— Ты ее отпускаешь, и она не участвует в твоей схеме. Это мое условие.

— Отклонено.

Они уставились друг на друга. Мышцы на теле Рафаэля напряглись. Я чувствовала запах скорой драки.

Треть меня хотела оторвать голову Рафаэлю за подобное оскорбление. Я была вполне способна сама за себя постоять. Мне не нужна была ни его помощь, чтобы выпутаться из этого, ни его великая жертва. Другая часть меня трещала по швам от счастья: столкнувшись с богом, его первая мысль была не о спасении себя, а о том, чтобы обезопасить меня. Он был готов сразиться с богом хаоса, чтобы уберечь меня от этого беспорядка. Последняя часть меня просто выла от слепого ужаса, переживающая за свою безопасность, но еще больше за идиота-буду, который пытался купить мою жизнь в обмен на свою.

Короче говоря, это были мои отношения с Рафаэлем: слишком сложные.

Если я чего-нибудь не предприму, дурак погубит себя. В голове я увидела картину: Рафаэль, похороненный под кучей змей. Словно кинжалом в самое в сердце.

Нет. Нет-нет-нет. Этого не произойдёт.

Я прочистила горло.

— Девочки, девочки, вы обе милые. Я ценю ваше отношение, правда. Но я сама буду принимать решения, а вы двое любезно уберетесь с моего пути.

Рафаэль выглядел так, будто хотел что-то укусить. На губах Анапы заиграла самодовольная ухмылка. Мне это не понравилось. Ни капли.

— Встречное предложение, — сказала я. — Возьми меня, отпусти Рафаэля.

Нет нужды убивать нас обоих.

— Отказано, — ответил бог. — Это начинает утомлять.

Агрргх.

— Что именно требуется от нас?

— У жрецов есть мой клык, посох и потомки сайи. Им не хватает чешуи. Ее превратили в щит. Мне нужно, чтобы вы получили ее раньше, чем это сделают жрецы.

— Почему бы тебе просто не забрать это самому? — спросил Рафаэль.

— Потому что я бог. Я не бегаю по собственным поручениям.

— Ты знала, что он бог? — спросил меня Рафаэль.

— Не имела представления. Он же ни разу не упомянул об этом, — ответила я.

— Такой скромный и непритязательный, — заметил Рафаэль.

— Я убью вас обоих и сделаю из ваших шкурок милые пледы, — сказал Анапа. — Перестаньте утомлять меня и достаньте чешую.

Звучит довольно просто.

— Где она находится?

— Спроси у своей подруги — сказал Анапа. — Спроси консорта Царя Зверей.

— Кейт? — Какого черта Кейт была замешана в этом?

— Да. Скажи ей, чтобы она принесла еще одного оленя. Она поймет.

— Я не пошевелю и пальцем, пока ты не дашь мне четких и простых инструкций без всякой мистической чепухи.

— Это не мой путь, — сказал Анапа. — Ты будешь выполнять свои инструкции в любой форме, которую я выберу.

— Тогда я сваливаю.

Как тебе такое? Почему бы и нет.

— Это твоё последнее слово? — спросил Анапа.

— Да.

— Хорошо. Тогда мы пойдём другим путем.

Из задней комнаты вышла девочка. Ей было не больше семи или восьми. Она двигалась медленно, как будто не понимая, где находятся ее ноги. Ее глаза, темные и широко открытые, были пустыми. А смуглая кожа имела пепельный оттенок.

Я напряглась. Рядом со мной Рафаэль слегка согнул колени, готовясь к прыжку.

— Это Бренди.

Бренди смотрела на нас пустыми глазами.

— Бренди такой же оборотень, как и вы. Из клана шакалов. У нас с шакалами есть особая связь. — Анапа со скучающим видом рассматривал свои ногти. — Я вызвал ее наугад. Думаю, как раз сейчас ее родители отчаянно пытаются найти ее. Бренди, почему ты им не говоришь, что чувствуешь?

Ребенок открыл рот.

— Помогите, — проговорил слабый тоненький голосок. — Помогите мне.

Я сорвала лук с плеча и направила стрелу в левый глаз Анапы. Рафаэль взорвался буйством меха и мускулов, зарычав в момент, когда чудовище-буда в форме воина, явилось на свет.

— Отпусти ребенка. — Я вложила в свой голос обещание смерти.

— Каждый день пока ты будешь делать не то, что тебе велят, я будут забирать по одному ребенку шакалов до заката, — сказал Анапа. — Если лев вмешается, дети погибнут. Если кто-то из других твоих друзей по Стае попытается тебе помочь бороться со мной, дети погибнут.

Я выстрелила. Моя стрела пронзила деревянную часть стула за долю секунды до того, как когти Рафаэля пробороздили ее. Ребенок и бог исчезли.

Телефон в офисе не работал.

Роман отправился «подготовить снаряжение».

Анапа говорил, что оборотни не могут помочь нам драться. Но он ничего не упомянул о том, что мы не можем рассказать Стае о происходящем. Шакалов следовало предупредить. Я изменила форму, и мы с Рафаэлем побежали в ночи.

Мы промчались через ветхий промышленный район, двигаясь в маневренном эквиваленте галопа. Мимо нас мелькали руины, темные, чернильно-черные, как призраки затонувших древних кораблей. Разрушенные склады с торчащими стальными балками — коварные бетонные пещеры, скрывающие голодных существ с горящими глазами, рожденных магией и жаждущих горячей крови на своих языках. Звери видели нас, но близко подходить не рисковали. Они узнали в нас то, чем мы являлись — хищников, созданных для охоты, убийства и пожирания. И прямо сейчас ни один из нас не был в настроении проявлять милосердие.

Город закончился, и мы побежали по разрушающемуся шоссе. Повсюду здесь природа восставала, подпитываемая магией. Деревья росли с удивительной скоростью, оттесняя старую дорогу. Неутомимые, мы продолжали бежать, пожирая милю за милей, как будто те были потрясающими на вкус. Волки не утверждали монополию на марафонские бега. Мы гиены. Мы можем бежать вечно.

Рафаэль приблизился ко мне, такой грациозный, такой смертоносный, полный неистовой красоты. Было здорово бежать вот так рядом с ним, защищая друг друга с фланга. Вместе мы были крошечной стаей… супружеской парой. Если на нашем пути встретилась бы какая-либо угроза, мы бы вместе разорвали ее на куски. Я уже почти забыла это чувство, на что оно похоже.

Дорога привела нас к группе из трех дубов. Здесь от главного пути вглубь уходила узкая тропа, ширина которой едва позволяла проехать одному автомобилю. Моргни — и упустишь ее. Мы ступили на нее в унисон.

Тропа вилась и закручивалась, унося нас глубже в лес.

Вдалеке послышался волчий вой — чистая, красивая нота, взмывающая вверх в ясное небо. Послышался ответ: часовые Крепости объявляли о нашем приближении. Следом раздался громкий возглас: предупреждение и заявление о принадлежности в одном звуке — должно быть, сегодня вечером одна из буд была на дежурстве.

Мы выскочили из леса на поляну. Перед нами возвышалось массивное сооружение: сплошная непроницаемая масса камня, напоминающая укрепленный замок или целый форт. Это было совершенное логово, обнесенное стеной из серого камня, с башнями, оборонительными конструкциями, обширным подземельем и множеством скрытых проходов и путей эвакуации. Наглядное доказательство паранойи Кэррана. Даже если бы Крепость была осаждена, даже если бы осада была проиграна, Стая растворилась бы в лесу, чтобы воссоединиться и сразиться в другой день.

Мы покинули двор и продолжили бежать через ворота, затем вдоль по узкому коридору и вверх по дюжине лестничных пролетов до самой вершины башни, на этаж ниже от личных покоев Кэррана. Охранник узнал нас и отошел в сторону. Рафаэль был мужской-альфой буд. Он входил в Совет вместе с тетушкой Би. Никто не смел его остановить.

Мы ворвались в просторную комнату, которую Кэрран называл своим личным кабинетом. Царь Зверей сидел за столом и просматривал какие-то бумаги. Кейт расположилась рядом на кушетке с измученным выражением лица, держа в руках книгу «Кодекс Стаи» и делала записи в блокноте.

Они одновременно повернули головы, посмотрев на нас.

— Клан шакалов в опасности, — выпалила я.

*** *** ***

Мы сидели в конференц-зале, оба все еще в меху, с Царем Зверей, Кейт, Джимом, Колином и Джеральдин Мазер — альфами шакалов. Колин, мускулистый, крупный мужчина борцовского телосложения со светлыми волосами, оперся о стол, его лицо было спокойным и непроницаемым. Рядом с ним сидела его подруга-жена. Если Колин был совершенно светлым, то Джеральдин являлась его полной противоположностью — смуглой, с темно-коричневой кожей, черными волосами и натренированным мускулистым телом.