Не спрашивая разрешения, Гоша перешёл стойку и тоже встал за спиной у сотрудника гостиницы, рядом с Юрой. Глянув на монитор, он почувствовал, как его сердце сделало сильный удар, запустивший по организму, параллельно с кровотоком, радостную волну, которая тут же разбилась о ком в горле и разлетелась по нему миллионами брызг, окрашенных ярким чувством тревоги.

Он узнал Ксюшу. Она сидела за столом в своей белой блузке, и, как всегда, с собранными волосами. Камера, расположенная, судя по всему, на потолке, глядела в её сторону – двоих мужчин – собеседников, что располагались напротив, видно было лишь со спины. На этой ленте, пущенной в перемотку, все движения Ксю были неестественно быстрыми, резкими и порывистыми. Вот она ела, вот что-то говорила этим двоим, вот молча слушала их, а потом говорила опять… Вот встала и пошла. Ещё обернулась, что-то сказала им, после чего направилась к выходу, и, пройдя под камерой, исчезла с поля зрения.

Дежурный остановил перемотку.

Гоша понял, что он всё ещё продолжает смотреть на монитор, словно пытаясь заглянуть за него, чтобы понять, куда же направилась его Ксю. Опомнившись, он взглянул на цифры в углу. 20:45.

– Получается, она провела тут в их ожидании около двух часов? – недовольно высказал Юра. – Однако. Хороши переговорщики.

В других обстоятельствах Гоша бы обратил на это внимание, но сейчас его недовольство меркло на фоне гнетущего нетерпения выяснить, что всё-таки дальше произошло с Ксюшей.

«Может, она уехала с ними?» – пронеслась в его голове глупая мысль. Впрочем, она действительно была настолько нелепой, что не выдерживала при более детальном рассмотрении никакой критики.

Тем временем Андрей Львович продолжил перематывать запись. На ней было видно, что двое мужчин – те, с которыми беседовала до этого его жена – продолжили набивать свои желудки. Благо, что было чем – позже им принесли ещё один заказ. В общей целостности они покинули ресторан в половину десятого (на таймере обозначалось 21:27).

– Вот ведь жуки ненасытные в костюмах, – процедил Гоша сквозь зубы. – Да и плевать на них. Куда Ксюша подевалась? Давайте посмотрим другие записи. Лифт, лестница, фойе, выход, парковка, двор! Нужно всё, все пути, по которым она могла бы двинуться дальше!

Андрей Львович спешно перебирал видеофайлы.

– Да, да, сейчас всё проследим, обязательно, – сказал он, нажимая длинными и толстыми пальцами на кнопки.

Через некоторое время, согласно полученным данным стало понятно, что Ксюша удачно покинула здание, пересекла парковку и направилась в сторону выхода со двора.

– Сейчас мы посмотрим последнюю. Она охватывает участок, ведущий с нашего двора на Яровиковскую улицу. По предыдущим записям понятно, что ваша жена пошла в том направлении. Если и там ничего нет….значит, она пропала в другом месте, и тут уже ничем не сможем помочь. К сожалению.

– Не беда, я знаю тех, кто сможет в таком случае, – заверил его Юра. – Давай, смотри, – без всяких обиняков перешёл он на «ты».

Мужчина застучал по клавиатуре, защёлкал мышью, и после этих нехитрых манипуляций на экран вывелось изображение. Показался участок дороги, освещённый фонарями на треть. Дальше начиналась темнота, в которой сложно было что-нибудь разглядеть.

Таймер в левом нижнем в углу показывал 21:01 – оператор включил запись на время, приблизительно близкое к тому времени предыдущего видео, когда Ксюша пересекла двор. В течение нескольких секунд изображение оставалось неподвижным. Никаких действий на экране не происходило.

– Сейчас, – пообещал Андрей Львович и включил перемотку.

Внезапно на экране появилось белое пятно.

– Стойте! – закричал Гоша, но здоровяк и сам уже остановил запись.

С напряжённым видом, затаив дыхание, Георгий неотрывно наблюдал, как его жена перешла со двора на улицу с фонарями, слева от которой тянулся чёрный лес, и направилась в сторону неосвещенного участка дороги. Вот она скользнула в темноту и уходила в неё всё дальше и дальше, так, что снова превратилась в расплывчатое движущееся пятно белого огонька. Сердце его тревожно сжалось. Просматривая предыдущие пленки, он не отрицал, что испытывал при этом тревожное ожидание неизвестного – ожидание того, что может произойти в любую секунду. Но теперь ему действительно стало не по себе.

Тёмный лес, дорога без огней…

Зачем она туда пошла?

«Раз в несколько лет наступают такие периоды, когда люди начинают пропадать чаще», – снова всплыли у него в голове слова его друга.

«В последнее время пропали две девушки…»

«Их так и не нашли».

Георгий почувствовал, как его прошиб холодный пот, а по позвоночнику пробежала ледяная дрожь.

И практически сразу, не успев отойти от жуткого наваждения, он заметил какое-то шевеление рядом с ближними к дороге деревьями.

– Что за чёрт? – хриплым от волнения голосом сказал он, прильнув ближе к экрану.

Как ожившая иллюстрация его страшных мыслей, от деревьев бесшумно отделилась чёрная тень, словно до этого была их частью, скользнула вперёд и тут же накрыла собой белое пятно, поглотив его. Однако спустя секунду оно мелькнуло вновь – только уже перемешиваясь с чёрным. Отчаянно борясь с его волей и властью.

Но эти пятна не были однородными – то и дело в них мелькали едва различимые, но всё-таки существующие материальные черты.

– О господи, – прошептал Гоша.

С застывшим от ужаса лицом он мог только наблюдать, как чёрное существо нырнуло в лес. Но только ничего и никого белого на том месте уже не наблюдалось.

Одна пустота.

Помещение будто погрузилось во мрак и отдалилось от него куда-то очень далеко. Всё происходящее рядом, и люди, что находились возле него, казались ему нереальными. Словно оглушённый, Гоша, едва соображая, что делает, поднялся и бросился бежать к единственному на всём свете месту, где ему необходимо было быть, и как можно скорее. Он едва замечал, как Юра вроде окликнул его, и вроде все почему-то побежали за ним, причём Юра продолжал что-то кому-то и куда-то кричать. Ни эти помехи, ни холод раннего утра, что подкарауливал на улице и тут же обступил его, не могли сбить его с цели. Слыша только гулкий стук собственного сердца, он из последних сил продолжал добираться до места, которое раскалённым клеймом глубоко и чётко запечатлелось у него в голове.

Вокруг уже почти рассвело, и он ясно видел впереди полосу леса. Скоро он будет на месте. Несмотря на то, что шок, боль и ужас готовы были захлестнуть его с головой, он ориентировался до удивления правильно и понимал, где должна находиться эта роковая точка отсчета. Иначе он не мог. И он был уверен, что узнает место, что жуткой сюрреалистичной панорамой стояло у него перед глазами – место, где неизвестный ублюдок в чёрном уволок Ксюшу в лес.

Подбежав к краю леса, он сразу узнал то место. Добравшись до него, Гоша резко остановился, словно перед ним вдруг из ниоткуда возникла стена, и начал судорожно оглядываться по сторонам. Паника волной поднималась в нем и била по голове, сжимая в ледяных объятиях.

Как и логично было предполагать, здесь никого не было. Не осталось и следов от недавней борьбы его жены с чудовищем, вышедшим из леса.

Не осталось?

Он посмотрел вниз, на асфальт, на слепяще-белое, и, судя по этому, недавно покрашенное бордюрное ограждение. Присмотревшись к одному месту на нем поближе, он нахмурился: там виднелось небольшое темное пятно. И тут, переведя взгляд немного дальше вправо, Гоша увидел этот предмет. Сейчас, в стальном белом свете наступившего утра, он различался абсолютно и безошибочно чётко.

Внутри у него снова всё перевернулось и застыло.

Подойдя к нему ближе, он, так до конца и не осознавая всё происходящее всерьёз, опустился рядом с ним прямо на колени и поднял вещь.

Это были ключи. С маленьким брелком в виде важного серого полосатого кота, с розовым бантиком вокруг шеи. В нем он без труда узнал аксессуар, обладающий для Ксюши своей историей и личной значимостью – данное украшение, купленное за копейки в одном из газетных ларьков давным-давно, ей, ещё первокласснице, подарила мать. Сколько Гоша знал Ксюшу – она всегда ходила с ним. И это же стало главным фактором, из-за которого у жены сформировался навязчивый (как он иногда считал) страх потери ключей. Но разумное, с его точки зрения, предложение не носить тогда повсюду столь дорогую ей вещь, чтобы не подвергать постоянному риску и её, и нервы её обладательницы, Ксю тогда категорически отвергла.