– Что ты тут делаешь? – раздался басистый голос откуда-то сзади.

Девушка вздрогнула и обернулась, встретившись взглядом с высоким шатеном. Тот стоял, опершись о косяк двери, и изучающе глядел на девчонку, которая, как загнанное животное, прижалась к стене.

– Да не бойся ты так, – сказал он ласково, проходя вглубь кабинета.

Его тон, с одной стороны, был добрым, но, с другой, – с неким подвохом. Высокая фигура подошла к девушке вплотную, и крепкая рука ухватила ее за запястье. ЭсПи поднял голову, посмотрев на стенд.

– Это он?

– Да, – рвано ответила Тереза.

– Скучаешь по нему? – неожиданно спросил шатен.

Конечно она скучала по нему. Они вместе выживали все эти дни, она к нему так привязалась, что его смерть что-то сломала внутри нее. Тереза кивнула.

– Сочувствую, – выдохнул он. – Симпатичный паренек. Ты-то как?

ЭсПи вновь обратился к Терезе. Он все еще не отпускал ее, крепко держал за запястье, но брюнетка этого уже не замечала.

– Неважно, – прохрипела она.

Слова ей давались очень тяжело, будто из-за подходящего комка немело все горло. Она боялась, что если скажет еще хоть что-то, то вмиг разрыдается прямо перед парнем.

– Он был твоим парнем? – ЭсПи снова задал вопрос касательно Томаса, и Тереза подумала, что парень пытается ее эмоционально добить.

Брюнетка подняла голову и, судорожно выдохнув, четко, со злостью в голосе, сказала:

– Он был моим лучшим другом, – всхлипнула она. – Я никак не могу выкинуть это из головы… Почему Бен не забрал его?

Ее слова стали менее понятными из-за всхлипываний и интенсивных рыданий; она будто бы задыхалась. ЭсПи прижал девчонку к себе и крепко обхватил руками, шепча что-то на ухо.

– Тварь собиралась разорвать его на части, – ее голос срывался. – Это все из-за меня…

Тереза была уверена, что если бы она не стояла в самом конце, то ее бы и не схватили, тогда и Томасу не пришлось ее спасать. А сейчас ей приходится мириться с его смертью и глядеть в улыбающуюся фотографию, висящую на стенде в кабинете шерифа.

– Фотография… – сказала она и резко выскользнула из объятий шатена.

– Какая фотография? – он сразу обратил внимание на стенд. – Эта?

– Нет-нет…

Тереза вспомнила, что Алекс захватила рюкзак Тома после того, как они спасли ее. И, по идее, он должен быть сейчас здесь.

Брюнетка сорвалась с места и, оттолкнув ничего не понимающего ЭсПи, выбежала из кабинета шерифа. Залетев в дежурную, она заметила горкой лежащие рюкзаки. Алекс, Бен и Джессика глядели на нее, как на сумасшедшую. Брюнетка копошилась в рюкзаках, то и дело раскидывала их по сторонам, пока не добралась до рюкзака Томаса. Расстегнув заедающую молнию, она пошарила рукой и наткнулась на что-то острое, почувствовав ноющую боль в пальце.

– Черт! – выругалась брюнетка, облизнув раненый палец.

– Что ты ищешь? – встревожилась Джессика.

Но Тереза не ответила. Она вновь суетливо полезла в рюкзак, подцепила уцелевшую рамку и достала то, что от нее осталось. Тереза вытащила фотографию, на которую успели попасть капельки ее крови, и секунду внимательно изучила каждый ее фрагментик, вспоминая, как дорожил ей Томас.

Глава 14

Томас шел точно по следам, которые на резких поворотах оставлял автомобиль. Когда следы кончались, брюнету приходилось самому додумываться, в каком направлении поехал автомобиль. Томас шел тяжело, все тело ломило и требовало отдыха, но парень не мог позволить себе такого удовольствия. В животе урчало так громко, что, казалось, это звук разнесся по всему Карсону. Неуклюже передвигая ногами, чуть ли не падая на пыльный асфальт, парень проходил мимо высоких зданий центра города. Однотипные высокие здания стояли особняком, и Томасу казалось, что он ходит кругами. Изредка, израненный, обессиленный парень вслушивался в тишину. Часов у него не было, но по отсутствию звуков он смог понять, что сейчас день.

Томас завернул за угол, прошел через пустую парковку; дальше, чтобы пройти к главной дороге, ведущей в периферию Карсона, ему нужно было подняться по лестнице, что было трудно сделать с травмированной ногой. Бедро жгло, но кровь уже не текла, она запеклась, превратившись в огромную болячку, которая при каждом движении болезненно трескалась. Томас хотел заорать от боли во все горло, но понимал, что сделает только хуже. В голове все еще пульсировало, а навязчивая тошнота не проходила. Несколько раз его рвало, и это напряжение отдавало в поврежденную голову. Томас был готов лезть на стенку от ноющей и одновременно жгучей боли, был готов упасть на голую землю и зарыдать, но что-то не давало ему это сделать, поэтому он целеустремленно шел вперед. Медленно поднимаясь по ступенькам, Том стонал от разрывающей кожу боли. Он снова почувствовал, как теплая кровь просочилась через его штанину. Обессилев от боли, брюнет упал на ступени и в темноте постарался осмотреть себя. Под рукой не было ничего, из чего можно было сделать жгут, поэтому он решил, что двигаться нужно крайне медленно, чтобы не усиливать кровотечение. Томас выпрямил поврежденную ногу и увидел, что кожа бедра вперемешку с лоскутами ткани превратилась в страшное кровавое месиво. Томас не выдержал и заорал, но не от страха, а от боли и бессилия. Просидев так еще минут пять, он твердо решил продолжить путь. Не вставая, Томас развернулся к ступеням и, ухватившись за край, подтянул тело вперед. Наконец, выбравшись наверх с парковки, Томас неповоротливо встал с земли и захромал по главной дороге, заглядывая в каждые повороты в поисках следов.

Еще одни четкие следы были на третьем повороте, который вел в западную часть Карсона. Томас заковылял в ту сторону, но как только он повернул, голова, как волчок, закружилось, в глазах стало еще темнее, чем на улице, и брюнет, не помня себя, рухнул на асфальт.

Прошел час или два, а может и вовсе полдня – никто не знал. Томас широко открыл глаза, слабо повернул голову, но тут же получил новую порцию противных ощущений тошноты. Его снова стошнило. Вытерев рукавом грязной толстовки рот, Томас огляделся. Зрение и слух начали потихоньку возвращаться, и парнишка заметил стрекотание, затем хрип, причем так близко, будто кто-то хрипел над самым его ухом. Сощурившись, он попытался встать, но в этот самый момент макушка головы уперлась во что-то очень мягкое. Томас оторопел и тут же осел на землю. Это что-то слегка двинулось вперед, выставляя перед лежащим парнем две лапы. Томас перевернулся на спину и обомлел: оказалось, что он лежал точно под стоящим над ним морком. Этот морк не выглядел, как все остальные, он передвигался на четырех лапах, которые были похожи на большие человеческие ладони с длинными когтями. То, что Томас посчитал мягким животом, на самом деле было спиной. Брюнет прижался к земле и увидел, как это нечто выгибает свою странной формы голову с длинным шипастым языком в его сторону. Черные, как угольки, невидящие глаза смотрели точно на него, а широкий рот от уха до уха будто улыбался. Томас напрочь забыл о своей боли, вместо этого его поглотил дикий страх. Губы тут же пересохли, а глаза заслезились. Вдруг морк выгнул голову обратно и, что-то учуяв, резковатыми, грубоватыми движениями засеменил в противоположную сторону, откуда пришел Томас.

Парень нервно облизнул губы и поспешно встал с земли, придерживаясь за угол здания.

– Что за черт? – спрашивал он себя. Его передернуло.

Он снова повернулся в ту сторону, куда побежал морк, но там уже никого не было. Томас поплелся дальше, ориентируясь в темноте, как вдруг вновь заметил какое-то движение впереди себя, будто что-то очень быстро перебежало через дорогу. Он присмотрелся и увидел, как четвероногое существо коричнево-серого цвета скачками пересекло дорогу. От увиденного стало дурно. Томас прошел вперед и оглянулся, но сзади, к счастью, никого не было. Брюнет продолжил свой путь и направился к магазинчику в конце дороги. Томас открыл дверь, и вверху неожиданно зазвенели колокольчики. Парень вздрогнул и перевел дух. В животе опять громко заурчало, будто это был не желудок, а голодный кит. Во рту стоял пресновато-кислый вкус, который усиливался при виде еды. Томас, словно хищник, напал на первый стеллаж и, найдя свежую пищу, целиком проглотил ее, частично утолив свой голод. Наевшись до отвала, он прошел в отдел с хозяйственными товарами. Оружия здесь не было, но Томас с пустыми руками выходить не хотел. Теперь не хотел. Он, спотыкаясь о разбросанные им товары, прошел в отдел и схватил баклажку с высококонцентрированной щелочью, которая послужила бы ему незаменимым оружием. Затем Томас отправился в поисках аптечки, которая была под кассой. Яростно вырвав ящик из стола, Томас раскидал все содержимое и нашел только один единственный бинт. Брюнет плюхнулся на грязный пол и небрежно замотал себе бедро. Все тело наполнилось адской болью, и Томас, стиснув зубы, громко промычал. Облитый потом, как водой из душа, он одним резким рывком разорвал бинт и выкинул подальше от себя. Парень тяжело дышал, пытался перевести дух, вытирал лицо грязным рукавом. Бессилие и утоление голода быстро сморили его, и Томас, предавшись дремоте, уснул на полу за кассой.