот я и задаю себе вопрос, – продолжила Света. – Если она тебе так понравилась. Но не далась, когда ты схватил ее за сиськи. То не изнасиловал ли ты ее?

Львов возмущенно откинулся на спинку кресла и открыл рот, чтобы ответить, но его опередил Глеб.

– Света! – Глеб даже пристукнул кулаком по столу. Легко, но тарелки с чашками звякнули, и официанту опять пришлось вылезать из-за колонны. – Что ты несешь?

Возмущение Львова отступило и сменилось обидой.

– Ну, знаешь… – Он покрутил головой и даже сделал вид, будто собирается выйти из-за стола. – За кого ты меня принимаешь? Сначала спрашивала, не ударил ли я ее. Теперь шьешь изнасилование. Потом о чем спросишь? Не убил ли я ее? Отвечаю сразу – не убил. И труп не спрятал. И не насиловал. За сиськи хватал. Это было. И поцеловать пытался. Но она вырвалась и убежала.

Львов насупился и отвернулся. К столу поспешно подбежал официант и вопросительно уставился на него.

– Принеси-ка мне, любезный, стакан воды.

– С газом? – Официант изогнулся вопросительным знаком.

– Нет, – Львов качнул головой в сторону Светы. – Газу мне здесь есть кому добавить.

Света примирительно положила руку Львову на плечо.

– Ладно, Эдик, не обижайся. У меня просто крыша едет, вот мне и чудятся всякие ужасы.

– А что случилось? – спросил Львов, принимая из рук официанта высокий бокал.

– Да нет ее нигде, – вздохнула Света. – После встречи с тобой исчезла.

– Что значит «исчезла»? – Львов сделал большой глоток из бокала. – Только этого не хватало. В больницах искали?

– Везде искали. – Глеб допил кофе и отодвинул чашку на середину стола. – И в больницах, и в моргах. Я всю полицию Москвы на уши поставил. Нет ее нигде.

– Сводка неопознанных трупов? – прищурился Львов.

– Проверял, – Глеб отмахнулся. – Я же говорю. Везде искали. В Шереметьево ее паспорт был зарегистрирован в справочном бюро. Она получила справку, как долететь до Углегорска. Но билет не взяла. Ни на Благовещенск, ни на Хабаровск. Никто из таксистов ее не опознал. Водители автобусов тоже. То есть в Москву она не вернулась.

– За границу улететь могла? – спросил Львов.

– Нет, – ответила Света. – У нее нет заграничного паспорта.

– Значит, она в России, – подвел итог Львов.

Света кивнула.

– Вопрос – где? Россия большая.

– Но, если она не улетала, значит, могла уехать. Например, на поезде. Или на автобусе.

– Или на машине, – мрачно проговорил Глеб.

– Ты имеешь в виду, что она познакомилась с кем-то в аэропорту и ее увезли? – уточнил Львов.

– Именно это я и имею в виду. И тогда все очень плохо. И никакая полиция нам не поможет.

– Ну, почему? – Львов покачал головой. – Есть камеры наблюдения на площади перед аэропортом. И на всех стоянках. Они отслеживают каждую уезжающую машину. И всех, кто в эти машины садится.

– Ты представляешь, сколько это машин? Тысячи! – воскликнула Света.

– Ну, почему? – спокойно повторил Львов. – Время ее обращения в справочное бюро есть. Значит, надо отсмотреть записи всех камер часа за два-три после этого.

– Верно, – согласился Глеб. – Даже если ее увезли на поезде, то до вокзала все равно должны были ехать либо на такси, либо на частной машине. Найдем машину – найдем и тех, кто ее увез. Только надо подумать, кто этим займется.

– Я уже подумал, – улыбнулся Львов. – У меня есть частный детектив. Сейчас я ему позвоню, и он отправится в Шереметьево. Часов через пять-шесть у нас на руках будут все данные.

– Звони! – оживился Глеб. – Я заплачу.

– Плачу я, – перебил Львов. – Во-первых, у нас с ним свои счеты. А во-вторых, в том, что она исчезла, есть доля и моей вины.

Львов достал из кармана телефонный аппарат.

– Вы хотите сказать, что Арина попала в руки сутенеров? – ужаснулась Света, переводя взгляд с одного мужчины на другого.

– Скорее всего, – кивнул Львов, набирая номер. – Хотя, может быть, ей повезло и ее увез какой- нибудь влюбленный джигит.

– Как она могла?! – Света всплеснула руками. – Сто раз я предупреждала, чтобы никому не верила, чтобы не садилась ни в какие машины. Господи, какая же она наивная!

– Ну, не такая уж она и наивная… – Львов улыбнулся какому-то появившемуся у него воспоминанию и добавил: – Не волнуйся, Света. Надеюсь, ее не убили. В любом другом случае мы ее вернем.

Света перевела взгляд на Глеба. Тот кивнул.

– Вернем мы ее. Не беспокойся. Вернем. – Глеб повысил голос. – Но как вернем, отправишь ее в Углегорск. Если твоя подруга такая дура, то пусть сидит там!

Львов махнул рукой, дескать, мешаешь, и Глеб замолчал.

– Степа, – строго сказал Львов в телефонную трубку. – Срочно бросай все дела и лети в «Ковер-самолет». Мы здесь тебя ждем… Да говорю же тебе, срочно… Хорошо. И постарайся доехать за четверть часа.

Львов отключил телефон и кивнул Свете.

– Все. Сейчас он приедет и приступит. А ты съездила бы домой за ее фотографией. По нашим описаниям может и не найти.

– Хорошо, – заторопилась Света и одним глотком допила кофе. – Ну, Ариша, создала нам такую проблему. Спасибо тебе, Эдик.

– Не за что, – усмехнулся Львов. – Когда найдем твою подругу, скажи, что с нее причитается.

– Что причитается? – не поняла Света. – Что ты имеешь в виду?

– Ночь любви с нее причитается, – хохотнул Львов. – Понравилась она мне очень. Так и передашь.

– Передам, – улыбнулась она. – Ты ее только найди. Света метнула взгляд на Глеба, но тот, безмятежно глядя в тарелку, поглощал пирожное.

Арина открыла глаза и увидела белую стену. Перевела взгляд в сторону, потом в другую. Везде белым-бело. Единственная темная точка – розетка с тремя отверстиями. Арина попыталась сосредоточиться на ней, но не смогла. Розетка почему-то поплыла в сторону и раздвоилась. Арина чуть повернула голову, и розетка вернулась на место. Голова была тяжелая, веки болели. Арина провела языком по сухим губам. Еще раз скосила глаза вправо и увидела мигающие разноцветные лампочки какого-то прибора. Его провода уходили под ее одеяло. Господи, она же в больнице!