Перед шатеном предстала такая картина: темень, но не кромешная – что-то видно; фонари, светящие тусклым светом, оттенком ближе к красному спектру; осыпавшиеся листья деревьев, хотя на дворе чуть ли не без пяти минут лето; асфальт отдавал странным блеском – похоже, будто прошёл дождь, но когда ЭсПи возвращался домой, никаких осадков не было и их и не обещали; вокруг настолько тихо, что режет слух. Всё это навевает какое-то странное и неуместное чувство тревоги, беспокойства и страха.

ЭсПи резко развернулся и, подойдя к шкафу с одеждой, достал пару чистых вещичек, чтобы переодеться, – на удивление, такие присутствовали. Парень скинул пропахнувшую алкоголем рубашку и сменил её свитшотом цвета графита, зауженные под низ тёмно-синие джинсы были заменены чёрными джоггерами, ну а кроссовки пришлось оставить те же, ибо было обнаружено, что вся обувь, стоявшая в прихожей, была слишком сильно испачкана.

Шатен нашёл там же, в прихожей, рюкзак, закинув туда небольшую видеокамеру, отрытую в нижнем ящике прикроватной тумбы, острый нож, взятый с кухни, и он уже было собрался выходить, как, остановившись около обшарпанной двери, вернулся в комнату и прихватил пистолет, не забыв и про пули.

***

Прошло уже больше часа, а ребята, как зачарованные, сидели в дежурной и молча смотрели в пустоту. В голове возникло столько вопросов, но каждый из них не знал, с чего начать. Для начала они хотели узнать больше про шатена, который, как партизан, не рассказывал о себе, а только потом рыскать информацию об этом месте. У Бена была полная каша в голове, он не мог самостоятельно разобраться и навести у себя порядок. Был бы Томас… – с горечью подумал про себя брюнет, но все понимали, что Томаса уже не вернешь.

Тереза пустым взглядом буравила темноту. Она не двигалась, ни о чем старалась не думать, ибо боялась, что любая мысль, будь-то о Томе или об увиденном, сведет ее с ума, а слезы ручьями польются по ее щекам. Алекс время от времени подносила к ее рту бутылку с водой, но брюнетка молча отказывалась. Джессика о чем-то шепталась с ЭсПи, но тот отвечал так лаконично, что у девушки полностью пропал интерес к беседе.

– Чувак, – Бен, наконец, обратился к ЭсПи. – Надо бы во всем разобраться.

Шатен, оставив позади себя заскучавшую Джесс, подошел к Бену и сел напротив, небрежно отодвинув Алекс.

– В чем ты хочешь разобраться? Я не знаток этого места.

Бен опустил взгляд, собираясь с мыслями.

– Расскажи то, что знаешь, – предложил ему брюнет. – Мы думаем… точнее Томас думал, – он оглядел девчонок. – Что мы находимся в другой частоте, более высокой.

– Возможно, – шатен пожал плечами. – Я не сторонник теорий заговора. Лучше размышлять, чем в панике деградировать.

– Что ты обо всем этом думаешь? – спросила его Тереза.

ЭсПи выглянул из-за рядом сидящей Алекс и посмотрел на Терезу, пытаясь понять, как выглядит лицо брюнетки в темноте.

– Ну, – он почесал затылок. – Морки – те еще ушлепки. Как я знаю, в этой части Карсона их очень мало. Пока мало, но скоро они скучкуются и здесь. Весь центр кишит ими, как и восточная часть периферии.

– Что еще? – спросила Алекс. – Томас говорил нам, что они реагируют на свет и звуки на определенной частоте.

– Есть такое, – угрюмо хмыкнул шатен. – Они ж слепые, так что ваш мертвый дружок был прав.

Мертвый дружок, – эти два слова, сказанные с некой насмешкой, разозлили Терезу. Сказать она ничего не могла, но как только услышала это, повернулась к шатену и пронизывающе взглянула на него. В воздухе повисло некоторое напряжение, ЭсПи будто уловил эти нотки негатива со стороны Терезы и повернулся к брюнетке, которая не спускала с него свой затравленный взгляд.

– То, что вы видели, эту свору, – это еще не так ужасно по сравнению с другими, – его глаза сверкнули.

– Другими? – заинтересовалась Джессика.

– Ага. Двуногие – это один вид, основной вид, – сообщил шатен. – Есть несколько подвидов, но я больше одного не видел.

– И как они выглядят? – спросил Бен.

– О, – протянул ЭсПи. – Обосрешься только так. Такого же цвета, такого же размера, но не двуногие, а четвероногие. И не думай, Бенни, что они двигаются как собаки. Нет!

Бен ничего не понял из того, что сказал ему парень, но по его тону он ясно осознал, что таким тварям лучше не попадаться.

– Делал когда-нибудь мостик? – спросил его ЭсПи, и Бен медленно, в предвкушении, кивнул. – Вот так они двигаются.

ЭсПи подвигал бровями и тут же расхохотался, глядя в испуганные мраморные лица ребят.

– Ты… че? – озадаченно спросила Алекс. – Ты нас объегорил, что ли?

– Нет, – иронично усмехнулся он. – Эти твари действительно есть.

Бен представил, как нечто, передвигающееся на четырех лапах с длинными когтями, с шипами на спине и длинным языком, с большой скоростью перебегает дорогу и прячется в кустах, дожидаясь свою добычу. Жуть какая.

– И где?

– В западной части Карсона, – он сделал театральную паузу. – То есть здесь.

– Ты шутишь? – спросила его Тереза.

– Ты видишь улыбку на моем лице, Тесса? – с издевкой произнес он.

– Тогда зачем ты привез нас сюда?! – возмутилась Джессика.

Шатенка испугалась, что парень привез их на съедение этим тварям, ибо по-другому его реакцию она понять не могла.

– Это самое безопасное место в Карсоне, – убедил ее ЭсПи. – Там бы вас давно сожрали.

Тереза встала из-за стола, слегка толкнув Алекс, чтобы та дала пройти. Девушке совершенно не хотелось сидеть рядом с этим нахальным парнем, который, кроме сарказма, ничем больше не руководствовался. ЭсПи был для нее хуже Тома и Бена вместе взятых. Шатен, как она подумала, оказался черствым, бесчувственным человеком. Хотя, в глубине души она надеялась, что это не так – первое мнение всегда обманчиво.

Девушка молча вышла из дежурной и поплелась сначала в архив, в котором, кроме стеллажей с лежащими на них папками, стояли нерабочие компьютеры. Тереза вышла из архива и прошла в кабинет шерифа. Ключ-карта не понадобилась – дверь была открыта нараспашку, будто ее пнули ногой с такой силой, что она накренилась в сторону. Брюнетка зашла внутрь. Кабинет как кабинет – ничего необычного: письменный стол, на котором царил шерифский бардак, кожаный темно-зеленый диван, а на стене – пробковая доска, на которой висели портреты пропавших без вести людей. Тереза прошла за письменный стол к ящикам, три из которых были закрыты на ключ. Она открыла самый верхний, но он неожиданно соскочил с рельс и с характерным треском рухнул на пол. Бумаги, перепачканные чем-то наподобие рвоты, слипшиеся скрепки, записная книжка разом вывалились наружу. Из всего этого она брезгливо, двумя пальцами подцепила ежедневник и кинула на стол. Обернув палец более-менее чистой бумагой, Тереза открыла его на первой странице. Вся страница от начала до конца была исписана непонятным быстрым врачебным почерком, будто не писали вовсе, а старательно выводили каракули. Девушка перевернула следующую страницу, на которой оказалось все то же самое, что и на первой. Перелистнув весь ежедневник, в котором изредка встречались фотографии подозреваемых, брюнетка кинула его на пол. Следующим желанием стал поиск ключей от оставшихся ящиков, но тех нигде не было. Возможно, как подумала она, их забрал ЭсПи. Тереза с досадой хлопнула по столу и прошла к дивану. Она села на скрипучее сиденье и уставилась в темноту. Со стороны коридора слышался едва различимый бубнеж – они что-то обсуждали, но Терезе это стало неинтересно. Она узнала все, что хотела знать. Темнота окутывала кабинет, окутывала и ее саму, поэтому она чувствовала себя в относительной безопасности. Ее взгляд невольно остановился на пробковой доске, увешанной портретами. Она прищурилась, пригляделась, осматривая каждый портрет по очереди, как вдруг заметила что-то знакомое. Покажется же… или нет, – неуверенно пробормотала брюнетка и медленно встала с дивана, бесшумно подошла к стенду. Еще раз изучив одну за другой все фотографии, она наткнулась на знакомое улыбающиеся лицо с карими глазами, острыми скулами и взъерошенными волосами. Томас? – промелькнуло у нее в голове, и тоненькая ручка невольно коснулась запачканной фотографии. Тереза перевела взгляд ниже и увидела широкую надпись: “Разыскивается Томас Эриксон…”